Наталья Фейгина, законная жена Бакатина, незнакомца не опознала, впрочем, на нее особых надежд и не было: Бакатин уже много лет не поддерживал с семейством Фейгиных никаких связей. Работники ресторана «Три медведя», принадлежавшего Бакатину, тоже ясности не внесли. По личному указанию Кэт Вильсон под вымышленным предлогом были допрошены видные члены итальянской и русской преступных группировок, но тоже абсолютно безрезультатно, убийцу они не признали. Разумеется, ни с внешностью Эдуарда Сванидзе по кличке Барс, ни тем более толстяков — братьев Тавиани, убийца не имел никакого сходства. Конечно, это мог быть нанятый киллер со стороны. Но тут стоило вспомнить, что до того, как Бакатин упал под поезд, разговаривал он с таинственным незнакомцем вполне по-дружески: тот даже приобнял его в какой-то момент.
Итак, облик убийцы был известен, но и только, даже о его национальной принадлежности приходилось только догадываться. Впрочем, оставалась еще Майя Рогачевская.
В городской квартире ее не было, и Денис съездил на Николину Гору.
Во дворе, метрах в пятнадцати от дома, был небольшой пруд, даже не пруд — так, заводь. Половина его периметра была ограждена невысоким парапетом, выложенным из крупных булыжников, кое-где обросших мхом. Майя Магнитовна Рогачевская ползала перед этим парапетом на карачках и всовывала между камнями пучки какого-то растения, нечто среднее между репейником и лопухом.
— Что вы делаете? — удивился Денис.
— Цветы сажаю, — неприветливо ответила Рогачевская.
— Разве в такое время года это делают? Холодно ведь уже… И потом, что тут прорастет — на камняхто? — заметил Денис и совершенно некстати вспомнил фразу «и на камнях растут деревья». Вслух, однако, произносить ее не стал.
Рогачевская вздохнула, поднялась на ноги, похлопала руками в садовых перчатках и сказала:
— Это растение называется «живучка ползучая».
— Шутите?
— Какие там шутки? Так и называется. Уникальное существо, приживается где угодно.
— Очень советское название, — заметил Денис. — Да и поведение, в сущности, тоже.
Рогачевская молча кивнула и выжидательно посмотрела на него.
Денис достал из портфеля портрет, сделанный Сазоновым, и продемонстрировал его Рогачевской, но подруга Бакатина только покачала головой. Потом, впрочем, попросила показать снова.
— Что-то напоминает? — поинтересовался Денис. — Видели кого-то похожего?
— Знаете, не могу так сказать. Но отчего-то привлекает внимание.
«Еще бы, — Денис подавил глубокий вздох. — Если бы ты знала, что сделал этот человек… Сказать ей разве что? Да нет, пожалуй, не стоит».
Оставалась еще одна ниточка — китаец, напавший на Ладу. Пора было решительно взяться за него, пока его в самом деле не убрали свои же.
15
— Нас вообще пустят в палату?!
— А вы кем приходитесь пострадавшему? — спросила молоденькая девушка в приемной.
— Мы вообще-то из милиции, — сказала Лада.
— Вам должны были звонить, — нагло соврал Денис.
— Да?
— Да. И нужно допросить пострадавшего.
— Одну минуту, — попросила девушка и позвонила заведующему отделением.
Через минуту к ним спустился врач, пожилой мужчина с немного отекшей, как показалось Ладе и Денису, физиономией.
— Покажите ваши документы, — строго сказал он.
— Вот, — Лада продемонстрировала американское удостоверение.
Денис же взмахнул своей карточкой агентства «Глория», не раскрывая ее.
Они поднимались в лифте, и доктор говорил:
— Вообще-то я не знаю… Он находится в тяжелейшем состоянии. В таких случаях мы не пускаем посетителей к больным.
— Да поймите же, мы не просто посетители, — доказывал Денис. — Этот человек не просто больной, как вы говорите, а опасный преступник…
— Для меня он — прежде всего больной, — гордо парировал доктор.
— Конечно, я понимаю. Но он совершил преступление, и если мы не сможем его допросить, то, возможно, у вас больных станет намного больше.
Завотделением слегка изумился, а потом сказал:
— Я понимаю. Я просто хотел сказать, что в том состоянии, в котором он находится сейчас, вам трудно будет от него что-либо узнать.
Они вышли из лифта и направились за врачом.
— Он еще в реанимации. Только прошу вас, обязательно наденьте халаты. Я уже устал скандалить с вашими коллегами, которые охраняют моего не приходящего в сознание пациента. Они разводят такую антисанитарию! Наши работники даже иногда застают их курящими в окошко. Ну неужели так трудно выйти на улицу? Пожалуйста, сделайте им отдельный выговор. Это больница, а не отделение милиции, в конце концов! Александра, — обратился он к дежурной сестре, — будьте любезны, принесите два халата.
Около дверей в реанимацию расположились два милиционера. Когда Денис и Лада подошли, они потребовали документы. Лада показала удостоверение, а доктор тихо бурчал:
— Бардак! И это служители закона. Подчиненные не знают своих начальников! А если вот так какой-нибудь бандит придет и покажет какой-нибудь документик, сейчас же все можно подделать, они его тоже пропустят к больному?
Один из охранников так глянул на бедного доктора, что тот сразу же примолк.
Но вот наконец Александра принесла два халата. Денис и Лада надели их, а засуетившийся врач затараторил:
— Я все понимаю, но больной действительно находится в критическом состоянии, множественные переломы, к тому же тяжелейшее сотрясение мозга. Я, как доктор, просто не могу вам позволить долго там находиться! Прошу вас, не больше десяти минут. Я буду стоять здесь, за дверью, и как только десять минут истекут, я войду за вами в палату. Предупреждаю!
— Мы все поняли, — сказал Денис.
Но доктор не унимался:
— Я понимаю, я чту закон! Вы стремитесь все разузнать по горячим следам, но, поймите, если вы превысите время, то, возможно, вообще никогда больше не сможете допросить пострадавшего!
— Да поняли мы, поняли! — рявкнула Лада и втолкнула Дениса в палату. — «Пострадавший»! Ничего себе. Кто еще тут пострадавший — это вопрос.
У самого окошка на высокой кровати лежал китаец, который напал на Ладу. Вокруг него вились трубочки и проводки, мониторы показывали биение его пульса и еще что-то непонятное. Вид у него был, прямо сказать, не самый здоровый. Черные круги под глазами, перебинтованная голова, гипса килограммов десять.
— Ничего себе ты его отделала, — открыл рот Денис.
— Не надо преувеличивать, я его не отделывала, я его с балкона скинула, — уточнила Лада.
— Да, да, забыл. Ну и как мы его допрашивать будем? Он же лежит как труп. Без сознания, наверно.
