- Не знаю, - прошептала она. Что такое хорошо и что
такое плохо? Крошка сын пришел к отцу… Боже, какая дребедень лезет в голову!
- Вы сказали, что презираете себя. Вы не должны так
думать. Вы не сделали ничего плохого, вы никому не причинили вреда.
- А Южаков? Валя Южаков, которого после нашей с вами
встречи исключили из института якобы за прогулы и пьянство? Но мыто с вами
знаем, за что его исключили! Мы с вами исковеркали его жизнь, лишили
возможности заниматься любимым делом… А потом он пришел к нам на телеканал, и я
каждый раз, идя к нему в кабинет, замирала от ужаса, боясь, что в один
прекрасный момент он узнает, по чьей милости был исключен, и устроит мне
всемирный позор. Вы считаете, что за это я должна себя любить?
- Наташенька, - негромко засмеялся Мащенко, сверкая
ослепительно белыми зубами, - выбросьте эту чушь из головы. Южаков был всего
лишь исключен из института, а не отправлен за решетку, потому что его родители
подняли свои связи и помогли ему. Валентина еще на первом курсе накрыли с
запрещенной литературой, но не посадили, он отделался легким испугом. А потом
он оказался замешан в незаконных валютных операциях, и ему грозил реальный
срок. Его родители снова сумели отмазать сыночка от тюрьмы, но из института
пришлось исключить, иначе вышли бы всякие недоразумения с милицией и
прокуратурой. Вы к этому не имеете ни малейшего отношения, просто наша с вами
встреча, когда вы информировали меня о Южакове, произошла накануне его ареста.
По времени совпало, но связи никакой нет. Вы можете с чистой совестью приходить
к Южакову и смотреть ему в глаза. Вы ни в чем не виноваты перед ним. А он,
между прочим, очень хорошо к вам относится, вы об этом знаете?
- А вы откуда знаете? - ответила она вопросом на
вопрос.
- От Южакова. Это я попросил его пригласить вас на
публицистику.
- Вы?!
- Представьте себе, я. Я хотел, чтобы ваш талант
раскрылся и с этой стороны. Мне ничего от вас не нужно, Наташенька, ровным
счетом ничего. Мне просто хотелось вам помочь. Вы - редкий человек, штучная
работа, я представлял себе, как вы с вашей нравственной цельностью и чистотой
страдали и мучались, когда все переменилось и когда даже слепые котята стали
понимать, что прежний режим их обманывал. Я понимал, как вам должно быть
тяжело. И понимал, что наше с вами сотрудничество при вашем-то характере лежит
на вашей чистой душе тяжким грузом. Мне хотелось хоть чем-нибудь облегчить вашу
жизнь.
Все не так, все не так… Южаков был банальным валютчиком… Его
исключили вовсе не из-за Наташи… Мащенко велел ему взять ее на проект
"Голос"… Получается, что она прожила совсем другую жизнь. Думала, что
прожила одну, а на самом деле прожила другую… У нее было такое ощущение, словно
она шла по вагонам поезда и вдруг, перейдя из одного вагона в следующий,
обнаружила, что каким-то немыслимым образом оказалась в поезде, идущем в
противоположном направлении. И хода назад уже нет. Поезда стремительно
расходятся в разные стороны, с каждой секундой расстояние между ними
увеличивается, и ей ничего не остается, как ехать в этом другом поезде, в
другом направлении, потому что в первый поезд, в котором она ехала долгие годы
и собиралась ехать до самого конца, ей не попасть уже никогда.
- Как дела у Ирочки? - раздался откуда-то издалека
голос Мащенко.
- Она нам совсем не звонит, мы ничего о ней не знаем.
Наташа очнулась.
- У нее все в порядке. В начале июля она начинает
сниматься в картине на "Мосфильме", а с ноября - в сериале для
телевидения, уже контракт подписала. А не звонит вам, чтобы рану не бередить.
Его лицо дрогнуло и неожиданно стало как будто мягче.
- Я ее понимаю. Мы очень к ней привязались за эти годы.
Мне жаль, что так получилось и она решила уйти.
- Так лучше для всех, Виктор Федорович, - Наташа
впервые за весь разговор позволила себе расслабиться и улыбнуться. - И для вас
в первую очередь. Вы же понимали, что Ира страдает рядом с вами.
- Да. Вы правы, она поступила мудро.
Они расплатились, вышли на Красную площадь и неторопливо
двинулись в сторону Охотного ряда.
- Где стоит ваша машина? - поинтересовался Мащенко.
- Я на метро. Не вожу машину.
- Почему?
- Не умею. Я к этому не способна. Если очень устала -
беру такси, а вообще-то на метро быстрее при нынешних пробках.
Виктор Федорович проводил Наташу до входа в метро
"Площадь Революции". Прощаясь, взял ее руку, поднес к губам.
- Знаете, - неожиданно для самой себя сказала она, - я
начинаю понимать, почему Ирка вас так любит.
Наташа не стала дожидаться ответа, повернулась и побежала
через вестибюль к эскалаторам.
Эпилог, 2001 год
- Мать, я скоро женюсь. Ты что не слышишь? В третий раз
тебе говорю. Я женюсь на Олесе, ты ее знаешь.
Наташа с неохотой оторвалась от рукописи, лежащей перед ней
на рабочем столе в кабинете.
- Я все слышу, Сашенька. Что ты от меня хочешь? Чтобы я
сплясала или спела? Я приняла к сведению, что ты собрался жениться. Что еще?
- Как что? А ругаться? А рвать на себе волосы от ужаса?
А рыдать? Ты, мать, неправильная какая-то. Я этот разговор все откладывал,
твоих истерик боялся, тянул до последнего, а все оказалось так просто, что даже
и не интересно. Ну тебя!
- Насчет "тянул до последнего" - это
любопытно, - заметил заглянувший в открытую дверь кабинета Андрей. - И когда же
наступает этот самый последний момент?
- Через неделю, - признался старший сын. - Мы еще в
феврале заявление подали, чтобы сразу после Пасхи…
- О Господи, - простонала Наташа. - Ты с ума сошел! У
меня все до майских праздников по часам расписано! Ты что, раньше сказать не
мог, обормотище? Какого числа регистрация?
- Двадцать четвертого.
- Час от часу не легче! Двадцать четвертого у меня весь
день забит до отказа, - в отчаянии сказала она, листая ежедневник. - И ничего
нельзя отменять и переносить, потому что впереди длинные праздники, а вопросы
надо решать до того, как все разъедутся отдыхать. Сашка, ты меня без ножа
режешь! Ну в кого ты такой урод? Папа у тебя такой обстоятельный, все четко,
все заранее, все строго по графику. Да и я такая же. А ты откуда взялся?
Честное слово, как будто не я тебя рожала и воспитывала.
- Ну мать, ну извини, - пробормотал Саша. - Я не думал,
что у тебя все так серьезно. Ну хочешь, я поговорю с Олесиными родителями,
объясню, что ты страшно занята и сможешь подойти только вечером, попозже? Они
нормальные люди, не обидятся.
- Да я и вечером не смогу, двадцать четвертого в Доме
кино премьера фильма, в котором снималась Ира. Она очень просила меня прийти, и
Володя Ткач, режиссер, тоже просил. Я им обещала.
