- Ты же знаешь, я ушла из программы… - пыталась
возразить Наташа, но муж ее не слушал.
- Ну конечно, теперь ты рвешься к славе великого
кинорежиссера! Премии, овации, признание! Кинофестивали, тусовки, фуршеты,
презентации! А как живет простой народ - ты и знать не знаешь и не хочешь
знать. У тебя достаточно денег, чтобы не подсчитывать каждый день, на сколько
подорожало масло и сумеешь ли ты купить целую буханку хлеба или только
половину.
- Вадик, я отлично знаю, что и сколько стоит, я сама
покупаю продукты каждый день. И считаю каждый рубль. Зачем ты меня упрекаешь?
Разве ты забыл, как я раскладываю деньги по конвертам, чтобы на все хватило и
чтобы не истратить лишнего?
Она все еще пыталась его успокоить, привести какие-то
разумные доводы, но понимала, что доводов этих не найдет. Что можно противопоставить
реальному обнищанию пенсионеров, врачей и учителей? Что может утешить
высококлассного специалиста, не по своей вине превратившегося в безработного?
Жалкие слова о неизбежных экономических трудностях переходного периода?
Политические резоны? Примеры того, что справедливого социального устройства не
бывает в принципе, что при любом экономическом режиме обязательно будут
обиженные и обделенные? Об этом можно было бы говорить в газетной статье или с
экрана телевизора, но с мужем, дома, за ужином дискутировать на политические
темы…
- Давай закроем тему, - примирительно произнесла она,
стараясь говорить мягко и тепло. - Ты пришел домой, а не на политический
диспут. Лучше поговорим о домашних делах. Мальчики мне сказали…
Но он не дал ей закончить фразу.
- Ах вот как?! Ты считаешь ниже своего достоинства
говорить со мной о политике? Ну разумеется, кто я такой, чтобы обсуждать со
мной такие сложные проблемы! Всего лишь продавец, стоящий за прилавком на
вещевом рынке! Я - торгаш, существо низменное и не достойное уважение. Я -
никто в твоих глазах! Ничтожество, годное только на то, чтобы приносить в дом
деньги. Так или не так?
Наташа чувствовала, как темнеет в глазах, все вокруг
становится ядовито-красного цвета - цвета злобы и ненависти. Все, пора кончать
с этим. Бэллочка права. И Инка права. И Вадим прав. Все кругом правы, кроме
нее. Но у нее нет больше сил это выносить.
- Это не так, - она говорила совсем тихо, потому что
каждый звук болью отдавался в затылке, - но я не хочу, чтобы ты думал… чтобы
чувствовал…
Господи, она растеряла все слова, она никак не может
составить связную осмысленную фразу, чтобы выразить то, что хочет донести до
его сознания.
- Вадим, выслушай меня. Тебе очень тяжело, я это
понимаю. Ты попал в невыносимую ситуацию. Я вообще удивляюсь, как ты до сих пор
сохранил здоровую психику. Я на твоем месте давно уже свихнулась бы. Но я не
хочу больше, чтобы ты мучился. Это не нужно ни мне, ни тебе. Давай купим для
тебя отдельную квартиру, и ты будешь жить один. Так будет лучше для всех,
поверь мне.
Он резко отодвинул тарелку и встал.
- Ты меня выгоняешь?
- Неправда. Я тебя не выгоняю. Я только хочу, чтобы
тебе жилось лучше и легче. Ты очень устал, ты измотан, нервы у тебя на пределе.
Ты все время кричишь, ты всем недоволен, постоянно ворчишь, бранишься… Ты
запугал всю семью. Тебя все боятся. Разве ты не заметил, что когда ты приходишь
домой, все стараются без необходимости не выходить из своих комнат, чтобы не
нарваться на тебя? Не нужно продолжать эту пытку. Давай купим тебе квартиру, и
ты освободишься о нас.
- Так, - протянул он. - Стало быть, не нужен стал. Пока
был богатым подводником, был нужен, а как стал шмотками торговать, так пошел
вон? Еще бы, знаменитой Наталье Вороновой не пристало иметь такого мужа. Ей
больше бизнесмен какой-нибудь подойдет, вроде Ганелина, который по тебе давно
сохнет. Ну что ж…
- Вадим, как ты можешь?! - почти закричала она. - Ты не
должен так говорить! Это неправда…
Она разрыдалась и не услышала, как Вадим вышел из комнаты. И
только когда до ее слуха донесся стук закрывшейся за ним входной двери, Наташа
поняла, что муж ушел. Куда? И когда вернется?
Она постаралась взять себя в руки, вытерла слезы, убрала со
стола, вымыла посуду. И села на диван. Пробовала читать - строчки плыли перед
глазами и разбегались в разные стороны. Включила телевизор - и не поняла ничего
из того, что ей пытались показать и рассказать. То и дело подступали рыдания, и
Наташа давала волю слезам, потом тихонько прокрадывалась в ванную, умывалась, с
тоской смотрела на покрасневшие глаза и опухшее лицо и возвращалась к себе.
В одиннадцать вечера Вадима еще не было. В двенадцать тоже.
Наташа легла в постель, но свет не выключала, лежала с открытыми глазами и
ждала. Но Вадим не вернулся.
Не пришел и на следующий день. С самого утра перепуганная
Наташа помчалась на рынок, на стояке увидела машину Вадима, в торговом зале
издалека отыскала глазами мужа, стоящего за прилавком, и с облегчением
вздохнула. Слава богу, ничего не случилось, он жив и здоров. К Вадиму она не
подошла. Зачем? Если бы он хотел с ней о чем-то поговорить, он вернулся бы
ночевать. Раз не вернулся, значит, разговаривать с ней пока не хочет. Или не
может.
Вадим появился только через два дня. Он был сух,
сосредоточен и деловит. Извинился за то, что пропал и не позвонил. Собрал вещи.
Быстро обсудил с Наташей все вопросы. Временно он поживет у товарища, пока
будет подыскивать себе жилье. Он на многое не претендует, ему вполне подойдет и
квартирка на окраине, тем более что есть машина. Попробует найти что-нибудь за
те деньги, которые уже есть. Если это окажется невозможным, он готов вернуться
к обсуждению вопроса о том, чтобы одолжить деньги у Бэллы Львовны. Именно
одолжить, но ни в коем случае не взять безвозмездно. И он очень надеется, что
Наташа не станет препятствовать его встречам с сыновьями.
Слово "развод" не было произнесено ни разу, но оба
понимали, что речь идет именно о нем.
Игорь
Прохладный ветерок залетал в открытое окно, чуть приподнимал
легкую штору и тут же стыдливо убегал. День был жарким, город еще не успел
остыть, и Вика, поначалу прикрывшаяся было простыней, снова лежала обнаженной,
предоставив Игорю возможность любоваться своим совершенным юным телом. Не так
давно, примерно месяца два назад, Вика еще жила в загородном коттедже Жорика, и
очередной приезд Игоря пришелся как раз на тот момент, когда Жорик подумывал о
переселении подружки назад в Москву. Девушка ему понравилась, через пару недель
Игорь выяснил, что Жорик с ней расстался, стало быть, можно действовать с
чистой совестью. Главным, в глазах Игоря Мащенко, достоинством красавицы Вики
было то, что она категорически не хотела выходить замуж. Девушка даже не
скрывала от Игоря, что он в ее жизни - всего лишь переходный этап, заполненная
приятным и необременительным времяпровождением пауза между предыдущим
перспективным любовником и следующим, который непременно появится, нужно только
подождать. Вика всех мужчин делила на три категории, к первой относились те,
кого можно было бы рассматривать в качестве мужа - сказочно богатые и холостые
либо готовые развестись, во вторую категорию входили те, у кого денег было
достаточно, чтобы обеспечить ей приятную жизнь в качестве любовницы-содержанки,
а к третьей она причисляла приятных симпатичных мужиков, которых можно пустить
к себе в постель, но на материальную поддержку которых рассчитывать не
приходится. Жора Грек относился, несомненно, ко второй категории, а Игорь -
всего лишь к третьей.
