В дверь вкрадчиво постучали. Она уронила карту и недоеденный бутерброд, который отрикошетил от столешницы и упал, как водится, маслом и икрой вниз. Но первый страх прошел, она облегченно перевела дыхание, выскользнула из-за стола и бросилась к двери. И уже отпирая защелку, кольнула мысль: вроде SMS должен был прислать. Входная дверь-то ведь закрыта! Но поздно опомнилась, да и что бы это изменило? Она распахнула дверь… и попятилась. В глазах померкло, дыхание перехватило. Ей в грудь упирался ствол пистолета, на который был накручен глушитель! Она отступала, чувствуя, как тиски сжимают грудь, уперлась в стол. В кабинет бесшумно вторглись двое вооруженных субъектов в серых мешковатых одеждах. Один повыше, другой пониже. Мужчина и женщина — определила она мгновенно, на глазок — невзирая на то, что головы их закрывали шапочки-маски с прорезями. Оба подняли пистолеты, и женщина присела от страха. Рука оторвалась от столешницы, принялась осенять свою хозяйку крестным знамением.
— Странно, при чем тут Бог? — пожала плечами женщина в маске, закрыла дверь и прислонилась к стене, не опуская пистолет.
— Как мило, — усмехнулся мужчина. У него были безжалостные колючие глаза. — Карты, деньги, два ствола… Ведь дело в деньгах, Зинаида Осиповна? Признайтесь, сколько вам платят за один, скажем так… эпизод? И перестаньте, ради бога, креститься. Вы делаете это как католичка — слева направо. А нужно справа налево. Вы не верите ни в какого бога и ни разу в жизни не ходили в церковь.
— Мы тоже не ходили, — тихо сказала налетчица.
— Да, мы атеисты, — согласился спутник. — Но это не мешает нам располагать моральным кодексом и иметь простую человеческую порядочность. Всю жизнь не мог понять, какое отношение к Богу имеют совесть и прочие моральные категории. Они либо есть, либо их нет, и хоть ты лоб разбей.
— Я не понимаю… — прошептала Зинаида Осиповна. Ее лицо сковала судорога, чувствовалось, как оттекает кровь.
— Держу пари, что это не так, — сказал мужчина и сделал знак своей спутнице. Она опустила пистолет, развернула к себе висящую за спиной сумку, извлекла из нее видеокамеру, открыла видоискатель и приготовилась к съемке.
— Что вы делаете? — прошептала женщина.
— Долго объяснять. Скоро сами поймете. И не смотрите так — у нас иммунитет к магии. Рискуете лопнуть, Зинаида Осиповна. Коллега, вы готовы? Поехали.
Налетчица включила камеру. Мужчина прогулялся до ближайшего стула, взял его и подтолкнул к женщине.
— Присядьте, Зинаида Осиповна, в ногах правды нет. Ее нигде нет, но в ногах наверняка. Постарайтесь не бросаться на человека с пистолетом, не вздумайте бежать и, ради святого, не орите. В округе нет никого, кто выразил бы вам сочувствие, только детей разбудите. Если будете вести себя неадекватно, нам придется вас связать, а потом по законам шариата и всем другим замечательным законам… Садитесь, садитесь, этот стул пока не электрический.
Женщина покорно села, положила руки на колени. Она уже все поняла. Но еще не смирилась…
— Итак, подсудимая, — сказал мужчина, — будем отпираться и не краснеть? Человек, которому вы оказали услугу, получил то, что заслужил, — хотя и остался жив. Мы не плотоядные. Мы вполне травоядные животные, пока нас не разозлить. О том, что с ним случилось, вы можете узнать уже завтра — из Всемирной сети.
— Что с Коленькой? — пробормотала, покрываясь ядовитыми пятнами, Зинаида Осиповна.
— С Коленькой все в порядке, он уже спит в своей кровати, — уверил мужчина. — Он, собственно, и не просыпался. Спасибо, что спросили. Итак, мы представляем нашим зрителям очередного участника шоу уродов. На сей раз участница. Волынцева Зинаида Осиповна, директор детдома номер восемь, Заслуженный работник Российской Федерации, опытный наставник и воспитатель, человек с большим неравнодушным сердцем и высокоразвитым чувством ответственности. Трудно представить в нашей системе дошкольных учреждений другого человека, который бы так сильно любил детей…
Женщина окаменела. Трансформация произошла внезапно. Рухнуло все, на чем держался ее шаткий мир.
— Но вот досада, высокопоставленные педофилы забирают у нее малышей — «во временное пользование», и наша Зинаида Осиповна не в силах им отказать. Но мы понимаем, как при этом плачет и сопротивляется ее израненная изуверами душа. Оплата за услуги позволяет компенсировать моральный ущерб. Вы не ответили на вопрос: сколько вам заплатил Новогорский?
Женщина молчала.
— Думаю, в пределах сорока-пятидесяти тысяч рублей, — предположил мужчина. — Для Павла Максимовича пустяк, а для Зинаиды Осиповны — солидная прибавка к казенному жалованью. Случай не единичный, прибыльная коммерция поставлена на поток. И совесть уже не мучает, верно, Зинаида Осиповна? От детишек ведь не убудет, кому нужны эти сирые и убогие человеческие детеныши? Но страшно, а страшные сказки иногда становятся былью — что мы и наблюдаем в данный момент. Будем считать, что лавочка закрыта. Навсегда.
— Не делайте этого, пожалуйста… — прошептала сникшая женщина. — Я все осознала, этого больше не повторится…
— Вы думаете, мы предпримем в вашем отношении репрессивные меры? — усмехнулся мужчина. — Соблазн велик, не спорю. Но зачем? Мы не воюем с женщинами, каким бы злом они ни являлись. Имеются в виду кровопролитные сражения. Но наказать мы вас обязаны. Знаете, что мы с вами сделаем? НИЧЕГО. Гуляйте на все четыре стороны. Только выложим в Интернет видео, которое сейчас снимается. В компании с роликом, где главная роль досталась Павлу Максимовичу, возникает картина, на которую правоохранительные органы не смогут не отреагировать. Во всяком случае, они обязаны сделать вид, что проводят проверку. Вы тоже должны отреагировать, Зинаида Осиповна.
— Как? — еле слышно произнесла женщина.
— В суицидальной форме, — фыркнула сообщница.
— Моя коллега преувеличивает, — успокоил мужчина. — Впрочем, дело хозяйское. Время у вас — примерно до обеда. После этого вас скорее всего арестуют. Если люди, которые, помимо Павла Максимовича, навещали этот дом, обладают достаточным влиянием, вас постараются ликвидировать в камере — вы должны об этом знать. Поэтому лучше пойти самой — в прокуратуру или ФСБ — и во всем признаться. Последний вариант предпочтительнее. Имеется еще один — сбежать подальше. Но, между нами говоря, не вариант. У вас ни опыта, ни сноровки. Поймают — получите больше. Приуныли вы что-то, Зинаида Осиповна, стоит ли так расстраиваться? Ведь у вас роскошный выбор: сдаться, сбежать, покончить жизнь самоубийством! А у детей, которых вы уродуете, выбора нет…
— Кто вы? — женщина подняла бледное, как простыня, лицо.
— Не скажем, — покачал головой мужчина. — Мы бескорыстные мстители, наводящие порядок в несчастной стране. Нет смысла предлагать нам деньги и недвижимость в Швейцарии. Всего вам доброго, Зинаида Осиповна. Вызывайте своих сотрудниц, а сами езжайте домой. Закончилась ваша всенощная. Навестите церковь, замолите грехи — и с богом…
Двое выскользнули из кабинета, и только что-то покатилось, позвякивая, к дрожащим ногам женщины. Она всмотрелась. На полу лежала пятирублевая монета. Зачем бросили? Чтобы вернуться?.. Тотальная тоска сдавила горло. Женщина метнулась к телефону, чтобы немедленно вызвать полицию, пусть объявляют перехват или что там у них? Но застыла с трубкой в руке. Как объяснять-то будет? Лживые наветы? Вот черт… Она свалилась обратно на стул и заревела в полный бабий голос — как профессиональная плакальщица на похоронах…
