– Наш гость прилетел из Америки, – представила Дронго
Тамара.
– Мне говорили, что сегодня ночью прилетят сотрудники ФБР, –
ответил Джибладзе, внимательно глядя на гостя.
– Он прилетел по нашей линии, – пояснила Тамара, – вам
должен был позвонить полковник Гигаури.
– Мы с ним беседовали, – кивнул Джибладзе, – но он сказал,
что вы приедете вечером. Или вообще завтра утром.
Разговор шел на грузинском, и Дронго молчал, почти не
понимая слов, но интуитивно угадывал, о чем идет речь.
– Как мне общаться с нашим гостем? – спросил Джибладзе. – Я
не так хорошо знаю английский, чтобы с ним беседовать. Вы сможете быть нашим
переводчиком?
Тамара посмотрела на Дронго. Этого момента они специально не
оговаривали.
– Господин полковник предлагает мне быть его переводчиком, –
пояснила она Дронго, обращаясь к нему на английском. – Ты согласен, чтобы я
помогала вам во время вашего разговора?
– Это займет много времени, – возразил Дронго, – и я не
думаю, что нам нужно так усложнять. Американский специалист по странам СНГ
обязан знать русский язык. Не будет ничего страшного, если мы станем общаться с
господином полковником на русском языке.
– Ты просчитал все последствия такого шага? – тихо спросила
Тамара.
– У меня всего несколько дней, – напомнил Дронго. – Если
буду тратить время на переводы, то ничего не успею. Скажи господину полковнику,
что я хочу говорить с ним по-русски.
Тамара несколько секунд поколебалась. Затем сказала
полковнику несколько слов. Очевидно, она объяснила, что гость знает русский.
– Очень хорошо, – тут же отозвался полковник по-русски с
характерным грузинским акцентом, – нам будет гораздо легче разговаривать. Как
мне обращаться к нашему гостю?
– Меня обычно называют… – Дронго, как обычно, собирался
назвать свое кодовое имя, но вдруг увидел поднятую бровь Тамары. Ей почему-то
не хотелось, чтобы оно здесь прозвучало.
– Меня обычно называют… – он повторил и назвал свои
настоящие имя и фамилию.
Тамара улыбнулась. Дронго редко позволял себе такое – он
постарался забыть свое настоящее имя много лет назад, когда распался Советский
Союз.
– А вы хорошо говорите по-русски, – тут же заметил
Джибладзе. – Так какие у вас вопросы? Я готов ответить на любые, чтобы вам
помочь, хотя наши специалисты уже занимаются расследованием этого убийства.
– Какие версии вы отрабатываете в первую очередь? –
поинтересовался Дронго.
Джибладзе вздохнул, посмотрел на Тамару, словно спрашивая у
нее разрешения, затем сказал:
– Вы же знаете, какие вопросы курировал генерал Гургенидзе.
Международное сотрудничество, в том числе и с представителями вашей страны.
– И вы считаете, что его убили люди, не заинтересованные в
нашем сотрудничестве?
– Мы отрабатываем эту версию вместе с сотрудниками службы
безопасности, – пояснил Джибладзе. – Да, в первую очередь. Против нашего
сотрудничества с американцами и НАТО выступают достаточно могущественные силы.
– Вы имеете в виду Россию и ее спецслужбы? – прямо спросил
Дронго.
– Не только их, – ответил Джибладзе, – против нашего
сотрудничества с НАТО выступают и иранские спецслужбы, имеющие достаточно
разветвленную агентурную сеть в нашей стране. Не забывайте и о наших внутренних
противоречиях. В Грузии немало людей, не заинтересованных в укреплении связей с
Америкой и НАТО. Наконец, наши сепаратисты – Абхазия, Аджария, Осетия. Им тоже
не нужны здесь сотрудники спецслужб НАТО. И еще чеченцы из Панкисского ущелья,
которые уже заявили, что в случае появления в Грузии американцев и других иностранцев
они будут рассматривать этот шаг как недружественный по отношению именно к ним.
Вот вам целый список наших проблем. И не известно, кого следует подозревать в
первую очередь. Обстановка внутри Грузии настолько… – он поискал подходящий
эквивалент в русском языке и наконец нашел, – настолько неустойчивая, что любой
неправильный шаг может вызвать неуправляемую реакцию. И поэтому нам очень важно
найти настоящих заказчиков убийства генерала Гургенидзе.
– Уже есть конкретные подозреваемые?
– Пока нет. Но похоже, убийца хорошо знал, как ему уходить.
Там сложная система внутренних дворов, а он в ней правильно ориентировался. И
мы считаем, что убийца заранее договорился о встрече с генералом. Ведь дверь
балкона ему открыл сам генерал. Но если они договорились о встрече, почему
гость Гургенидзе не вошел через парадную дверь? Зачем ему понадобилось идти
через внутренний двор, подниматься по лестницам мимо соседей, которые могли его
узнать?
Дронго молча слушал полковника. У него были такие же
сомнения, но он не прерывал Джибладзе, давая ему возможность высказаться.
– Мы опрашиваем всех соседей и знакомых генерала, но пока
никаких результатов нет, – признался полковник. – Задействована вся наша
агентура, мы установили наблюдение за сотрудниками посольств России и Ирана,
которые могли быть на связи с возможными организаторами преступления. Но пока
не имеем ничего конкретного. Никаких следов.
– Дочь генерала видела убийцу, – напомнил Дронго.
– Она видела его в тот момент, когда он уже убегал с балкона
на внутреннюю лестницу, – пояснил Джибладзе, – рассмотрела только его спину.
Дочь услышала выстрел, вбежала в комнату. Генерал был убит, пистолет валялся на
полу, а убийца уже был на лестнице.
– Она кричала?
– У нее был шок. Даже вызывали «Скорую помощь». Ей было
очень плохо. Она закричала и потеряла сознание. Но ее крик услышали несколько
соседей, которые выглянули в окно и увидели убегающего человека. Только ни один
из них не разглядел его лица.
– Так что, никто не сможет его опознать?
– Убийца был в черной кепке, надвинутой до бровей, – пояснил
Джибладзе, – все запомнили эту кепку и темную кожаную куртку. Больше никаких
особых примет никто не разглядел.
– Он был высокого роста?
– Чуть выше среднего. Но бежал уверенно, точно зная путь.
– Свидетели ничего не говорят про его руки?
– Что? – не понял Джибладзе. – Про какие руки?
Тамара тоже не поняла вопроса и недоуменно взглянула на
Дронго.
– Они должны были обратить внимание на его руки, – пояснил
тот. – Насколько мне известно, на оружии, из которого застрелили генерала, не
нашли отпечатков пальцев постороннего человека. Только самого Гургенидзе. Если
преступник выстрелил и бросил пистолет на пол, чтобы сбежать, он должен был
выскочить на балкон и перелезть на внутреннюю лестницу будучи в перчатках. Ведь
дочь генерала вошла в комнату, как только услышала выстрел. Если преступник
опытный, а неопытный не пошел бы убивать генерала полиции в его доме, то он не
должен был снимать перчатки. А если не снял, то свидетели должны были обратить
внимание на этот запоминающийся факт. В противном случае его отпечатки должны
были остаться повсюду на перилах. Вы проверяли отпечатки пальцев во внутренних
дворах?
