- По очереди - это как?
- Очень просто. Составляете график и соблюдаете его.
Как во всех коммунальных квартирах.
- Это что же получается, я, к примеру, буду у тебя
питаться, кухней пользоваться не стану, а все равно мыть придется?
- Придется, дружочек, - кивнула Наташа. - И плиту
оттирать, и пол мыть, и раковину, и стены.
- Ну ни фига себе! - протянул юноша. - Это с какого же
перепугу?
- А с такого, что ты там живешь. Это закон коммуналки.
Тебе же свободы хочется? Вот и плати за нее своим трудом. Не хочешь заниматься
уборкой? Переезжай сюда и плати своей свободой. Выбор за тобой.
- Уу-у, как все непросто… Ладно, прорвемся. Свобода -
она завсегда дороже, верно, мать?
- Не знаю, - не кривя душой ответила Наташа. - У меня
ее никогда не было.
Саша в изумлении воззрился на нее.
- Ты что, серьезно?
- Вполне. Я никогда не жила так, чтобы ни за что и ни
за кого не отвечать, кроме себя самой. Только, может быть, когда совсем
маленькой была, но тогда приходилось слушаться родителей, какая уж тут свобода.
А потом началось: Иринка, Бэлла Львовна, вы с Алешей, ваш папа, мои родители,
Люся с Катей. Так и тянулось.
- И что, неужели никогда не хотелось на волю, в
пампасы?
- Представь себе, нет. На волю хочет тот, кто ее
попробовал и ему понравилось. А я всегда жила в большой семье, о которой нужно
было заботиться, и мне казалось и до сих пор кажется, что это естественное
состояние. Я привыкла так жить. Налить тебе еще чаю?
- Не, спасибо, я помчался, мне завтра вставать ни свет
ни заря. Напомни Алешке, что мы в воскресенье идем с отцом на футбол.
- Он помнит, у него на компьютере записка приклеена.
- Ну все, целую, пока.
Саша на ходу чмокнул Наташу в щеку, и через секунду она
услышала его быстрые шаги, удаляющиеся вверх по лестнице.
Наташа очень надеялась, что ее сын сможет легко
перестроиться с жизни одной семьей на жизнь в коммунальной квартире с соседями.
Сашка, хоть и прожил все свои девятнадцать лет в квартире на четвертом этаже,
никогда не знал, что такое "уборка мест общего пользования по
графику" и как делить лежащие в холодильнике продукты на "наши"
и "чужие". Наташа содержала всех, кто там жил, вела общий бюджет, еда
готовилась на всех и не существовало никаких графиков. Какие же могут быть
графики и дележка в одной семье? Племянница Катя тоже с коммунальным бытом не
знакома, но Люся как-никак прожила с соседями без малого сорок лет, уж Она-то
не забудет ни про очередность уборки, ни про раздельные продукты. Можно
надеяться, что под ее жестким руководством жизнь как-то наладится.
Однако надежды Наташины не оправдались. Буквально через три
дня после отказа от услуг домработницы позвонила разгневанная Люся и дрожащим
от злости голосом сообщила, что Саша съел ее колбасу. Он пришел накануне
поздно, когда все уже спали, а утром Катя хотела сделать себе на завтрак
бутерброд к чаю и обнаружила, что колбасы, которую она только вчера купила, и
след простыл.
- Будь любезна, объясни своему сыну, что он теперь
должен сам покупать себе продукты. Моя дочь не обязана ходить для него в
магазин, - потребовала сестра.
- Хорошо, я поговорю с ним, - кротко пообещала Наташа.
- Извини, что так вышло. Он еще не привык.
- Так пусть привыкает! - взвизгнула Люся.
Вечером Наташа провела еще один цикл разъяснительной работы
на тему своих и чужих продуктов и посоветовала сыну разделить стоящие на кухне
холодильники.
- Пусть один будет твой, другой - Люсин, тогда ты не
будешь путаться, просто запомнишь, что к ее холодильнику даже притрагиваться
нельзя.
- Да ну, мать, фигня какая-то получается, - негодовал
Саша. - Она же моя тетка, а Катька - сестра двоюродная, что им, колбасы жалко
для меня?
- Дело не в том, что им жалко, - терпеливо объясняла
Наташа, - дело в принципе. Либо вы живете одной семьей, либо превращаетесь в
соседей по коммуналке, третьего не дано. Одной семьей вы жить не можете, Люся и
Катя не хотят ни готовить для тебя, ни убирать за тобой. А ты, в свою очередь,
не хочешь ни перед кем отчитываться. Значит, вы должны сосуществовать как
соседи. Как чужие, понимаешь?
- Да понимаю я, - обреченно вздыхал Саша. - Но все
равно мне так не нравится.
- Ничего не поделаешь, ты сам выбрал свободу, -
усмехнулась Наташа. - Терпи.
Следующий всплеск возмущения последовал еще через неделю, на
этот раз от Саши, примчавшегося на второй этаж прямо с утра в воскресенье и
поднявшего с постели еще не проснувшихся Наташу и Андрея.
- Мать, ну это вообще, ну это я не знаю как называется!
- говорил он, бурно жестикулируя. - Тетя Люся график составила, сегодня моя
очередь квартиру убирать. А Катька вчера гостей назвала, человек десять, не
меньше. Представляешь, сколько они грязи с улицы натащили? Прихожую всю
затоптали, вчера дождь был, короче, сама понимаешь. Катька каких-то
полуфабрикатов из кулинарии притащила, ее подружки на кухне все это
жарили-парили, все вокруг жиром заляпали, и пол, и стены, про плиту я уж не
говорю. И самое главное - они же все в наш туалет ходили. Так что мне теперь,
прикажешь после них толчок отмывать? Я за чужими задницами сортир мыть не
нанимался.
- Между прочим, когда к вам с Алешей приходили друзья,
они тоже пользовались туалетом, - сдержанно ответила Наташа. - И я точно так же
мыла его за ними. Почему-то тебя это не коробило. Я не спорю, если бы Катя была
тактичной девочкой, она бы сама сегодня все убрала после того, как принимала
гостей, но требовать ты от нее этого не можешь. Твоя очередь убирать - вот и
убирай. Я ничем не могу тебе помочь. Ты там живешь и обязан соблюдать правила.
- Да она специально их позвала именно вчера, потому что
знала, что сегодня моя очередь! - кипятился Саша. - Она назло это сделала.
Могла бы их в следующую субботу пригласить, сама бы и убирала потом.
- А ты попробуй с ней договориться, - посоветовала
Наташа. - Предложи изменить правила сосуществования. Например, если к кому-то
из вас приходят гости, тот и должен делать уборку после них. Не нужно бегать ко
мне жаловаться, нужно учиться договариваться и решать проблемы самостоятельно.
Ты же такой взрослый, на третьем курсе учишься, работаешь, с девушками спишь,
за свободу цепляешься, а с сестрой договориться не можешь.
- Ты сама мне говорила, что она не сестра, а соседка, -
буркнул Саша.
- Никакой разницы. В данном случае она - человек, с
которым тебе придется договариваться. Вот и учись переговорному процессу, в
будущем очень пригодится. Пойдем, позавтракаешь с нами, а потом будешь убирать
свою обитель свободы.
Наташа говорила с сыном спокойно и даже, как могло бы
показаться, равнодушно, но на самом деле сердце ее разрывалось на части от
жалости к девятнадцатилетнему парню, брошенному ею на растерзание двум
закоренелым эгоисткам, привыкшим считать, что они - самые лучшие и самые
необыкновенные на свете, а все окружающие - примитивные плебеи, которые должны
им поклоняться и их обслуживать, поскольку больше ни на что все равно не
годятся. Даже Наташе, битой жизнью и умудренной житейским опытом, было трудно
сохранять разумное спокойствие при совместном существовании с ними, а
мальчишке-то каково! Но ничего, она слишком долго держала сыновей в тепличных
условиях, пусть взрослеют. Если бы Алешка сегодня заявил, что хочет жить один и
возвращается в старую квартиру, она бы не моргнув глазом отпустила его на
четвертый этаж. Хочешь свободы и бесконтрольности - плати. Бесплатный сыр, как
известно, бывает только в мышеловке. А ошибки следует исправлять если не
вовремя, то по крайней мере чем раньше - тем лучше.
