– Мне нужны результаты анализа крови, Алла, – сказал я.
– Сделаем, я скажу биологам. Завтра будет готово. И вот возьми еще это… – она вытащила из-за пазухи какую-то бумажку.
– Что это?
– Я по памяти вспомнила кое-что из заключений экспертиз, связанных с именем Мигуна. Может, тебе пригодится. Пока! – Она ушла в лабораторию, а я развернул ее записку. Там было всего несколько строк:
«Игорь!
Первое: судя по записной книжке Мигуна и преферансным листкам, которые сдавал на экспертизу твой друг Бакланов, Мигун последние месяцы играл в карты с Алексеем Шибаевым, Председателем ВЦСПС, Борисом Ишковым, министром рыбного хозяйства, а также неким Колеватовым из Союзгосцирка. Кроме них, в преферансных листках значатся неразгаданные мной „Борис“, „Сандро“, „Света“.
Второе: при расшифровке затертых мест в записной книжке Мигуна обратила внимание на след. записи: „М.М. Суслов – пьянь“ (видимо, имел в виду сына Суслова – Мишу), фамилия „Кабаков“ с его домашним телефоном зачеркнута жирной чертой, против фамилии некоего „Гиви Мингадзе“ стояло несколько вопросительных знаков. Нужно ли тебе это или нет – не знаю.
Алла».
12 часов 10 минут
Проезжая мимо метро «Краснопресненская», я вспомнил об Алле Сорокиной: она была права, возле метро стоял удвоенный наряд милиции с собаками. Позже такие же удвоенные наряды милиции с овчарками я увидел у метро «Арбатская», «Пушкинская», на перекрестках центральных улиц. Люди шарахались в сторону от овчарок…
А в прокуратуре Союза была все та же воскресная тишина, и даже Бакланова не было в кабинете. Я зашел на третий этаж в приемную Генерального, взял у дежурного по Прокуратуре члена Коллегии Заленского ключи от архива Прокуратуры и позвонил в МУР Светлову. Но Марата там не оказалось, дежурный по его отделу сказал мне:
– Все на Огарева, товарищ Шамраев, в Центральной картотеке МВД, примеркой занимаются. Переключить вас?
– Да, пожалуйста.
Я слышал, как сначала он постучал рычажком по телефону, затем назвал телефонистке короткий внутренний номер Центральной картотеки первого спецотдела МВД. И тут же прозвучал Ниночкин голос:
– Алло!
Я усмехнулся:
– Мне общественного помощника следователя Нину Макарычеву, пожалуйста.
– Это ты, Игорь? Слушай, тут так интересно! Мы примеряем дело Мигуна к другим преступлениям! Если ты свободен, приезжай сюда!
– А можно твоего заместителя полковника Светлова?
– Можно. Марат! – позвала она на том конце провода, и тут же прозвучал голос Светлова:
– Привет! Я собирался тебя искать… – тон у него был деловой, озабоченный.
– Что-нибудь нашел? – спросил я.
– Пока нет, но… Ты где?
– Я у себя, в Прокуратуре. Слушай, нужно выяснить, кто такие Колеватов, Аминашвили и Гиви Мингадзе.
– Про первых двух я тебе и так скажу, – сказал Светлов. – Колеватов – директор Союзгосцирка, Аминашвили – министр финансов Грузии. Оба уже арестованы по операции «Каскад», а Гиви Мингадзе не знаю, могу сейчас посмотреть в картотеке. На тех преферансных листках, которые мы нашли в «спецквартире» Мигуна, тоже мелькало имя «Гиви». Сейчас запрошу компьютер. Кто тебя еще интересует?
– Спасибо, пока больше никто, – сказал я, хотя меня, конечно, еще интересовали и Шибаев, и не разгаданные Аллой Сорокиной «Света», «Борис», «Сандро».
Но логика подсказывала, что если Бакланов арестовал за махинации с икрой министра рыбного хозяйства Ишкова, а следом за этим потянулись аресты других фигурантов из записной книжки Мигуна – Колеватова, Аминашвили, – то спрашивать об остальных излишне: их либо взяли, либо вот-вот возьмут! Во всяком случае, если Бакланов и К° на этом участке фронта впереди меня, то вовсе незачем называть какие-либо фамилии по телефону. И уже злясь на себя за то, что назвал даже эти фамилии, я отыскал в нашем архиве журналы следственных дел Прокуратуры СССР за 1976 и 1978 годы. Проштудировав все журналы и папки надзорных дел, я выяснил, что смертью Кабакова Прокуратура Союза не занималась, и вообще в июле 1987 года никаких закрытых, засекреченных на высшем партийном уровне дел, связанных хоть как-то с Сусловым, Кабаковым или Мигуном, у нас, в прокурорской системе, не было. Зато в мае 1976 года наш следователь по особо важным делам Тарас Венделовский занимался выяснением причин пожара в гостинице «Россия» – дело № СЛ-45-76 за 1976 год. И уже предвкушая занимательное, в стиле следователя Венделовского, описание происшествия, я подошел к стеллажу у окна и на полке с делами за 1976 года стал искать связку папок с номером СЛ-45. Но именно этой связки с папками дела на полке не было – сразу за многотомным делом (120 папок) СЛ-44 шла хилая папочка с делом № 46. «Неужели и тут меня опередил Бакланов, – подумал я, – вот сука! Но глупо – я же могу найти Венделовского и все у него выпытать…»
Однако пока я раздумывал, чем заняться: отправиться домой к Венделовскому (он живет у черта на рогах, где-то в Теплом Стане) или подскочить на Качалова, посмотреть, как дела у Пшеничного, – на светловском фронте стали назревать куда более драматичные и боевые события.
Секретно
Бригадиру следственной бригады тов. Шамраеву И.И.
от начальника 3-го Отдела МУРа полковника Светлова М.А.
РАПОРТ
Докладываю о нижеследующем:
По Вашему указанию 24 января с.г. 3-й отдел Московского уголовного розыска приступил к выяснению оперативно-криминальной обстановки в Москве и Московской области применительно к расследуемому делу о смерти Мигуна С.К.
Сотрудники отдела при активном участии Вашего общественного помощника следователя Н. Макарычевой с 9.00 утра занимались изучением материалов в Центральной картотеке Первого спецотдела МВД СССР и в Спецкартотеке на уголовников-рецидивистов Главного управления уголовного розыска МВД СССР.
Чтобы ускорить обработку материалов в нужном направлении, группа под руководством майора Ожерельева работала в секторе пофамильного учета преступников, группа капитана Ласкина – в секторе дактилоскопического учета, группа капитана Арутюнова – в картотеке убийц, группа капитана Колганова – по неопознанным трупам, по без вести пропавшим лицам и лицам, на которых объявлен всесоюзный розыск, а общественный помощник следователя Н. Макарычева – по похищенному и пригульному скоту…
…из состава всех зарегистрированных на территории СССР преступников Информационно-вычислительный центр ВМД СССР произвел с помощью компьютера выборку лиц, которые могли оказаться 19 января с.г. в Москве, и эти сведения к 10 часам 15 минутам поступили в распоряжение руководимой мною группы.
К 11.20 был составлен предварительный список преступников – 46 человек, которые потенциально могли бы иметь отношение к убийству Мигуна. Затем по разным причинам (находились под круглосуточным наблюдением милиции, были на излечении в вытрезвителе, в венерическом диспансере или имеют другого вида алиби на 19 января) сорок человек были из этого списка отсеяны. Остальными подозреваемыми, которые могли оказаться днем 19 января с.г. в Москве в доме 36-А по улице Качалова, являются:
