— Ну а теперь за то, чтобы наш молодой пинкертон, — кивок в сторону Дениса, — вернул отечеству потерявшегося игрока!
Тоже грех было не выпить, теперь уже чокнулись. Понятно, что яснее голова не стала, и Денис спросил, как тут насчет кофе. Вот сейчас-то секретарша и появится, справедливо предположил он. Ан нет, снова Рыбак вышел из кабинета, завозился в приемной с кофеваркой и поманил Дениса на помощь — принести чашки.
Кофе был что надо. Известно, что самый вкусный тот, что плещется в первой утренней чашке, невзирая на его марку и способ приготовления. Но и этот был чертовски хорош. Тут, кстати, и Турецкий задал вопрос, который так занимал Дениса.
— Антон, а где же секретарша твоя? Помню я ее, такая черноглазенькая, хорошенькая, Люся, кажется? Жаль, что ее нет. Я понимаю, гибель Рябова — это удар, конечно, но что, ты всех работников теперь распустил, траур объявил, что ли?
— Вот еще проблема на мою голову, — крякнул Рыбак. — Не хотел я говорить, мужики… стыдно… черт. Ну ладно. Тоже сбежала, в общем, барышня.
— Почему? — удивился Турецкий. — Сексуальные домогательства со стороны начальства?
— Не смешно, — отрезал Рыбак. — Возможно, с Комаровым сбежала. У них роман, оказывается, был. А я ничего не знал. Вот недавно только добрые люди просветили. Замену пока не нашли… Ладно, черт с ней. Лучше расскажите, Денис, что там у вас сегодня произошло.
Денис поведал о своем недолгом знакомстве с Рябовым, о том, как тот метеором ворвался к нему в офис, а потом вдруг сорвался и уехал. Прямо навстречу своей гибели.
Рыбак вздохнул:
— Что и говорить, Рябов — мужик с характером был, вспыльчивый. Я два года назад, признаться, долго сомневался, прежде чем его в команду позвать. Но взвесил все «за» и «против» и все же рискнул. Он ведь не сегодняшним днем жил, он команду по кирпичику строил, фундамент закладывал будь здоров, те, кто после него будут «Буревестник» тренировать, еще не раз Афанасьича добрым словом помянут.
— А кто, кстати, теперь станет тренером? — поинтересовался Турецкий.
— Это вопрос вопросов, — вздохнул Рыбак.
— Коней на переправе не меняют? — добавил Турецкий.
— Видно будет, — буркнул Рыбак. — Так о чем я говорил?
— О том, как Рябов команду по кирпичику собирал, — подсказал Денис.
— Это точно. Он подбирал игроков тщательно, постоянно сам во всякую тмутаракань ездил мальчишек смотреть. Так вот и Комарова нашел. На тренировках он довольно ровный был, Рябов-то, ну а во время игры — просто динамит. Раз двадцать за прошлый сезон был оштрафован за нарушение запрета на выход из технической зоны!
— А это что такое, — спросил Денис, — техническая зона?
— Территория вокруг тренерской скамейки во время матча. Кроме того, он еще двадцать раз не являлся на послематчевые пресс-конференции! Еще двадцать штрафов.
Турецкий хохотнул:
— О покойниках или ничего, или хорошее. По-моему, симпатичный мужик был этот твой Рябов.
— Да уж всякий! Иной раз мы с ним в этом самом кабинете так орали друг на друга, что Люся только уши зажимала! Но надо сказать, что в общении с игроками он эмоции свои как-то умудрялся гасить или переправлял, что ли, их в иное русло. Если команда хорошо играла, хоть даже и проигрывала по ходу матча, то у него эти истерики странные в кураж превращались. Игроки это тоже чувствовали и заводились еще больше. Так вторую половину чемпионата на кураже и сыграли…
— Это когда Комарова стали на поле выпускать? — вставил Денис, дабы проявить свои познания.
— А, вы заметили, да? — обрадовался Рыбак. — Вот и я о том же! Речь ведь даже не о деньгах, которые можно за него выручить, ну получим десять миллионов, ну, может, двадцать в лучшем случае. Бабки, конечно, большие, с бюджетом клуба сопоставимы, но, в конце концов, ничто не вечно, и все деньги рано или поздно куда-то уходят. Тут другое! Болельщики валом пошли! В любом городе играем — стадион забит! А почему?
— А почему? — попугайски повторил Денис.
— А потому что болельщики от Комара нашего радость получают, удовольствие! Народный игрок появился в нашем футболе! Такого явления со времен Черенкова, наверно, не было! Понимаете? Тут дело даже не в уровне мастерства или в силе дарования, тут другое. Карта так легла! Соскучился болельщик по красивой игре, истосковался, истомился, и тут как раз Комаров подоспел. Все совпало для него — страна, время, даже уровень нашего чемпионата, а он, дурашка, этого не понимает! Его же на Западе затрут, посереет он, стандартным игроком станет, может, и прибавит в атлетизме, но искры этой уже не будет! Ему расцвести здесь надо! А потом уж пусть весь мир радует, на здоровье, нам не жалко.
Денис слушал Рыбака с удовольствием. Вот, что называется, человек на своем месте, сразу видно.
— Я вам сразу расскажу, что мы предприняли. У нас есть, разумеется, своя служба безопасности. Но они же не сыщики, они охраной занимаются. В общем, проверили все места, где Комаров мог быть, и — ничего.
— Что это за места? — Денис привычным жестом достал блокнот.
— Да их, собственно, три всего. Его собственная квартира, которую ему, кстати, клуб и предоставил, дом его брата, ну и жилье Люси Борисовой, моей секретарши. Она с теткой живет. Та уже с ума натурально сходит, всех подружек ее обзвонила, никто ничего не знает.
— Сколько времени прошло, как Комаров исчез?
— Пять дней.
— Была какая-то конкретная причина, толчок, что-то побудившее его уехать?
Рыбак отрицательно покачал головой:
— Я… не знаю. Я же с ним не общался каждый день. Команда была на сборах, в Турции.
— Что говорят его партнеры? Есть кто-то, с кем он был наиболее близок?
— Близких друзей у него в команде не было. Со всеми отношения довольно ровные. За исключением разве Овсянникова.
— И что говорит этот Овсянников?
— Мне передавали, говорит, что пропал — и слава богу. Но Овсянников — форвард, которого Комаров из основного состава вытеснил. Ему это только на руку.
— Понятно. Неприязнь у них сильная?
— Ну не до такой степени, чтобы своего конкурента похищать, — усмехнулся Турецкий. — Так не бывает.
— Это точно, — подтвердил Рыбак. — Овсянников ни при чем. Просто в один прекрасный день Комаров не появился на базе, и все.
— Что этому предшествовало? Когда он потребовал разорвать контракт?
— Еще до сборов на Кипре. Пришел ко мне в кабинет и сказал, что хочет поскорее уехать в западный клуб.
— Конкретно?
— Сказал, что в газетах разное пишут, что им интересуются итальянские команды. Но он лично предпочел бы Англию или Испанию, — вздохнул президент «Буревестника». — Губа у парня не дура.
— Это точно, — ухмыльнулся Турецкий, снова прикладываясь к коньячку, на этот раз уже в одиночестве. — А на самом деле, кто им интересовался? С тобой вступали в переговоры?
