Тот же день, 13 часов 15 минут
Все. На этом рукопись Белкина обрывалась. Я положил перед собой чистый лист бумаги и записал:
«1. Пожилой, лет 50–55, бесцветный, с металлическими зубами – был на Бакинском аэродроме и на Курском вокзале в Москве.
2. Был ли гроб с наркотиками? Проверить.
3. Вызвать из Риги Айну Силиня…».
Скорее всего, подумал я, Айна – это та самая Лина Бракните, возлюбленная Сашки Шаха, а Сашка Шах – это Султан. Раз Белкин назвал себя в рукописи Гариным, значит, все имена вымышлены, а вот детали, факты – в них я поверил сразу. Конечно, нужно быть осмотрительным и перепроверять каждый факт по десять раз. Писатели не следователи, они не обязаны протоколировать действительность, они могут менять факты, тасовать их и даже выдумывать, но на этих страницах, которые я прочел, так много достоверных или, по крайней мере, правдоподобных деталей, что не проверить их просто грех. Молодец Пшеничный, что нашел эти блокноты, жаль только, что не нашел продолжение. Я записал на своем листе: «Блокноты Белкина – редакция `Комсомольской правды`». Это еще не был план следствия или даже наброски к нему, а только первые узелки для памяти, и в эту минуту появился Светлов.
– Разрешите? – он был в летней форменной рубашке, с новенькими погонами подполковника, в фуражке. Невысокий, плотный, упитанный сгусточек энергии с цепкими и веселыми умными глазами. Сняв фуражку, он вытер ладонями пот на ранних залысинах и прошел в кабинет. – Как поживаем, гражданин начальник?
– Пока жив, – сказал я, пожимая ему руку, и кивнул на кресло возле своего стола. – Садись. Узнаешь? – Я подвинул ему папку с делом № СЛ-79-1542.
Он открыл папку, взглянул на первую страницу и лицо его выразило разочарование:
– А, это! Это я знаю. У меня бриллианты до сих пор лежат в сейфе.
– Хорошие бриллианты?
– Бриллианты замечательные! Редкая работа! Заберешь к себе? Я тебе советую поинтересоваться у ювелиров, кому они раньше принадлежали. У меня еще руки не дошли, но раз ты это дело берешь к себе…
– Подожди, – перебил я. – Ты знаешь про труп, про бриллианты, а кто второй похищенный – ты знаешь?
Он пожал плечами:
– Тоже какая-нибудь фарца. Да я этим не занимаюсь, мало у меня дел, что ли? Это дело, по-моему, сейчас в Москворецком районе. А как оно к тебе попало?…
– Так вот садись и читай, – я опять пододвинул к нему папку. – Только внимательно и до конца. Особенно вот эту рукопись…
Передавая ему рукопись Белкина, я снова обращаю внимание на то, что первая страница машинописного текста напечатана небрежно, с опечатками в тексте, а все остальные страницы чистые, даже красивые, как из машбюро, хотя Пшеничный написал в рапорте, что изъял их на квартире Белкина.
Светлов стал читать. Через несколько минут он расстегивает ворот форменной рубашки, приспускает галстук, потом закуривает и спрашивает, не отрываясь от чтения:
– Слушай, у тебя нет пива холодненького?
– Тут не держим, – усмехнулся я. – Потом можем сходить, здесь бар рядом.
В дверь постучали, я сказал «войдите» и взглянул на часы. Было 13.30 минут – почти сорок минут назад я говорил по телефону с Пшеничным. Он вошел и представился:
– Здравствуйте. Моя фамилия Пшеничный.
Оказалось, он значительно моложе, чем я ожидал. Худощавый, высокий, сутулый блондин лет 32-х. Удлиненное блоковское лицо, голубые серьезные глаза. Когда он проходит в кабинет, я вижу, что он слегка волочит левую ногу. Я поднимаюсь ему навстречу, пожимаю руку, говорю:
– Шамраев, Игорь Есич. А это, знакомьтесь, подполковник Светлов…
– Привет, мы знакомы, – бегло, не отрываясь от последних страниц рукописи Белкина, выбрасывает руку Светлов, и Пшеничный пожимает ее, садится на свободный стул. Его глаза уже с порога оглядели мой кабинет, запротоколировали тут же – и меня, и Светлова, и папку с делом Белкина на столе. Да, это именно тот человек, который мне нужен, даже лучше, чем я ожидал – моложе. Тридцать лет – самый следственный возраст, опыт уже есть и интерес к делу еще не угас. Настоящий следственный лошак.
– Так! Ясно! – Марат Светлов хлопнул последней страницей рукописи Белкина по столу: – Тебе надо лететь в Баку и начинать оттуда. Там наркотики, этот Генерал, Зиялов. Фамилии, конечно, липовые, придуманные, но докопаться можно – кто с этим Белкиным в одном классе учился, кто у него сочинения списывал. Это несложно. Но надо же! Наркотики уже по воздуху в гробах перевозят! Замечательно! – он даже встал, прошелся по кабинету. – Но я тебе для чего? Не понимаю.
– Видишь ли, ты прочел в деле: следователь Пшеничный считает, что по этому делу нужно создать бригаду. И я с ним согласен. Поэтому я включил в бригаду его, себя, и тебя вместе с твоим отделением.
– Меня?! Да ты что?! Обалдел? Щелоков меня вам в жизни не отдаст, ты что! Ты же знаешь его отношения с твоим Генеральным.
– Даже если я веду это дело по заданию ЦК? Мы должны найти этого Белкина до одиннадцатого, К отъезду Брежнева в Вену. И по закону я могу просить в свою бригаду любых сотрудников МВД.
– Ну, попроси! «По закону»! – передразнил он. – Сунут тебе какого-нибудь долдона, сам не рад будешь.
– Хорошо, это мы обсудим после, – сказал я. – А сначала меня интересует: ты сам-то хочешь работать это дело или нет? Смотри: наркотики, бриллианты, убийство и похищение корреспондента – полный джентльменский набор. Для такого сыщика, как ты, это в самый раз. И внеочередная звездочка на погоне не помешает. А?
– Ну ты и гусь! – усмехнулся Светлов. – Знаешь, на что подцепить. Тут только один недостаток в этом деле.
– Какой?
– Бабы нету.
– Как нету? Даже две! Аня Зиялова, в которую Белкин влюбился на аэродроме, и эта Лина, в которую влюбился Сашка Шах.
– Это сомнительно, – Светлов поморщился. – Это сочинено для повести. Тот влюбился, этот влюбился – нет, это литература. Вот гроб с наркотиками – это да, это никакой писатель не придумает. И то, что его арестовали…
– Этого ничего не было, – негромко сказал Пшеничный.
Мы оба повернулись к нему. Он уже держал на коленях свой портфель и вынимал из него какую-то бумагу.
– Во всяком случае, вот телеграмма из Бакинского управления милиции.
И он положил перед нами служебную фототелеграмму. Я взял ее, прочел вслух:
ТЕЛЕГРАММА
Москва, Прокуратура Москворецкого р-на, следователю Пшеничному.
На ваше отдельное требование № 3341 от июня с.г. сообщаем, что тщательной проверкой товарно-транспортных документов Бакинского аэропорта установлено, что указанный Вами груз – цинковый гроб – рейсом № 315 «Ташкент–Баку» 12 мая с.г. в Баку не поступал. Дополнительной проверкой документов установлено, что подобный груз не поступал в аэропорт г. Баку ни одним рейсом в течение всего мая месяца, и Бакинский горотдел милиции не располагает сведениями о доставке какой-либо нелегальной партии наркотических средств (опиума) из городов Средней Азии.
