Алла внимательно их оглядела и нашла, что восьмидесятилетние старички выглядят, как… восьмидесятилетние старички.
На столе стояла початая бутылка водки и нехитрая закуска.
— Садись, дочка, выпей, — строго сказал Подольный. — У нас поминки.
— Кто-то умер? — автоматически спросила Алла, беря предложенную ей рюмку.
— Да, — буркнул Подольный.
Оказалось, в этот день старички всегда поминают. Дело в том, что в 1994 году в Москве, у Мавзолея, был упразднен Пост номер один. Указ об этом через год после трагических событий октября 1993 года подписал тогдашний президент Борис Ельцин.
— И вот, — замогильным голосом возвестил Птушко, — усыпальница вождя мирового пролетариата, возле которой днем и ночью нес вахту Кремлевский гарнизон, окончательно перестала быть официальным государственным символом страны!
Боже, подумала Алла, куда я попала?! Ведь покойный Жолдак вроде был антикоммунистом. Как же он с такими дружками уживался!
Оказалось, впрочем, что и Виктор Серафимович Подольный, и Иван Иванович Птушко тоже мыслили диалектично и свои убеждения в старости пересмотрели. Однако тут имелся другой существенный момент. Дело в том, что у Птушко имелись две дочери, одна из которых вышла замуж за сына Подольного, так что, ко всему прочему, старички являлись еще и родственниками. Сын Подольного, Виктор Викторович, был военным в чине ни больше ни меньше генерал-майора, и карьера его до поры до времени протекала очень даже здорово, поскольку служил он в Москве и командовал тем самым подразделением, военнослужащие которого и несли службу на Посту номер один. Своим искусством солдаты овладевали месяцами. Для этого — скрытый от глаз широкой публики — существовал даже специальный деревянный макет Мавзолея. Ровно за две минуты и тридцать пять секунд караул проходил от Спасской башни до своего поста. И каждый день за торжественной церемонией наблюдали несколько сотен москвичей и гостей столицы. Но после того как главный пост перенесли, звезда Виктора Подольного закатилась, он больше не рос в званиях, а потом и вовсе был отправлен в отставку.
Такую перемену старики переживали как личную драму.
— А теперь главный почетный караул страны находится у могилы Неизвестного солдата в Александровском саду, — пригорюнившись, сообщил Птушко.
— Но это же очень красивое место, — возразила Алла.
— Ладно, выпьем за него, — немедленно предложил Подольный.
Возражений не последовало.
Подольный и Птушко рассказали Алле про своего друга Жолдака, про то, какой это был замечательный человек, и что теперь таких уже не бывает, и, тем более, не будет… Алла, терпеливо слушая, потихоньку направляла векторы их воспоминаний на роковой день четырнадцатого июля. Оказалось, что Жолдак, в отличие от своих друзей, почти не пил, правда, пивком баловался, потому и облюбовали они себе «Радугу» и были там частыми клиентами. Втроем они ходили туда по субботам и средам. А между тем четырнадцатое июля было вторником.
— У вас там в тот день была, наверно, какая-то незапланированная встреча? — вскользь заметила Алла, нанизывая на вилку салат из морской капусты.
— Да нет, — объяснил более словоохотливый Птушко, — мы-то там почти каждый день сидим, а вот Димка, Дмитрий Антонович то есть, только два раза в неделю захаживал. Вы не думайте, Аллочка, мы не выпивохи какие, просто любим там посидеть, поговорить, место больно симпатичное, уютное.
— Очень вкусно, — Алла похвалила салат из морской капусты, — сами готовили? — Краем глаза она видела выглядывающую из мусорного ведра консервную банку.
Старик, однако, был польщен.
— В молодости я служил на Дальнем Востоке, — похвастался Птушко. — Мы там эту морскую капусту только что в уши не заталкивали.
— Очень ей это интересно, — сердито заметил Подольный.
— Да я не к тому, — сказал Подольный, — я сейчас просто вспомнил того детину в тельняшке.
— Какого детину?
— А того, что в «Радуге» появляется частенько — такой детина в тельняшке, он ведь и тогда… — начал было Птушко и прикусил язык: — Да чушь все это, не важно…
— Матросик? — улыбнулась Алла. Она хорошо знала, как вести себя с мужчинами разных возрастов. — Морской волк?
— Морской волк?! — немедленно разозлился Птушко. — Да у него молоко на губах еще… Хорош морской волк, на КРАЗе приезжал!
— И о чем же он говорил с Дмитрием Антоновичем? — спросила Алла.
Старики переглянулись. Потом, как по команде, почесали затылки. Подольный сказал:
— Разве мы об этом упоминали?
— Мы об этом не упоминали, — подумав, решительно подтвердил и Птушко.
— Значит, мне показалось, — мило согласилась Алла.
Все, что было возможно, она уже узнала. В пивной «Радуга» Жолдак появился во вторник, встретился там с каким-то типом в тельняшке, после чего ушел и угодил под машину. С друзьями он ни о чем существенном не говорил, так, обсуждали лишь планы на предстоящую рыбалку: отставной генерал, сын Подольного и зять Птушко, обещал привезти какие-то чудодейственные японские удилища. Если Жолдака убили, то спланировано все было весьма недурственно. Резонно предположить, что Жолдака вызвали телефонным звонком в пивную, где в это время сидели его друзья, чему есть многочисленные свидетели. Значит, получается, что Жолдак вроде как зашел просто выпить пива и посудачить с приятелями. А уже в пивной к нему подошел мужчина в тельняшке и, вероятно, сообщил что-то важное, что заставило Жолдака оттуда уйти. И через несколько минут он угодил под колеса белых «Жигулей» Сергея Орлова. Правда, в отчете, который Денис сумел каким-то путем получить, было сказано, что есть еще два свидетеля, которые видели Жолдака бредущим пьяным по улице. С ними, как и с Сергеем Орловым, нужно было пообщаться персонально. Но сперва — мужчина в тельняшке. Алла вспомнила, что восковая фигура в ресторане «Чайка», изображающая подполковника Лося, тоже была в тельняшке, он ведь бывший моряк. Нет, это уж слишком, тут все-таки речь идет о каком-то водителе КРАЗа.
Вечер с учителями в отставке закончился очень мило: рассматриванием многочисленных семейных и школьных фотографий. Когда Алла ушла, старички еще долго из окна смотрели ей вслед. Наконец Подольный вздохнул:
— Какая женщина… Только что-то у меня печень заныла.
— Да уж, — подтвердил его друг. — Но самое противное заболевание — это артроз.
— Ты так думаешь?
— Конечно! При артрозе у тебя твердеет все, кроме того, что ты хотел.
Алла сидела в пивной «Радуга». Действительно, заведение оказалось вполне цивилизованным, совсем не напоминавшим подобные советские местечки. Сюда заходила публика разных сортов, и все мирно уживались. Имелся бар с широким ассортиментом напитков. Алла уже привычным глазом отметила, что спиртного, якобы московского производства, тут нет. Значит, если Денис прав и его все же в Придонске подпольно производят, то потом переправляют в столицу или куда-то еще.
