- Я запрещаю тебе разговаривать со мной в таком тоне!
Ты слишком увлекся образом Шерлока Холмса и забыл, что перед тобой мать, а не
посторонняя женщина. Много лет я тебе твержу, чтобы ты прекратил свои поиски,
потому что они ни к чему не приведут. Я тебя умоляла, заклинала, уговаривала. Я
плакала. Только что на колени перед тобой не становилась. Но ты продолжаешь
делать по-своему. Ты не слышишь моих слов и не уважаешь мои чувства. Ты вообще
забываешь о том, что я - твоя мать и ты должен со мной считаться.
- Я ничего не забываю, мама, я помню о том, что ты -
мать, у которой отняли сына, а потом еще и оболгали его, выставили пьяницей и
хулиганом. И все эти годы я не понимал твоего равнодушия. Почему ты так против
того, чтобы я узнал правду? Почему ты пытаешься выгородить Бахтина?
- Я никого не выгораживаю, я защищаю свой душевный
покой. Я не желаю, чтобы ты копался в этом деле, я не желаю вспоминать о смерти
Мишеньки и говорить об этом. Можешь ты хотя бы это понять?
- Могу. Тогда зачем ты искала Бахтина? Зачем, мама? О
чем ты собиралась говорить с ним, если не о Мише? О погоде? О политике?
Мать молчала, глядя через открытое окно на распускавшуюся в
саду нежную зелень. Руслан подсознательно чувствовал, что надо остановиться,
свернуть разговор и вывести его снова в мирную колею. Но остановиться уже не
мог. Его глубоко задевала мысль о том, что мать тайком от него встречалась с
убийцей брата. Ладно, пусть она не одобряет и не поддерживает его поиски
истины, это ее дело. Но действовать за спиной сына - это уж слишком. Выходит,
ее нежелание узнать правду - всего лишь показуха. На самом деле она хочет
что-то скрыть. От кого? От него, от своего сына Руслана?
- Я уже давно подозревал, что ты пытаешься от меня
что-то скрыть, - продолжал он. - Кому может помешать правда об убийстве? Только
одному человеку - Бахтину. И тот факт, что ты не желаешь этой правды, говорит о
том, что ты хочешь защитить убийцу. Никакого другого объяснения нет. Что вас
связывает? Давнее знакомство? Любовь? Общий ребенок? У Мишки был другой отец,
Колотырин. Значит, остаюсь я.
- Это не так, - едва слышно прошептала Ольга Андреевна.
- Мама, как я могу тебе верить? Ты все время
обманываешь меня, ты встречаешься с Бахтиным и скрываешь это. Вспомни, мне было
четырнадцать лет, когда я нашел Колотырина. Всего четырнадцать. Неужели ты
думаешь, что я сейчас, в двадцать восемь, не смогу выяснить, от кого ты меня
родила? И не делаю я этого по одной-единственной причине. Я подозреваю, что мой
отец - Бахтин, но пока я не закончу свое расследование, я не хочу подходить к
нему слишком близко, чтобы он раньше времени не встревожился. Но, может быть, я
напрасно беспокоюсь? Может быть, ты еще восемь лет назад предупредила его, и он
уже восемь лет отлично знает, что я под него копаю? Предупрежден - значит,
вооружен, не так ли? Я столько лет бьюсь над тайной убийства моего брата, а Бахтин,
оказывается, давным-давно в курсе и принимает соответствующие меры к тому,
чтобы я ничего не узнал. Подкупает свидетелей, обрубает концы, все как
положено. Мама, а тебе не кажется, что ты меня предала? Меня, своего сына,
которого ты вырастила, ты продала с потрохами давнему случайному любовнику.
Почему? Почему он оказался для тебя дороже? Потому что у него денег больше?
- Остановись, Руслан, - громко и предупреждающе
произнесла Ольга Андреевна, - ты говоришь страшные вещи.
- Не останавливай меня. Тебе нужны были деньги, поэтому
ты разыскала Бахтина и предупредила его, да? Сколько он тебе заплатил за эту
информацию? За сколько ты продала своего сына?
Ольга Андреевна вскочила, опрокинув стул.
- Не смей! - закричала она. - Замолчи немедленно! Не
смей так говорить! Ты чудовище! В тебе нет ничего человеческого! В твоей душе
одни грязные мысли и черные подозрения! Убирайся с глаз моих, чтобы я тебя
больше не видела!
На крик прибежали испуганные Семен Семенович и Яна. Девушка
схватила Руслана за руку и по ступенькам силой стащила с крыльца в сад. Семен
Семенович хлопотал над рыдающей Ольгой Андреевной, капал в мензурку валокордин
и что-то негромко говорил ей. Руслан был уверен, что к утру мать остынет, но
когда на следующий день Ольга Андреевна не произнесла в его адрес ни слова и
даже взглядом не удостоила, он понял, что дело плохо. С Яной мать была
приветливой и любезной, но сына для нее словно вообще не существовало. В тот же
день Руслан с Яной уехали из Камышова.
Сразу же после майских праздников они подали заявление в
ЗАГС, регистрацию брака им назначили на конец июля, о чем Руслан, конечно же,
поставил мать в известность. Ольга Андреевна говорила с ним по телефону сухо,
сдержанно поздравила и положила трубку. Точно таким же деревянно-сухим тоном
она разговаривала с ним и на протяжении последующих двух месяцев. За несколько
дней до свадьбы Руслан позвонил матери, пригласил на торжество, но Ольга
Андреевна ничего не обещала, уклончиво заявив, что не очень хорошо себя
чувствует. Накануне он позвонил снова, и снова услышал такой же холодный голос
и такой же невыразительный ответ. За два с лишним месяца мать так и не простила
его. Руслан ни минуты не сомневался в том, что интуитивно угадал истинное
положение вещей. Потому мать и взбесилась. Конечно, ошибкой было говорить с ней
так резко и откровенно, мать все-таки. Но по сути он, безусловно, прав. Бахтин
был предупрежден, именно поэтому Руслану не удалось найти ни одного свидетеля,
который рассказал бы что-нибудь существенное. Ну ничего, есть еще списки убитых
и пропавших без вести, если, конечно, проинформированный матерью Бахтин заранее
не побеспокоился о том, чтобы карточка с именем его первой жертвы не была
изъята из картотеки информационного центра. Если же так, то… Что ж, и тут есть
поле для поиска. Узнать полный перечень сотрудников информационного центра
областного управления внутренних дел, работавших там с 1990 по 1997 год, и
постараться выяснить, не был ли кто из них знаком с Бахтиным. Возможности
выяснить правду всегда есть, руки опускать рано. Жаль только, что Янка
переживает из-за матери. Расстроилась ужасно, узнав, что Ольга Андреевна,
скорее всего, не приедет на свадьбу.
- Нехорошо это, когда семейная жизнь начинается с
конфликта с родителями, - огорченно повторяла девушка. - Русик, тебе надо
помириться с мамой.
- Но я-то что могу сделать? - разводил руками Руслан. -
Я ей регулярно звоню, делаю вид, что ничего не произошло, никакой ссоры не
было, а она не хочет со мной разговаривать. Что ты мне предлагаешь? Чтобы я в
ноги упал и голову пеплом посыпал?
- Что-то вроде этого. Тебе надо как-то покаяться, что
ли, и попросить прощения.
- Ну уж нет, - твердо отказывался Руслан. - Каяться я
не собираюсь. Я сказал правду. А если моей матушке эта правда пришлась не по
вкусу, то тут я ничего поделать не могу.
Утром в день свадьбы Яна уже не предлагала ему покаяться
перед матерью, только горестно вздыхала и выражала надежду на то, что Ольга
Андреевна окажется способной подняться над конфликтом и все-таки приехать на
бракосочетание сына. Руслан этих надежд не разделял. И оказался прав. Когда без
двадцати одиннадцать они с Яной вышли из машины возле ЗАГСа, среди встречающей
их толпы Ольги Андреевны не было. Яна в белом воздушном, сшитом
собственноручно, платье и Руслан в новом темном костюме в сопровождении друзей
и родителей новобрачной чинно проследовали в зал торжественной регистрации
браков.
