Борис шел за гробом в толпе людей и думал о том, что если бы
не боялся ее страдающих глаз и ее вопросов-упреков, если бы все эти дни был
рядом с ней, держал за руку и повторял, что будет любить ее несмотря ни на что,
она, может быть, не захотела бы умереть. Он дважды струсил, и теперь смерть
этой девочки целиком на его совести.
Когда через год крепкого широкоплечего Бориса призвали в
армию и направили в воздушно-десантные войска, юноша был твердо намерен изжить
из себя любую, даже самую микроскопическую возможность снова испытать
панический, лишающий разума страх. "Я больше никогда и ничего не буду
бояться", - исступленно твердил он себе каждое утро, едва проснувшись, и
каждый вечер, ложась на жесткую солдатскую койку.
Из происшедшего он сделал несколько выводов. Быть трусом -
позорно и непростительно. Быть изнасилованной - стыдно, кроме того, это может
искалечить всю дальнейшую жизнь, ибо общественное мнение до сих пор нетерпимо
относится к жертвам сексуального насилия, считая их виноватыми в случившемся.
Прохождение через следственно-судебную процедуру по делу об изнасиловании -
настолько мучительно, что некоторые не выдерживают и накладывают на себя руки.
Он, Борис Бахтин, - трус, предатель и мерзавец, он поступил отвратительно, и
должен обязательно этот грех искупить. Как именно искупить, он не знал. Но о
погибшей девочке не забывал никогда.
Эти выводы и предопределили его поведение в восемьдесят
четвертом году. Одну душу он когда-то загубил, другую спасет. Когда Алле
Григорьевне сообщили, что ее муж арестован за убийство, она забыла прежние
обиды и прибежала к Борису в следственный изолятор. Ей единственной он
рассказал, как все произошло на самом деле.
- Боря, я найду самых лучших адвокатов, - горячо
говорила Алла Григорьевна, - я обзвоню всех твоих друзей, многие из них стали
крупными партийными и советскими деятелями, у них наверняка есть связи, они
помогут тебе.
- Не смей, - жестко ответил Бахтин. - Никаких
адвокатов. Как только в дело вступит адвокат, он моментально вытянет всю
историю. В деле есть нестыковки, говорящие в мою пользу, но следователь их не
видит, потому что ему надо рапортовать о поимке убийцы. Любой адвокат эти
нестыковки заметит, и тогда правда вылезет наружу. Я не хочу, чтобы девочка
пострадала. Так или иначе, но я действительно убил человека. А больший срок мне
припаяют или меньший, это уже значения не имеет. Срок в любом случае мотать
придется, со мной в камере грамотные урки сидят, они мне все растолковали. Мне
не обязательно было убивать подонка, достаточно было дать ему кулаком в челюсть
и стащить с девочки, чтобы остановить насилие. Я - здоровый мужик, а он -
хлипкий и худой, к тому же пьяный. Я превысил пределы необходимой обороны,
поэтому должен понести уголовную ответственность. А то, что я впал в ярость,
увидев, что он вытворяет с девчонкой, смягчающим обстоятельством не является.
Чтобы вообще выйти сухим из этой истории, надо доказывать, что имело место
превышение необходимой обороны в состоянии аффекта, а никакого аффекта у меня
не было, была обыкновенная ярость и злоба. Видишь, какой я теперь стал
грамотный! - грустно усмехнулся он. - Запомни, Алла, никаких адвокатов и
никаких жалоб на приговор в вышестоящие инстанции. Мне не нужно, чтобы в моем
деле копались с повышенным интересом. Я хочу спасти эту девочку, Иру, и
сохранить ей нормальную полноценную жизнь. Кстати, запиши куда-нибудь ее
московский телефон, пока я его еще помню. И не потеряй. Когда вернусь -
попробую разыскать и узнать, как там она.
- Я буду тебя ждать, Боря, на сколько бы тебя ни
посадили. Буду приезжать на свидания, привозить передачи.
- Спасибо, но это не обязательно. Ты собиралась
разводиться со мной, - напомнил Бахтин.
- Я всегда успею это сделать, если надумаю. Но не
раньше, чем ты вернешься домой. Когда тебе будет очень тяжело, ты просто
вспомни, что у тебя есть дом, в котором тебя ждут жена и дети. Борис, я не
знаю, люблю ли тебя до сих пор, после всех твоих измен. Но после того, что ты
мне рассказал, я не могу тебя не уважать.
Бахтина отправили в колонию усиленного режима на восемь лет,
освободили досрочно как твердо вставшего на путь исправления. К этому времени
частное предпринимательство быстро вставало на ноги и крепло, и сверх меры
политизированные отделы кадров на государственных предприятиях уже не были
единственными вершителями человеческих судеб. Исключенный из партии за
совершение тяжкого преступления и отбывший срок Борис Бахтин при прежнем режиме
вряд ли мог бы рассчитывать на что-то более интересное, чем рабочий на заводе
или автопредприятии. Однако все изменилось, старые друзья активно включились в
бизнес, где и для Бориса Ивановича нашлось место. А уж он, кандидат технических
наук, бывший директор вычислительного центра, имел опыт руководства коллективом
и решения финансово-хозяйственных вопросов. Дело у него пошло успешно, он
закупал за границей и перепродавал в России компьютерную технику, и никого при
этом не интересовала чистота его биографии.
Иногда, примерно раз в год, он звонил в Москву по тому
телефону, который когда-то дала ему Ира, чтобы он предупредил некую Наталью
Александровну о приезде девочки. Звонил, чтобы справиться, как она, в порядке
ли, как учится, где работает. В девяносто первом году на презентацию фильма
Натальи Вороновой Бахтин отправился, совершенно не подозревая, что встретит там
Ирину.
- Вы его видели тогда?
- Да, - кивнула Ира. - Я тоже не ожидала с ним
столкнуться. Борис Иванович только взглядом по мне скользнул и отвернулся. Я
даже не была уверена, что он меня узнал.
- Узнал. Он в тот же день позвонил мне и сказал, что ты
стала совсем взрослой, - Алла Григорьевна даже не заметила, что перешла на
"ты". - Взрослой и очень красивой. А когда по телевидению показали
сериал, где ты играла, он был счастлив. Мы в последние годы с Борисом совсем не
общались, у него новая жена, много работы, много проблем, да и жили мы в разных
городах. После первой же серии "Соседей" Борис мне позвонил впервые
после долгого перерыва. Говорил, что гордится тобой. И еще говорил, что его
жертва оказалась не напрасной, раз ты сумела выправиться, получить профессию и
стать актрисой. Он мне много раз повторял, что очень боится, как бы ты не спилась.
Знаешь, на него сильное впечатление произвел тот факт, что ты в четырнадцать
лет ухитрилась сесть в машину к незнакомому мужчине, выпить с ним на пару
бутылку водки без закуски и добровольно лечь с ним на травку. Борис переживал,
как бы ты не скатилась по наклонной… Ничего, что я при нем об этом говорю? -
Алла Григорьевна кивком головы указала на Руслана.
- Ничего, он в курсе, - скупо улыбнулась Ира.
- А когда вчера появилась статья в газете, Борис сразу
же мне позвонил и сказал, чтобы я не смела даже пытаться его защитить и
опровергнуть ту чушь, которая там написана.
При этих словах Руслан еще сильнее стиснул зубы, так, что
желваки под тонкой кожей напряглись и задвигались.
- Он сказал, что ты теперь известная актриса, -
продолжала Алла Григорьевна, - и ни в коем случае нельзя портить тебе
репутацию, это может погубить твою карьеру. Тебя после такого позора никто не
будет снимать. У многих наших актеров так было, скомпрометируют себя чем-нибудь
- и все, больше никуда не зовут и нигде не снимают. Борис не хотел, чтобы с
тобой тоже так получилось.
