***
Второй акт Барбизонского балета (как Ира про себя называла
любовные утехи) длился по понятным причинам заметно дольше, после чего
утомленный любовник проспал целый час, предоставив своей подруге возможность
как следует рассмотреть комнату. Результатами осмотра Ира осталась довольна.
Комната просторная, светлая, обставленная хорошей мебелью, не особенно дорогой,
отечественной, но зато удобной и вполне симпатичной. Все стены завешаны полками
с книгами. Широченный раскладывающийся вперед диван в собранном состоянии
представлял собой мягкий "уголок", к которому прилагались два низких
глубоких кресла и пуф с большим квадратным стеклом, хочешь - используй как
сиденье, хочешь - как стол. В данный момент это был именно стол, на нем стояла
затейливая керамическая пепельница и радиотелефон с автоответчиком - ??иск моды
на пике стоимости. Иру поразило отсутствие каких бы то ни было фотографий,
которые в других домах, где она бывала, обычно в изобилии стояли за стеклами
книжных полок. Ну ладно, фотку бывшей супружницы можно и не держать у себя
перед глазами, это дело понятное, но ведь Игорь говорил, что у них есть
ребенок. Врал, что ли? Или настолько равнодушен к сыну? Вот урод-то! Да если бы
у нее был сын, она бы все стены во всей квартире его изображениями обклеила,
чтобы глаз все время на них останавливался и радовался.
Ира тихонько выскользнула из-под одеяла и побежала в ванную.
Это было, конечно, весьма рискованное предприятие, кто его знает, в какой
момент вернутся родители, но она понадеялась на везенье. Вернувшись, оделась,
выбрала книгу, которая показалась ей правильной, - "Сто лет
одиночества" Маркеса - и уселась в кресло. Первые две страницы одолела с
трудом, никак не могла продраться сквозь длиннющие многострочные предложения, а
потом и не заметила, как оказалась во власти магнетически завораживающей прозы.
И очнулась только тогда, когда раздался деликатный стук в дверь и приятный
женский голос произнес:
- Игорек, мы вернулись!
"А ничего у него предки, тактичные, - мелькнуло в
голове у девушки, - увидели в прихожей мое пальто и туфли и не стали врываться
к сыну. Пора действовать."
Она видела, как Игорь приоткрыл глаза и собрался было что-то
сказать, но не стала дожидаться, быстро вскочила с кресла и с открытой книгой в
руках вышла из комнаты. Мизансцена сложилась в голове заранее, теперь нужно
было ее правильно отыграть. Голос должен быть мягким, приятным. И никакого
смущения.
- Добрый вечер, меня зовут Ириной. Игорь спит, а я вот
читаю тихонько, чтобы ему не мешать.
Перед Ирой стояла приятная женщина лет пятидесяти с
небольшим, чуть полноватая, с приветливым лицом. На губах - помада в цвет
модной оправы очков. В ушах - маленькие золотые сережки без камней, изящные и
оригинальные. И такое же кольцо на руке. Стрижка сделана явно у хорошего
мастера. А спортивного покроя брюки и длинный тонкий пиджак из такой же ткани
куплены совершенно точно не на Рижском рынке.
- Елизавета Петровна, - представилась она вполголоса. -
Вы не находите, что моего сына надо бы разбудить?
- Пусть поспит, - с улыбкой ответила Ира, - наверное,
он очень устает за рабочую неделю. Раз спит - значит, организм требует отдыха.
А я не скучаю.
Она показала на раскрытую книгу, которую держала в руке. Но
у Елизаветы Петровны были свои представления о гостеприимстве, которые Ира
вполне разделяла. Во всяком случае, эти представления ее полностью устраивали.
- Это не дело. Ну куда это годится? Игорь спит, а вы
сидите рядом и охраняете его. Пойдемте пить чай. Виктор! - Она повысила голос и
повернула голову в сторону двери, ведущей в одну из комнат. - Познакомься с
нашей гостьей.
Когда Игорь, сонный и слегка помятый, появился в столовой,
то застал идиллическую картину вечернего чаепития. Ирина оживленно
разговаривала с Виктором Федоровичем, по возможности подробно отвечая на его вопросы
о ВГИКе и работающих в нем преподавателях и педагогах: кто ушел, кто остался,
кого повысили в должности, кто женился, кто спился…
Придя домой, Ира постучалась к Наташе, поманила ее пальцем в
коридор.
- Я с ним разговаривала, - сообщила она.
- С кем? - не сообразила Наташа.
- Да с Мащенко твоим. Сегодня с родителями
познакомилась.
- Ну и…?
- Ну и ничего. Про институт расспрашивал, сам кое-что
рассказывал, но о тебе ни слова. Я так и не поняла, помнит он тебя или нет, и
если помнит, то знает, что ты - та самая Воронова, или не знает. В общем, пока
темный лес. Но дорожку я проторила.
- Ох, Ирка…
Наташа привалилась к стене, словно у нее не было сил стоять.
Лицо у нее стало одновременно напряженным и ужасно несчастным, и у Иры сердце
разрывалось при виде больных глаз соседки.
- Чего "ох, Ирка"то? Ну чего? - возмущенно
зашептала девушка.
- Неправильно мы с тобой делаем. Ты с Игорем спала?
- А то! Он же меня домой не чаю попить пригласил.
- Ты спала с мужчиной, который тебе не нравится, ради
того, чтобы…
- Да перестань ты! - яростным шепотом прервала ее Ира.
- Во-первых, он мне очень даже нравится. Симпатичный, при должности, при
машине, из хорошей семьи, высокий. И морда вполне ничего. Если хочешь знать, я
бы за него даже замуж вышла. И выйду, если позовет. А во-вторых, я уже
ввязалась в бой. Что ж мне теперь, опустить копье и идти домой? Я так не умею.
Раз я приняла решение, то пойду до конца.
- Да решение-то неправильное…
- Предложи другое. Что, молчишь? Мы с тобой сколько раз
это обсуждали! Если бы было другое решение, мы бы вместе обязательно
додумались. А мы не додумались. Значит, его нет. И вообще, Натулечка, все
отлично! Игорь Мащенко - чем не муж? Прекрасная партия. Все равно же мне нужно
замуж выходить рано или поздно, так лучше за него, чем за бандюка какого-нибудь
отмороженного. Я не Джульетта Мазина, гениальный режиссер вроде Феллини на мне
вряд ли женится, а Игорек - классный вариант. Зато я все время буду при папане
и смогу держать руку на пульсе.
- На каком еще пульсе? - устало спросила Наташа.
- На пульсе событий. Когда живешь с человеком бок о
бок, то много всякого интересного про него узнаешь. И хорошего, и, между
прочим, плохого и даже очень плохого. Видишь, кто к нему приходит, слышишь, о
чем он разговаривает по телефону и все такое. Если он соберется пасть раскрыть
насчет тебя, я найду, чем его заткнуть.
- Ирка! - в ужасе ахнула Наташа. - Что ты такое
говоришь?!
- Я дело говорю, - жестко ответила Ирина. - А ты все
еще живешь коммунистическими представлениями о честности и порядочности.
Сейчас, Натулечка, время другое. И эти представления пора выкинуть на помойку.
- Не смей так говорить! Честность и порядочность в
человеческих отношениях никто не может отменить. Иначе мы перестанем быть
людьми и превратимся в скотов.
