— Ага, долго же до тебя доходит.
Он крепко прижал меня к себе, потом отпустил.
— С утра из дому только на работу. С работы я буду тебя
встречать каждый день. Ни к кому в машину не садись и в гости ни к кому не
ходи.
— Вот раскомандовался! Ты лучше скажи, почему тот
противный голос по телефону утверждал, что это он взорвал Валентину с мужем? А
скорей всего, это арабы ее за то, что она им брошку не отдала. Что же такое
было в этой брошке?
Кирилл промолчал. На завтра у него назначена встреча с
профессором Солодовым, он наконец узнает, что такое было в этой брошке.
— Знаешь, — медленно произнес он, — пожалуй,
все сходится. Этот тип по телефону.., не в его духе взрывать людей. Так,
попугать беспомощную женщину, это он может, придумать целый спектакль, чтобы
страшнее было, а на убийство… Тут совсем другие качества нужны. А здесь все так
удачно для него обернулось, он и решил сказать, что это он, чтобы ты еще больше
испугалась. В общем, он решил чужими руками жар загребать.
— Да, кстати, вспомнила про арабов еще. Мы как-то с
Альбиной говорили, помнишь, такая полная, так вот, она тоже утверждает, что у
Валентины что-то было с арабами. Она их в Израиле достаточно навидалась, язык
на слух может отличить. Только ты в милиции про нее не говори — зачем человека
впутывать?
Уже на прощание он опять умолял меня быть осторожной, так
что я даже немного растрогалась от такой заботы.
* * *
Сергей Лебедев притормозил на перекрестке, открыл дверцу и
махнул Кириллу:
— Привет, ты и есть Кирилл Михайлов? Садись быстрее,
тут стоять нельзя. Я со стариком договорился, он нас ждет.
— Как у него со здоровьем? — опасливо спросил
Кирилл. — Он от неожиданности не того?
— Будь спокоен! Поздоровее нас с тобой! Энергии, во
всяком случае, на пятерых.
Старик-профессор Солодов действительно оказался на вид очень
бодрым.
— Что у вас ко мне за дело?
Кирилл без долгих разговоров положил перед ним несколько
увеличенных листков, отпечатанных с микропленки. Он с большим трудом сумел
договориться и сделать несколько фотографий. Профессор недоверчиво взял листы в
руки. Он читал долго, потом что-то узнал, посмотрел с изумлением на Кирилла,
потом вернулся к началу, потом заглянул в конец, взглянул на подпись и отбросил
листы, бессильно откинувшись на спинку кресла.
— Откуда это у вас? — беспокойно спросил он
Кирилла.
— А как, по-вашему, откуда это могло ко мне
попасть? — довольно жестко ответил Кирилл.
— Вы кто, вы — из милиции?
— Нет, — смягчился Кирилл, — я не из милиции.
Это попало ко мне совершенно случайно, эти материалы и еще многие другие попали
ко мне, в общем-то, по ошибке, но, не скрою, с ними связаны криминальные
события.
— Я так и знал! — воскликнул профессор.
— Прошу вас, профессор, расскажите мне историю этих
материалов. Я вижу, что с ними связаны какие-то события, для вас неприятные,
но, рассказав о них, вы для себя сможете кое-что прояснить и мне здорово
поможете.
— Несколько лет назад в нашем институте проводились
работы над одним перспективным алкалоидом — лекарственным препаратом
растительного происхождения, который давал некоторый эффект при лечении
шизофрении. Препарат создавал временное улучшение состояния психики больных, но
имел побочные действия, через какое-то время после его приема возникало
излишнее возбуждение, поведение больных становилось немотивированным, они
делались агрессивными. Вскоре это возбуждение проходило, и больные в
большинстве случаев не помнили о своих поступках в период действия препарата.
— Наступала амнезия! — вставил Кирилл. —
Значит, она говорила правду!
— О ком вы, молодой человек?
— Продолжайте, профессор. Об этом позже.
— Вы, конечно, читали о берсерках, или о
берсеркиерах, — скандинавских воинах, приходивших во время боя в состояние
неистовства, терявших чувство страха и убивавших в ярости всех подряд, подчас
не отличая своих от чужих?
— Да, конечно.
— Так вот, по-видимому, берсерки приводили себя в такое
состояние, принимая какое-то снадобье, сходное с нашим препаратом. Мы работали
над этим алкалоидом, стремясь исключить эффект его последействия, и уже были
близки к успеху, но в это время начались перебои с финансированием. Конечно, я
продолжил бы работу, принимая во внимание важность такого лекарства, но для
завершения исследований требовалось много дорогостоящего оборудования,
фармакологического сырья и лабораторных животных — на голом энтузиазме такую
работу не проведешь. В результате мне и моим сотрудникам пришлось отказаться от
этой темы.
— Вы что-то не договариваете, профессор. Что вы имели в
виду, говоря, что так и знали?
Солодов опустил глаза.
— В моей лаборатории работал очень талантливый
сотрудник, довольно молодой человек. Он был способным ученым, но в моральном
отношении… На мой взгляд, он придавал слишком большое значение деньгам.
Впрочем, вы можете со мной не согласиться. — Профессор покосился на Сергея
Лебедева.
— Так вот, когда в нашем институте начались сложности с
финансами, он скоро уволился. Куда он перешел работать, я точно не знаю, слухи
ходили самые разные, но перед самым его увольнением случился неприятный
инцидент. Я ушел вечером с работы, но на полпути вспомнил, что оставил в своем
кабинете материал, который хотел просмотреть дома. Вернувшись, я застал Вадима,
простите, того сотрудника, о ком я говорил, у себя в кабинете. Он как-то
объяснил свое присутствие там, но потом я заметил, что бумаги находились в
беспорядке, в них несомненно рылись, наверное, тогда он кое-что переснял. В
общем-то, секрета в этом не было, постепенно он мог и так все выяснить, но он
собирался увольняться, и ему надо было получить все как можно скорее.
— Вы сказали, его звали Вадим?
— Я ничего не говорил. Вам послышалось.
— Могу вам сообщить, профессор, что Вадим недавно умер.
Его убили.
— Да… Я подозревал, что он плохо кончит.
— Я знаю, куда он уволился после нашего
института, — вмешался Сергей Лебедев.
Он назвал крупную государственную контору.
— Зачем менять шило на мыло? — удивился
Солодов. — Там же денег еще меньше платят!
— Ошибаетесь, профессор. Там денег вообще не платят. Но
и работы не требуют. А оборудование есть, можно спокойно заниматься своим
делом, никто не проверяет. Вот там он и работал. Животных, конечно, сам покупал
и кормил, а все остальное — за государственный счет, неплохо устроился!
— Профессор, вы сможете ознакомиться со всем объемом
материалов, оставшихся после Вадима. Возможно, тогда вы поймете, какой интерес
представляло ваше лекарство для преступников и какое направление приняла работа
Вадима после его ухода от вас. Наверное, только вы сможете профессионально
оценить эти материалы. Вы читаете по-английски?
