— Уважаемые господа! Как вы знаете, в Америку я прибыл не по
своей воле. Вы все считаете, что события начались после моего приезда в
Америку. Это не так. На самом деле они начались гораздо раньше. За полтора месяца
до моего приезда был убит сотрудник российского посольства Марек Борисов.
Убийца до сих пор не найден. И тогда было решено послать меня, чтобы придать
новый импульс вашей работе.
Он с удовольствием увидел, что его слова произвели
впечатление на шерифа и итальянцев. Это были типичные представители старой
школы мафии. Они понимали, что не следует убивать просто так государственных
чиновников, вызывая гнев всего аппарата.
— Но, приехав в Америку, — продолжал он, — я столкнулся с
некоторыми проблемами. Во-первых, за мной начали следить. Причем следить начали
сразу, как только я встретился с господином Капустиным. Сначала за мной следили
люди покойного Цапли. Потом к ним подключились люди господина Капустина. И,
наконец, последними на меня вышли ваши люди, — поклонился он в сторону Рябого,
— так что вы немного соврали, заявив, что ничего обо мне раньше не знали. Вы
даже знали, что я прилечу в Америку и буду встречаться с уехавшими из страны
авторитетами. Именно поэтому вы и послали ко мне своего убийцу Цаплю, приказав
ему убирать всех, с кем я буду встречаться.
— Где ваш свидетель? — спросил Рябой, очень неприятно
усмехаясь. — Может, вы нам его предъявите?
— Вы прекрасно знаете, что он мертв, — сухо ответил Дронго,
— но я не буду с вами спорить. Если вы не будете меня перебивать, я продолжу.
— Почему мы дали ему слово? — спросил Палач у Рябого. — Он
ведь «мусор», а мы его слушаем.
— Так надо, — шепнул ему в ответ Рябой, — может, хоть он
объяснит нам, что случилось.
— Я понимаю, — продолжал Дронго, — как на меня обижен
господин Капустин, но у меня просто не было другого выхода. Через два дня после
моего приезда узнавшие обо мне в Москве настоящие авторитеты решили выяснить,
что происходит. И тогда сюда были посланы двое — Важа Дадашвили и Нестор
Каландадзе. Однако убийца российского дипломата понимал, что новая проверка ему
не нужна. И он убивает Важу Дадашвили. При этом обратите внимание, что убийца
был левшой, так как порез был справа налево. А так обычно владеют ножом только
левши.
Палач, чувствуя на себе взгляд всех остальных, невольно
спрятал свою левую руку под стол. Но все молчали.
— Тогда Нестор Каландадзе бежит из отеля, спутав карты этому
убийце, который надеялся, что именно Каландадзе будет подставкой для
американской полиции. Каландадзе прибывает к Георгию Хабашели. Тому самому
Генералу, с которым я должен был встретиться. Об этом знали только несколько
человек: Рябой, Клык, Зверь и Сказочник. Тем не менее Георгия убивают. Это
показывает, что убийца уже начал нервничать. Так же думает и Рябой, которому
просто не нравятся все эти убийства. Тогда вы вызываете к себе из Лос-Анджелеса
своего друга Палача.
— Не нужно о нас говорить, — неприязненно заметил Палач, —
говори лучше о себе.
— Послушаюсь совета. Я и мои новые напарники узнаем, что
Палач летит в Хартфорд и встречается с Рябым. После чего принимается совершенно
неоднозначное решение о ликвидации Сказочника, который лишь чудом остается жив.
А вот Петру Савченко повезло меньше. Его убирает Матрос по приказу самого
Рябого. В это время в Сан-Франциско появляемся мы, и Цапля убивает Матроса.
— Сукины дети, — разозлился Рябой, — значит, это вы его
убрали.
— И наконец, чтобы установить всю истину, Рябой решается на
отчаянный шаг. Он берет в заложники наших женщин, не рассчитывая на нашу столь
неоднозначную реакцию. Что там было, вы все знаете.
— Так кто же этот смутьян, убийца и шантажист? — нервно
спросил Паоло.
— Я долго думал, кто именно, пока мне не помог Клычков.
Вчера он вспомнил о своем пустом визите в Вашингтон. В день убийства Борисова
он летит в Вашингтон якобы по просьбе Зверя.
— Ну и что? — не понял сам Капустин.
— Сейчас объясню. Я навел справки и выяснил, что один из вас
переехал сюда всего лишь несколько месяцев назад. Как раз тогда, когда начались
эти все события.
— Точнее, — прохрипел Рябой.
— А если точнее, — продолжал Дронго, — то я прекрасно
понимал, что одному справиться с такими убийствами трудно. Но можно вполне
использовать людей своего патрона, не объясняя им причины происходящего. Как
видите, я достаточно откровенен. Более того, я грешил на Рябого и Зверя, пока
не установил точно, кто именно был организатором и исполнителем этих убийств.
Этот человек убил Важу Дадашвили, застрелил Георгия
Хабашели, дважды хотел убить меня. Именно он вызвал Клычкова в город в день
убийства Борисова, которого знал очень давно и с которым, видимо, хотел
разделить какие-то деньги. Но с подставкой Клычкова не получилось, и тогда он,
одинаково хорошо владеющий двумя руками, решил подставить Палача, зарезав как
левша Важу Дадашвили в ванной комнате.
— Вы можете привести доказательства и назвать имя этого
человека? — спросил, нахмурившись, Паоло. — Это очень серьезно.
— Он прямо здесь, в комнате. У старых воров в законе свое
собственное кредо. Они никогда не опустятся до контактов с посольством или
каким-то сотрудником посольства. А вот у остальных… Этот человек считает, что
один из вас был подставкой МВД, и поэтому решил шантажировать российское
посольство. Этот человек изменил вашему кредо, он, по существу, предал вас.
Посмотрите на него. Он и сейчас держит сигарету в левой руке, — и Дронго
эффектно вытянул руку, указывая на Валю Трубочиста. Все вздрогнули. Тот
действительно держал сигарету в левой руке.
Под взглядами авторитетов он вскочил на ноги и гневно
закричал:
— Он все врет, он все врет, мент поганый!
— Ты ведь действительно уезжал в тот день, — задумчиво
проговорил Зверь, — а мне сказал, что едешь на корт. Какого числа убили
Генерала, это мы сейчас проверим, прямо по телефону.
И вот тут Трубочист не выдержал. Он понял, что пощады ждать
не приходится. Здесь просто собрались не те люди. Он упал на колени и, размазывая
слезы, начал кричать:
— Я хотел как лучше! Мне еще Генерал говорил, что среди вас
есть… — Он вдруг понял, что говорит, и, пораженный, умолк.
— Договаривай, — сказал, нехорошо улыбаясь, Сказочник, —
среди нас есть «стукач». Знаешь ведь, как в лагере свою правоту доказывали?
Топором себе либо руки, либо пальцы рубили. Теперь и тебе, дураку, придется.
Посмотри на этих людей. Я знаю их по десять-пятнадцать лет. Сука ты.
— Я ручаюсь за всех воров, сидящих с нами, — гордо встал
Капустин во весь свой внушительный рост.
— Подтверждаю, — тяжело поднялся за ним Рябой.
— Приговор! — потребовал Палач.
