– «Сибирь», я «Аврора», иду по следу, четко видим следы, кровь, бинты, шприцы, ампулы с кетамином. В районе развалин старой крепости обнаружил три трупа, у всех осколочные ранения, одному вообще прямо в башку миной попало, но она не разорвалась, а прибила его, как камнем!
Так вот почему замолкли «чехи» после минометного обстрела! При очень малом количестве боеприпасов работа артиллериста Шадрина оказалась ювелирной. Руслан Кокшин, тоже артиллерист по образованию, в восторге от точных попаданий своих коллег. Вообще-то он весельчак и раздолбай, пару раз получал взыскания от командира за драки, но сейчас командует боевой группой, ведет ребят в бой и от него зависит, будут они жить и победят или погибнут (через сутки он станет Героем России и, что удивительно, живым!).
И еще радует, что «чехи» побросали своих раненых и убитых. Это совершенно не в их повадках. При всей его к ним враждебности он отдает им должное: воины они настоящие. И всегда забирают своих убитых и раненых с поля боя, оставить труп непохороненным до заката солнца – тяжкий грех. Значит, это действие кетамина, который, как говорят врачи, напрочь подавляет все чувства – страх, голод, усталость и боль даже при пулевых ранениях. Плюс, очевидно, совесть и чувство боевого братства…
Внезапно мертвую тишину ущелья разрывает очередями сразу нескольких десятков автоматных и пулеметных стволов, затем – удары «РПГ», еще и еще. Да сколько же у них боеприпасов?!
– «Сибирь», я нашел их! – Голос Кокшина сечется от ощутимого даже по радио страха кружащей рядом смерти.
– Сколько их?
– Их тут до х…, командир!
Что ж, в бою не место воспитывать чистоту русского языка, но беспокоит паника – если, не дай Бог, ребята побегут, боевики перестреляют их, как кур.
– Успокойся, «Аврора»! Доложи, сколько их и район местонахождения. У тебя есть раненые, потери?
Но в ответ в динамике лишь сдавленное от перебежки дыхание, автоматная очередь и только потом:
– У них порядка тридцати стволов. У меня двое раненых. Находимся на повороте реки, метров 700 до слияния Керего с ручьем, позиция невыгодная, блин, они выше и лупят так, что головы не поднять.
– Держись, направляю группы на помощь.
Но группы уже и сами услышали бой, по очереди доложили о готовности и двинулись на грохот автоматных очередей – пошли убивать и умирать.
– «Сибирь», я «Памир», вступил в бой.
– «Сибирь», я «Ворон», вступил в бой.
– «Сибирь», я «Корона», выдвигаюсь, еще немного – и будем на месте.
Именно здесь, в бою втройне приятно слышать эти спокойные, сильные голоса и знать, что твои офицеры понимают тебя с полуслова и знака.
Но что кроется за фразой «вступить в бой» – в «зеленке», на резко пересеченной местности, на скользких, обрывистых склонах? Тут не годится обычная тактика, когда атака ведется цепью под прикрытием бронетехники. Дальность огневого контакта не больше 20 метров, дальше ничего не видно. Управлять в такой ситуации можно лишь десятком бойцов, не больше. Остается медленное, аккуратное движение вперед, а броски только на открытых полянках и обязательно заходя на противника сверху вниз. Потому что сверху лучше обзор, и двигаться на противника легче сверху, и гранату можно бросить, не рискуя, что она покатится на тебя.
Группы плотно сжимают «чехов» в кольцо. Однако обколотые транквилизаторами боевики с криками «Аллах акбар!» бросаются в одну атаку за другой – им нечего терять, они же смертники.
И теперь он обязан личным примером поддержать своих.
Медленно, шаг за шагом он вместе с бойцами движется вперед и вниз, стволы на изготовку, патрон в патроннике, автомат с предохранителя снят. Держат интервал метра два-три, чтобы видеть друг друга и дабы не вылез никто вперед, попав под свои же пули. Прошли десяток метров, взмах руки командира, остановились, осмотрелись. Еще один взмах, и молча, без всяких команд – еще десять шагов по «зеленке». Впереди шум, шелохнулись кусты – замерли, упали за деревья. Вверх, роняя пену с губ, ползут два «чеха». Без команды – огонь! Два трупа. Снова десять шагов вперед, Вахренев на ходу осматривает еще теплые трупы, вытаскивает документы и боеприпасы, отмечая про себя – классные ботинки, нам бы такие. И снова впереди шум, еще одна группа «чехов». По движению в «зеленке» он с высоты своего метр девяносто определяет – трое. Молча показывает три пальца соседям и знаками распределяет двоих, а себе оставляет среднего.
Но и «чехи» – профи. Крайний справа начинает густо чесать «зеленку» пулеметом. 7,62-миллиметровые пули величиной с огурец рвут листья прямо над головой. Ребята вжались в землю, жить хочется всем. Секунда затишья, затем бойцы осторожно выглядывают из-за деревьев и буквально в трех шагах от себя видят здоровенного боевика с гранатометом. Крик «Аллах акбар!», вспышка, удар! Это боевик в упор выпустил противотанковую гранату и под прикрытием пулемета тут же бежит обратно. Оглохшие и ослепшие, они провожают его неприцельными очередями автоматов. Но именно по этим их автоматам тут же и заработал третий «чех» – снайпер, который грамотно высматривает, не выпадет ли из-за укрытия раненый, не высунется ли в горячке боя командир или кто-нибудь еще. Пули снайпера ложатся впритирку, от них тоненькое дерево над Вахреневым вот-вот рухнет. Толково, ничего не скажешь. Но и мы не лыком шиты, «Аллах акбар!» кричать не будем, зато метнем по гранате – как вам, господа, «Ф-1» или «РГО» с двухсотметровым радиусом разлета осколков?
Грохнули взрывы, и вот уже ДШМГ расстреливает оглушенных «чехов».
Но – первая потеря.
– «Сибирь», я «Ворон». Потерял бойца, – докладывает Дима Бабошкин.
– Осмотрись, поищи рядом, без него не двигаться.
– Я в плотном огневом контакте, но сейчас попробую.
Однако поиски безуспешны, и только позже, после боя они нашли его – рядового Донцова. И ясно восстановили картинку боя. Он получил пулю в живот и, не пикнув, замаскировавшись в плотном кустарнике, продолжал вести огонь. Он просто истек кровью и не смог ползти вперед, когда группа, медленно атакуя, ушла ниже на «духов». Он погиб смертью храбрых! Вечная слава герою!
Через пять – пять! – часов боя плотно окруженные «чехи» потеряли выдержку и стали небольшими группами рваться в разных направлениях, чтобы просто остаться в живых. Однако и у группы Вахренева уже не хватало сил добить их.
– «Сибирь», я ранен в голову! – доложил начавший этот бой Серега Попов, вахреневский земляк с Алтая, двухметроворостый умница и красавец. И сколько Вахренев ни надрывался у радиостанции, на вопросы больше не отвечал. А затем на связь вышел солдат из группы Попова – санинструктор Ринат Гафуров:
– «Сибирь», начальник «двухсотый» – пулевое в голову. И еще двое раненых в нашей группе.
– Укрыть тело, раненым оказать помощь, и аккуратно выходите из боя.
Но выйти из боя им не дали. Тот же снайпер, который застрелил Попова, при попытке приближения к его телу убил еще двух – Рината Гафурова и Алексея Мырлаева. Так и лежали потом трое наших ребят рядком, как будто обняв друг друга в попытке закрыть от смерти. Только на следующий день ребята достали этого снайпера и злобно пинали его труп, не в силах убить его еще и еще раз.
