Глава 3
С раннего утра у него было прекрасное настроение. Сначала
позвонили из Праги, где были выставлены его скульптуры. Две работы были куплены
уже в день открытия, и это особенно радовало. Ему не нужны были деньги, он даже
не поинтересовался, какую конкретно сумму ему переведут в Москву. Главное, что
его работы интересны европейским заказчикам. Это было подтверждение высокого
авторитета Рафаэля Багирова, всемирно известного скульптора, талантливого
мастера, чьи произведения покупались по всему миру. И это было самым лучшим,
блестящим подтверждением его популярности. А заодно и прекрасным алиби для
любого, кто поинтересуется его доходами. И твердой гарантией от любых неприятностей
в будущем. Скульптора с таким именем власти просто не посмеют тронуть. Он
хорошо помнил, когда четверть века назад к нему, уже ставшему известным и
популярным в Москве мастером, приехали двое земляков. Разговор был долгий,
тяжелый. Он искренне недоумевал, не понимая, отчего он должен брать на себя
столь неприятные обязанности. Приехавшие к нему земляки требовали принять
крупную сумму денег. Очень крупную. Его собирались сделать хранителем денег,
своеобразной кассой взаимопомощи для всех нуждающихся в помощи земляков. Только
позже он понял, что далеко не для всех. А только для тех, у кого были крупные,
очень крупные неприятности с законом.
Тогда он был слишком молод. И отказать уважаемым людям, к
тому же приехавшим специально ради него в Москву, он не смог. Позднее он понял
— кем именно он стал. Им нужен был абсолютно честный с гарантированным алиби
человек, которого можно было использовать для таких целей. В свою очередь, ему
помогали, создавая широкую рекламу, покупая журналистов и критиков, запугивая
конкурентов и задабривая руководителей. Через пять лет он был уже признанным по
всей Европе скульптором и доверенным лицом сразу нескольких преступных
группировок. Это было выгодно и спокойно для обеих сторон.
Еще через пять лет он уже возглавлял самую крупную
группировку в бывшем Советском Союзе и облагал данью почти все торговые точки,
открывающиеся в Москве лишь с его разрешения. Земляки охотно платили ему,
справедливо полагая, что защиту иметь необходимо, а его группа и его связи
обеспечивали самое надежное прикрытие. И они же оказали ему поддержку в борьбе
против сибирской, кавказской и ленинградской группировок их земляков, лидеры
которых стали претендовать на роль высшего авторитета на всей территории
огромного государства. Расправы были показательно жестокими и быстрыми.
Недовольных сразу отправляли за решетку, подставляя правоохранительным органам,
выдавая их лучших людей, тайники и базы. В те годы еще нельзя было устраивать
кровавые разборки, которые стали нормой в начале девяностых. Нужно было
устранять соперников руками самого государства, и Багиров пользовался именно
этим приемом.
Именно тогда он стал самым известным и самым нужным
человеком для всех возвращавшихся на волю преступников. К этому времени его имя
было известно во многих странах, его скульптуры выставлялись по всему миру, и
никто даже не догадывался о его второй, не известной никому жизни. Теперь его
приглашали в качестве верховного судьи по всему Союзу. При разборках между
известными «цеховиками» (так называли в советское время руководителей
подпольных цехов, выпускающих «левую» продукцию) приглашали только Багирова.
Его слово было законом, которому подчинялись обе стороны. Все преступные
авторитеты среди земляков признали его высшее и неоспоримое руководство. Долгие
годы вместе с Михаилом Мосешвили и Кареном Казаряном он возглавлял самые мощные
преступные группировки в Москве. Они и Рябой были фактическими хозяевами
Москвы, при этом последнему почти единодушно отводили роль своеобразного
руководителя в этой четверке, так как он возглавлял мощные подмосковные
группировки и был фактическим лидером всех преступных объединений. Только затем
в Москве стали появляться чеченские и татарские группировки, уже представляющие
довольно серьезную силу. Причем первые традиционно поддерживали неплохие
контакты с людьми Багирова, а вторые тесно кооперировались с некоторыми
подмосковными группировками. Так продолжалось несколько лет, пока не умер
Казарян, умевший находить компромиссные решения, так устраивающие всех лидеров
преступного мира. Он обладал каким-то особенным даром убеждать сомневающихся.
На этом их слаженный «квартет» распался. Еще через полгода
уехал в Америку Рябой, оставивший вместо себя ничтожного Лазарева, который хоть
и стал депутатом Государственной думы, но не сумел в полной мере заменить
Рябого. Вскоре началась война между славянскими и кавказскими группировками, и
Лазарев был убит. К тому времени место умершего так некстати Казаряна занял
руководитель «Континенталь-банка» Саркисян. Был убит и Мосешвили, неосторожно
подставивший себя под пули неизвестного убийцы. Позднее застрелили и Арчила
Гогию, претендовавшего на место Мосешвили. Правда, свято место пусто не бывает.
И их место довольно уверенно занял осторожный и жестокий Гурам Хотивари,
сумевший вместе с Багировым нанести ряд впечатляющих и болезненных ударов по
группам Рябого. Только вмешательство третьей силы помогло тогда временно
приостановить уже разгоравшуюся войну. Но обе стороны помнили о нанесенных
ударах и искали возможности как-то незаметно обойти соперников. По их взаимному
согласию было решено не вести друг против друга активных действий, и на
какое-то время мир был восстановлен. Сегодня утром Багирову передали и вторую
приятную весть. За крупный груз наркотиков, пропущенный через Батуми и Трабзон,
они получили довольно приличную сумму денег, переведенную в «Континенталь-банк»
из Италии. За турецкий порт Трабзон Багиров особенно волновался. Сидевший там
российский представитель, консул Зохраб Ибрагимов, был земляком Багирова, но
категорически отказывался от сотрудничества с «бандитами».
Не помогало ничего — ни уговоры, ни подкуп. Ибрагимов
отказывался помогать людям Багирова, и разгневанный Рафаэль Мамедович даже
собирался посылать в Трабзон специально подготовленных киллеров. Но, к счастью,
груз прошел благополучно и без помощи российского дипломата, а визит киллеров в
Трабзон так и не состоялся.
Оба телефонных звонка дали положительный заряд на все утро,
и Багиров, дождавшись, пока во двор въедут два бронированных «Мерседеса» с
охраной, пошел вниз в прекрасном настроении. Со стороны, глядя на эти роскошные
машины, нельзя было и предположить, что они отличаются от обычных. Даже
бронированные стекла казались обычными затемненными стеклами, столь часто
встречающимися в машинах подобного класса. Никто не должен был знать, что
подобные автомобили изготавливались на заказ только для особо важных персон и
были предоставлены в свое время канцлеру Германии и Папе Римскому. «Мерседесов»
подобного класса было в мире всего штук десять. Эти два готовились на заказ для
самого генерала Пиночета. Но чилийский диктатор ушел добровольно в отставку, и
ему уже не были нужны подобные роскошные автомобили. Тогда их и приобрел для
Рафаэля Багирова его адвокат в Мюнхене.
Они уже подъезжали к роскошному офису Багирова, когда в
автомобиле раздался телефонный звонок. Это был его личный номер, который был
известен лишь нескольким людям. Он сам снял трубку, недоумевая, кто может
звонить так рано.
