– Работы у нас много было. Больше ничего не замечал.
– Ваша верность погибшему генералу вызывает уважение, –
кивнул Дронго, – но я не собираюсь писать о нем статью или перечислять в
некрологе его заслуги. Мне важно понять, почему его убили. Что именно
произошло?
– Он многим мешал, – сразу сообщил Чхиквадзе. – Такие люди
всем мешают. Вот поэтому его и убили…
– Вы были вместе с ним в последней командировке? – уточнил
Дронго, поняв, что необходимо задавать более конкретные вопросы.
– Мы ездили в Вашингтон в составе делегации.
– Он вел себя нормально?
– Конечно. Он всегда умел себя держать. Знаете, какой
человек был. Настоящее золото. Настоящий мужчина.
– Мне говорили, что во время командировки между ним и
генералом Аситашвили постоянно вспыхивали ссоры. Вы не были свидетелем таких
размолвок?
– Они не ссорились, они спорили о своих делах. Нормальный
спор двух генералов. Разве мужчины не могут поспорить?
– Могут, но у них были разные позиции по договору о
приглашении сюда американских специалистов.
– Кто вам сказал? – слегка удивился Чхиквадзе. – Вы знаете,
как генерал любил свою родину, как хотел, чтобы Грузия была свободной?
– Не сомневаюсь. Но, по моим сведениям, у него бывали споры
тактического характера с генералом Аситашвили. Ваш начальник считал, что
военные слишком форсируют события. Разве не так?
– Военные часто ничего не понимают, – презрительно заметил
Чхиквадзе. – У них лозунг «бей-беги». Им нужно больше денег на технику и на
оборудование, больше зарубежных гостей, чтобы пускать пыль в глаза. Им нужна
маленькая война, чтобы все видели, какие они герои. А полицейским нужен мир. И
мы лучше других понимаем людей, потому что каждый день общаемся с обычными
гражданами. Мы знаем, что у людей совсем другие проблемы.
– Говорят, что большинство ваших офицеров, которые были с
вами в командировке, поддерживали Аситашвили.
– Кто говорит? – сразу спросил Чхиквадзе. – Вам наверняка об
этом рассказали сами военные.
В коридоре послышался шум, чьи-то голоса. Приехавшая новая
пара охранников сменяла прежних.
– Вы бывали в доме Гургенидзе? – поинтересовался Дронго.
– Много раз. У него такая хорошая семья.
– Мне говорили, что вы его дальний родственник?
– Верно. Но он был достаточно принципиальный человек, чтобы
не придавать значения такому факту. Ни при каких обстоятельствах, даже во время
боевых действий.
– Гургенидзе мог впустить к себе незнакомого человека через
черный ход?
– Не знаю. Думаю, что нет. Но если ему нужно было сделать
так, чтобы никто не узнал об их встрече, он мог бы впустить человека через
черный ход.
– Вы когда-нибудь поднимались к нему через внутренний двор?
– Нет, никогда. Я всегда входил через парадную дверь. Но у
Гургенидзе могли быть причины, по которым он не хотел посвящать в свои секреты
членов семьи.
– Понятно. Вы знаете, кто первым прибыл на место
происшествия?
– Об этом знают все близкие семье люди. Несчастная жена
генерала позвонила его младшему брату Автандилу Гургенидзе, попросила его
приехать. А уже затем позвонили в полицию и в «Скорую помощь».
– Вы не приезжали в тот день к генералу?
– Когда узнал о случившемся, сразу приехал. Я был дома,
когда мне позвонили. Поэтому оделся и поехал. Как только вошел в дом, сразу
увидел Автандила Гургенидзе и заместителя министра национальной безопасности
Теймураза Чхенкели. Мы вместе сделали опись документов в кабинете генерала.
Трупа уже не было, – Чхиквадзе тяжело вздохнул. – Мы были с ним как братья. Я
его очень уважал…
– Вы сделали опись документов?
– Мы забрали все бумаги, которые хранились у него в кабинете.
Документы и бумаги мы перевезли в МВД, к полковнику Джибладзе. На следующий
день их просмотрели. Ничего особенного в них не обнаружили. Приезжал Автандил и
тоже смотрел все документы вместе с нами.
– Вы знали, что дочь генерала Гургенидзе работает в
представительстве американской фармацевтической компании?
– Знал, – сразу нахмурился Чхиквадзе.
– Вам не понравился мой вопрос? – уточнил Дронго.
– Не понравился, – кивнул Чхиквадзе. – Вы в чем-то
подозреваете моего погибшего руководителя?
– Почему вы так решили? Мне важно знать, насколько он был
осведомлен?
– В чем осведомлен? – зло спросил Чхиквадзе. – Нужно было
знать генерала, чтобы понять, как он злился, когда ему стало известно, что его
дочь взяли на работу в фирму, где она практически ничего не делала, получая
большую зарплату.
– Почему же он не настоял на ее увольнении?
– У Этери были большие проблемы с мужем, – пояснил
Чхиквадзе. – Поэтому отец не стал настаивать на ее увольнении. Ему казалось,
что, занявшись работой, она отвлечется от своих проблем. Ее муж – карьерист и
бабник, Этери не хотела терпеть рядом с собой такого слизняка.
– Вы знаете, по чьей рекомендации ее приняли на работу?
– Об этом знали все близкие генерала. Супруга Гурама
Мирцхулавы ее подруга…
– Нет, – остановил его Дронго, – вы же знаете, что это
неправда. – Чхиквадзе нервно дернулся. Отвернулся. И ничего не спросил. – Кто
рекомендовал Этери Гургенидзе на работу в эту компанию? – повторил вопрос
Дронго. – Только не рассказывайте сказки о ее подруге… Не забывайте, я имею
возможность узнать более точную информацию от самого господина Мирцхулавы.
– Вейднер, – выдавил Чхиквадзе. – Ее рекомендовал туда Брэтт
Вейднер, руководитель филиала фонда Карнеги в нашей стране.
– Почему он это сделал?
Чхиквадзе хотел что-то сказать, но промолчал.
– Почему он так заботился о дочери генерала?
Чхиквадзе молчал, отвернувшись.
– Говорите, – попросил Дронго. – Нам нужно установить
истину.
– О чем говорить, если вы все знаете?
– Ее рекомендовал Вейднер?
– Да.
– Он хотел оказаться полезным ее отцу?
– Да.
– Мне сообщили, что Брэтт Вейднер и его заместитель уехали
месяц назад в Америку и вернутся в Тбилиси через несколько дней. Вы встречались
с ними в Вашингтоне во время вашей командировки. Я не спрашиваю, утверждаю.
– Откуда вы знаете? – встрепенулся Чхиквадзе.
