— Я такого не слышала, — наконец произнесла она, — но ты
довольно метко подметил наши комплексы.
— Мы не свободны от массы комплексов, — он тоже повернул
голову, и теперь они смотрели друг другу в глаза.
— Поцелуй меня, — вдруг попросила она.
Глядя ей в глаза, он исполнил ее желание. Она закрыла глаза
во время поцелуя. Он так и остался с широко раскрытыми глазами.
— Ты все-таки изменился, — пробормотала она, немного
отодвигаясь от него.
— Я знаю. — Ты женился?
— Типичная женская логика, — усмехнулся он, — а я думал, ты
выше этого.
— Ты не ответил на мой вопрос.
— Я не женат. Просто за это время произошло столько всяких
событий. Мне действительно было довольно нелегко.
— Ты попался?
— Не в этом дело. Это трудно объяснить, другой образ жизни,
ты можешь не понять.
— И поэтому ты даже не звонил?
— Раньше я не мог, потом не хотел. Мне казалось, что все,
происшедшее с нами, было похоже на какой-то чудный сон, который приятно
вспомнить, но о котором всегда твердо знаешь, что это мираж. И потом моя…
бывшая работа, — эти слова всегда давались ему труднее всего, — она не
располагала к особой откровенности, ты ведь об этом догадываешься и сама.
Лона молчала. Затем внезапно вскочила, усаживаясь прямо на
подушку, утыкаясь лицом в собственные колени. В ее грации было нечто кошачье,
какая-то особая пластика, присущая темнокожим женщинам.
— А зачем ты приехал теперь? — спросила она, наклонив
голову. — Только не лги, что из-за меня.
— Нет, — достаточно серьезно ответил он и невольно погладил
ее изящную кисть, — не из-за тебя. Я даже не верил, что смогу снова увидеть
тебя. Кто-то из великих сказал, что не стоит возвращаться туда, где ты был
раньше счастлив. По-моему, прекрасные слова.
* * *
— Ты решил следовать этому наказу? — Она по-прежнему не
меняла позы, обхватив руками свои ноги и положив голову на колени.
— Может быть, во всяком случае, если бы я следовал этому
изречению, то мне не пришлось бы узнавать о твоем замужестве. Мне было бы
легче.
— Легче что? — глухо спросила она.
— Я бы упивался своим самомнением, твердо полагая, что ты
по-прежнему любишь меня одного.
— Это так и есть, — внезапно произнесла она, не поднимая
головы.
Он всегда боялся, когда говорили на такие темы. Или
сознательно избегал их. После смерти Натали Брэй, спасшей ему жизнь в Вене и
так нелепо погибшей в аэропорту удивительно красивой столицы Австрии, он не
любил говорить о своих отношениях с женщинами и сознательно избегал слишком
близких отношений. А после смерти Натали он так и не побывал в Австрии, где она
была похоронена. Изумительный город вызывал теперь у него слишком тягостные
воспоминания. Там они впервые познакомились с Натали, и там они расстались
навсегда.
Иногда ночью она являлась ему во сне, ироничная,
наблюдательная, собранная, со своей обычной чуть заметной улыбкой. Он даже
иногда говорил с ней. Они впервые увиделись двенадцатого ноября восемьдесят
восьмого года. Он помнил этот день совершенно точно, тогда они должны были
встретиться у собора святого Штефана. И он впервые увидел Натали. Потом они
даже оставались в одном номере в Сантьяго, и он, верный своим принципам,
ночевал на диване, вызывая насмешки молодой женщины.
Тогда ему казалось, что все это слишком несерьезно, и он
предпочитал не флиртовать с экспертом ООН, случайно оказавшимся хорошенькой
женщиной. Только позднее, в Буэнос-Айресе, когда она вдруг сказала ему, что
любит его, он понял, какие именно чувства испытывал сам. Тогда он впервые узнал
и ее настоящее имя. Потом был Нью-Йорк. Они сумели тогда предотвратить
покушение на жизнь трех президентов, но он уцелел лишь чудом. Тяжелое ранение,
в результате которого он оказался в больнице, на несколько лет выбило его из
строя, и он увидел Натали в следующий раз лишь через три года, уже накануне
развала Советского Союза. Тогда агонизирующая советская система и ее
правоохранительные органы не очень утруждали себя вопросами этического
характера. Отработавший, по их мнению, Дронго был просто подставлен
американской разведке и в результате этой беспредельной в истории спецслужб
операции потерял своего связного. А через несколько дней погибла и Натали.
Воспоминания об этом до сих пор оставались в глубине его души, там, куда обычно
не пускают никого.
И вот теперь, когда Лона неожиданно ответила ему таким
образом, он впервые растерялся. Снова терять женщину он не хотел, а пускать ее
слишком глубоко в тайники своей души он уже не мог. Но Лона ему нравилась. А
может, здесь можно было употребить другое, более подобающее их отношениям
слово, но он не хотел признаваться даже самому себе.
— У тебя ревнивый муж? — внезапно, непонятно почему, спросил
он.
Она посмотрела на него, тряхнув волосами, ей была непонятна
его реакция.
— Нет, — ответила Лона, — он не ревнивый. Я сказала ему, что
в Нью-Йорк прилетел мой старый друг, которого я не видела много лет. И он все
понял, не стал задавать ненужных вопросов. Мы просто решили жить вместе, наш
брак пока не оформлен.
— Тогда я не понимаю женской логики, — пробормотал Дронго.
— Он прекрасный парень, добрый, интеллигентный, любящий
меня, — задумчиво произнесла Лона, — но этого мало. В нем нет какой-то искры,
какого-то невероятного огня, который есть в тебе. Если хочешь, я могу даже вывести
такую формулу. Он идеальный муж, ты идеальный любовник.
— Спасибо. Надеюсь, ты не имеешь в виду только физические
свойства моего организма? — немного огорченно спросил он.
— Нет, — рассмеялась она, поднимая голову. — Иди ко мне, —
попросила Лона, вытягиваясь на постели. И уже когда они были снова вместе,
прошептала ему: — Ты не такой, как все, не похожий на остальных. В тебе
какой-то непонятный сплав интеллекта и почти детского озорства. Словно ты
постоянно придумываешь какие-то игры для самого себя и для окружающих тебя
людей. Жить с тобой долго было бы невероятно тяжело, любить тебя можно вечно.
Ты просто очень отличаешься от всех остальных.
— Я буду считать это комплиментом.
— Считай как хочешь.
Они были вместе уже пять часов, позабыв обо всем на свете, о
времени, об окружающем их пространстве, о людях вокруг них… И в этот момент в
дверь постучали.
Она тревожно взглянула на него, чуть нахмурившись. Он
оглянулся на дверь. Стук повторился. «Надеюсь, это не Цапля», — подумал он,
спешно поднимаясь с постели. Накинул рубашку, быстро надел брюки, застегнул
пуговицы и шагнул к дверям. Лона осталась лежать на кровати.
— Кто там? — спросил Дронго.
