Над Салехардом висела полная и красная от мороза луна. Под ней в черном небе полярной ночи кружили над городом три вертолета и три «Аннушки» местной полярной авиации.
Но преступники даже во время двух утренних взрывов не пытались выскочить из Салехарда.
И вообще в то утро из города не выезжал и даже не пытался выехать ни один вездеход, ни одна ненецкая нарта.
Мы катили по Салехарду, по его пустым, будто вымороженным улицам, мимо зданий, изгаженных надписями и рисунками. Обычно время с четырех до семи вечера – самое оживленное в городе. Открыты магазины, парикмахерская, столовая, почта, и на центральной, освещенной фонарями улице имени Ленина царит нормальная городская сутолока. Еще три дня назад здесь так и было, тем более что накануне торжественного открытия газопровода тресты «Ямалторг» и «Ямалпродснаб» выбросили в магазины, как это делается перед праздниками, импортную обувь, женское белье, мужские финские костюмы, транзисторные приемники и магнитофоны, а в продовольственных магазинах появились настоящее сливочное масло и даже куры! Конечно, салехардские улицы тут же заполнились людьми с санками, груженными увесистыми сумками с добытыми в очередях продуктами. И никакой буран не мог стереть улыбок счастья с лиц этих людей.
Мы победили, мы покорили тундру, и нам есть теперь чем украсить праздничный стол!..
Но сегодня вся эта праздничная суета исчезла из Салехарда. Город был как в осаде – только вооруженные милицейские патрули, гусеничные вездеходы и… ненецкая детвора. Поскольку русские учителя и воспитатели интернатов не вышли на работу, дети безбоязненно шастали по центральным улицам, катались на санках, запряженных собаками, а некоторые даже цеплялись металлическими крючьями за вездеходы и с хохотом катили за ними по скользкой мостовой. 16-17-летние ненецкие подростки разгуливали по улицам в празднично нарядных малицах и кисах, осмеивая по-ненецки милицейские патрули и гэбэшные вездеходы. Что они говорили – почти никто из русских не понимал, но жесты их были красноречивы – при приближении патруля или вездехода они словно бы ненароком вынимали из висящих на поясе ножен красивые ножи с костяными рукоятками (неизменная принадлежность ненецкой национальной экипировки) и делали вид, что пробуют рукой острие – хорошо ли оно отточено. Конечно, надписи вроде «Русские – вон из тундры!» и «Духи тундры за нас!», а также кровоточащие мужские члены, пририсованные на праздничных плакатах, – это их работа…
Кавалькада машин остановилась у гостиницы «Север» – трехэтажного здания со свежепокрашенным к приезду европейских гостей фасадом и огромным фанерным транспарантом с алыми буквами:
«ПАРТИЯ – УМ, ЧЕСТЬ И СОВЕСТЬ НАШЕЙ ЭПОХИ!»
Шатунов вместе со мной вышел из машины, и мы вошли в гостиницу. Посреди пустого вестибюля в креслах сидели и играли в карты майор Оруджев и патрульный милицейский наряд – молоденький лейтенант милиции и два дружинника. У ног Оруджева дремали две привезенные из лагеря караульно-разыскные собаки.
Увидев Шатунова, милицейский наряд и майор Оруджев испуганно вскочили. Молоденький лейтенантик громко отрапортовал:
– Товарищ майор! Разрешите доложить! На вверенном мне объекте все спокойно, происшествий нет!
Шатунов хмуро кивнул на пустую стойку администратора:
– А где администратор гостиницы?
– Служащие гостиницы на работу не вышли, товарищ майор, – доложил лейтенантик и добавил с улыбкой: – По домам сидят, забаррикадировались, товарищ майор. Духов боятся.
– Та-ак… – проговорил Шатунов. – А кто, по-твоему будет здесь военное начальство расселять? Пушкин? Живо вызови вездеход и – в объезд по домам! Чтобы через полчаса все были на местах! И во всех номерах чтобы белье было чистое! Здесь будет штаб дивизии, ты понял?
– Так точно, товарищ майор. Разрешите исполнять?
– Исполняй. – Шатунов проводил взглядом выскочивших из гостиницы милиционеров и повернулся к Оруджеву. Тот все это время стоял перед ним по стойке «смирно». – А ты почему не уехал? Тебе в лагере надо быть, а то у тебя там вообще все зеки разбегутся!
– Солярки нет, товарищ майор, – сказал Оруджев. – Ехать не на чем. Нас ни транспортная база КГБ, ни милиция не заправляют – на нас нет разнарядки. Мне даже мясо для собак не дают. Второй день собаки не кормлены.
– Не заработали твои собаки на мясо, вот и все! – сказал Шатунов. – Ладно, пока они будут собирать работников гостиницы, посидишь тут, поохраняешь. А потом я прикажу – дадут тебе солярку. И чтоб с глаз моих долой, в ту же минуту понял?
– Слушаюсь, товарищ майор.
Шатунов вздохнул, обвел взглядом вестибюль гостиницы и молча вышел. Его «Волга» тут же умчалась в аэропорт встречать десантную дивизию, а мы с Оруджевым остались в гостинице одни. Я стала подниматься по лестнице на второй этаж. Даже спиной чувствовала на себе собачье-просительный взгляд Оруджева. Один мой жест, один поворот головы – и он бы взлетел по лестнице в мой номер. Но я не оглянулась. Все, что было между нами всего три дня назад в лагере № РС-549, там и осталось – на соломенном матраце в комнате для свиданий заключенных с их близкими родственниками. Но там был один Оруджев, а здесь – совсем другой. Пусть и за то, что было, скажет спасибо…
Я поднялась к себе в номер и на всякий случай дважды повернула ключ в замке. Не было сил принять ванну, я стряхнула с ног валенки, сбросила овчинный полушубок, стянула меховой комбинезон и плюхнулась в постель. Последнее, что я слышала, – тяжелый авиационный гул где-то в стороне, над Обью.
30
БОЕВОЕ ДОНЕСЕНИЕ
Военной спецсвязью
Министру обороны СССР, члену Политбюро ЦК КПСС маршалу Дмитрию Устинову
от командира авиадесантной дивизии имени Октябрьской революции генерала В. Гринько
Согласно Вашему приказу сегодня, 12 декабря 1983 года, в 16.30 авиадесантная дивизия имени Октябрьской революции в составе трех десантных полков, двух отдельных бронетранспортных батальонов и Девяти вертолетных эскадрилий высадилась в аэропорту г. Салехарда.
Разобравшись в оперативной обстановке, я принял решение: окружить город кольцом имеющихся в моём распоряжении воинских сил и, постепенно сужая это кольцо, войти в город и обыскать каждый дом, оставив за городской чертой заградительные патрули и вертолеты-наблюдатели.
Выполняя это боевое задание, дивизия закончила операцию к моменту прилета из Тюмени первого секретаря Тюменского обкома партии тов. Богомятова и сопровождающих его лиц, т.е. к 20 ч 40 мин местного времени.
В результате проведенной операции арестованы:
– 42 спекулянта фруктами – все лица кавказского происхождения, находящиеся в Салехарде с целью продажи по спекулятивным ценам привезенных с Кавказа овощей и фруктов;
– 39 подростков в возрасте от 14 до 18 лет – все лица ненецкого происхождения, позволявших себе насмешки над проводимой операцией и другие антирусские выходки;
