– Еще через десять лет, – пошутил он, глядя ей в глаза.
– К тому времени я превращусь в старуху.
– Нет, – убежденно произнес он, – ты будешь такой же
красивой и молодой.
– Нодар просил передать тебе большой привет и благодарность,
– сказала она, – у него важное совещание, и он не смог приехать.
– Ничего страшного. Мне приятно, что именно ты меня
провожаешь. И скажи Нодару, что вам всем нужно быть осторожными. Маленькое
государство в большой политике. Всегда найдется свой Лисашвили, который решит,
что только он знает, как спасти страну, и примется это делать, невзирая на реки
крови. Жаль, что вы мне так и не разрешили с ним встретиться. Или его уже
отпустили?
Она отвела глаза.
– Убийства во имя политической целесообразности всегда
заканчиваются полным произволом. Так было всегда. Достаточно одному дать
индульгенцию на все проступки и преступления, как за ним появляются другие.
Закон должен быть единым для всех.
– Мы его не отпустим, – пообещала Тамара. – И вообще, у нас
сидит столько разных людей, что Лисашвили будет даже приятно в такой компании.
– На холмах Грузии лежит сплошная мгла, – перефразировал он
слова поэта, – будь осторожна. Мне не нравятся ваши военные. А ваши политики не
нравятся еще больше.
– Ты тоже береги себя, – попросила она, – я не знаю, когда
мы еще с тобой встретимся. Но ты береги себя. Мне бывает спокойнее, когда я
думаю, что среди шести миллиардов людей на земле есть такой человек, как ты.
– У меня начнется мания величия, – пробормотал он.
– Твое счастье, что ты не можешь быть серьезным.
Тамара подняла голову, чтобы его поцеловать. Она была
высокого роста, но ему пришлось чуть наклониться. Поцелуй был коротким.
Стоявшая в дверях молодая женщина уже торопила его на посадку.
– До свидания, – он пожал Тамаре руку и пошел к двери, не
оглядываясь.
– Быстрее, быстрее, – торопила его дежурная.
– Почему такая спешка? – спросил Дронго. – До вылета еще
около тридцати минут.
– Разве вы ничего не знаете? – удивилась дежурная. – Сегодня
в нашем аэропорту приземляется первый самолет с американскими специалистами.
Все телевизионные каналы будут здесь уже через пятнадцать минут. Садитесь в
автобус, мы отвезем вас к самолету.
– А это хорошо или плохо? – полюбопытствовал Дронго,
усаживаясь в микроавтобус.
– О чем вы? – не поняла дежурная, забираясь следом. Она была
совсем молодой, ей было не больше двадцати пяти.
– Об инструкторах, – пояснил Дронго, – как вы считаете? Это
хорошо или плохо, что сюда приедут американцы, немцы, англичане?
– Не знаю, – ответила она, – лишь бы войны не было. Мы все
так устали. А простым людям все равно. Лишь бы больше ничего плохого не
случилось.
– Не случится, – убежденно сказал Дронго, – в этом году все
будет хорошо. А в будущем посмотрим.
– Спасибо, – засмеялась дежурная.
Он глянул на готовый к вылету самолет и вдруг подумал, что
все-таки не зря сюда прилетел. И улыбнулся молодой женщине, устроившейся рядом
с ним.
