– С него же сняли всю одежду, похитили. Что я могла привезти?
– А другую его одежду, из его квартиры, ты привезла?
– Зачем?
– Привезла или нет?
– Нет, конечно.
– Вот и дура, – сказал Зотов и повернулся к вошедшему с улицы Шатунову: – Вы тут собак залоевской рукавицей мучаете, а нет чтобы сообразить мозгами сначала. Если убийца снял одежду с Воропаева и Хотько, он же не на рынок эту одежду отнес продавать. Он на себя надел, чтоб теплей было, верно? И в первую очередь – унты или валенки. Теперь рассуждай: сбежали трое, но убивал, как показывает экспертиза, один. Первая жертва – Воропаев. Ну, кто убивал, тому первому – вся одежда, верно? Значит, этот убийца пришел сюда в воропаевских унтах, так? А вы собакам чей запах подсовываете? По рукавице – Залоева. А залоевскими ботинками тут и не пахнет, он их давным-давно в тундре бросил…
У меня похолодело сердце – ведь действительно простая идея!
А я, идиотка, не привезла даже клочка воропаевской одежды, даже его носового платка! И сейчас мне не миновать шатуновского разноса. Вот уж как он смотрит на меня своими белесыми гэбэшными глазами!
– Но ты не дрейфь, Анна, – усмехнулся Зотов и полез за пазуху своего полушубка. – Зря я, что ли, летел сюда из Уренгоя? Я в Яку-Type посадочку сделал, все равно почти по дороге было. И вот… – С этими словами Зотов вытащил из-за пазухи полушубка целлофановый пакет, открыл его и осторожно вытряхнул на стол несвежее мятое мужское нижнее белье: трусы, кальсоны и майку. – Все воропаевское и нестираное! – гордо сказал старик Зотов. – Потом так разит, что даже я чую. Но перед тем как опять собак мучить, надо второй такой комплект привезти, из квартиры Хотько. Потому как убийца, может быть, после убийства Хотько хотьковские унты надел, черт его знает!
Я подошла к Зотову и чмокнула его в щеку. Возьмут собаки след по воропаевским трусам или нет, но от позора старик Зотов меня в ту минуту спас.
16
Зотовская идея оказалась бесплодной. Оруджев и сержант Теличкин промучились с собаками еще три часа, давая им нюхать то нижнее белье Воропаева, то нижнее белье Хотько (дом Хотько был здесь же, в «Лауреатнике»), но собаки не унюхали никаких следов.
– Не по воздуху же ушел Залоев! – бесился к утру Шатунов. – Он ходил туда ногами, а не летел, черт возьми!
– Есть только одно объяснение, – сказал старик Зотов, сидя у камина и пыхтя своей прокуренной трубкой. – Это был не Залоев. А перчатка Залоева оставлена нарочно…
– Конечно! Это были духи тундры? – усмехнулся язвительно Шатунов. – Духи тундры отрезали Розанову уши и яйца и бросили во дворе перчатку Залоева!
– А если это был Залоев, то его поведение нелогично, – сказал Зотов. – Розанов был один в коттедже и один в бане. Любой убийца предпочел бы совершить нападение в закрытом помещении, чтобы все было тихо и никто ничего не видел. Тогда мы узнали бы об убийстве только в семь утра, когда шофер приехал бы за Розановым. Но вместо того чтобы все делать по-тихому, вместо того чтобы утащить из коттеджа хорошую дубленку и всякое другое барахло, он убивает Розанова на открытом дворе, забирает какой-то старый тулуп, а на месте преступления демонстративно оставляет перчатку. Совсем как на вызовах на дуэль.
– Меня и бесит, что он нас дразнит, сука! – сказал Шатунов. – Я только не понимаю – зачем?
– Хочет показать, что убивают не духи тундры, а он – Залоев, – сказал Худя Вэнокан. – А это нам поможет панику остановить…
– Но зачем?! – повторил Шатунов. – Зачем он сам на себя наводит?
Худя пожал плечами:
– Для славы, однако. Бывают психи. Хинкли, например. В президента Америки стрелял. Для славы, однако. Залоев, может быть, тоже такой. Не хочет нашим ненецким духам славу свою отдать, однако…
– «Однако, однако»! – передразнил Шатунов. – Однако этот побег с твоей легкой руки случился! Грамотный ты больно! Хинкли!
– Я-то, однако, как раз предупреждал начальника лагеря, что такой побег теоретически возможен. За три недели предупреждал, однако! – обиженно сказал Вэнокан.
– Теоретически! – проворчал Шатунов, поскольку крыть тут было нечем: действительно, простой следователь милиции, ненец к тому же, предупредил руководство лагеря № РС-549, то есть кадровых офицеров КГБ, о возможности использования для побега линии высоковольтной передачи, а те и в ус не подули.
– Есть один нюанс, – сказала я. – Мы не знаем, почему он убивает только начальников. Пока это выглядит как цепь случайных совпадений…
– Короче! – нервно сказал Шатунов. – Есть идея или только болтовня?
– Есть идея, – сказала я. – Сбежали трое. Чтобы выбраться из Салехарда, им нужно было три комплекта одежды и три комплекта документов. Один из беглых – бывший художник и поддельщик икон. Вывести из паспортов фамилии Воропаева, Хотько и Розанова и вписать какие-нибудь другие – для него пара пустяков. Теперь у них есть как раз три комплекта одежды и три комплекта документов. Значит, торчать им в Салехарде больше ни к чему. Даже если этот Залоев – просто псих, как Хинкли, или кровожадный маньяк, как Ионесян, двое других должны попытаться улизнуть из Салехарда с помощью поддельных паспортов. И делать это они будут сейчас, сегодня.
– Дельная мысль, – сказал Шатунов. – Но аэропорт и железная дорога и так закрыты, а на зимниках
[6]
стоят патрули.
– Зимой из Салехарда можно выехать не только по зимникам, – заметил Ковров. – В тундре сейчас наст везде крепкий…
– Над городом висят вертолеты, – сказал полковник Синий. – Сегодня ночью из Салехарда еще ни одна мышь не выскочила. Но вообще Ковина права: им незачем сидеть в городе, где мы проверяем каждый дом. Им нужно мотать отсюда, и они попробуют это сделать сегодня. Только как? Ползком не уйдешь в тундру…
– Эх! – вздохнул Шатунов. – Мне бы пару тысяч солдат – я бы сразу превратил Салехард в мышеловку!.. Но что еще могут сделать эти типы? Угнать вездеход? Смешно! Мы их с воздуха пришлепнем, как кекликов!
– Или они вас, – сказал вдруг Зотов.
Мы повернулись к нему удивленно. Зотов, почмокав свою трубку, спросил:
– Кто-нибудь знает, было ли тут в коттедже Розанова оружие?
Шатунов прищурился, усваивая новую идею старика Зотова. А Зотов продолжал:
– Как выяснила в Яку-Type моя следовательница Анна Ковина, у Воропаева, когда он ходил на б…ки к своей ненке в соседнее стойбище, был при себе пистолет. Этот пистолет исчез вместе с его одеждой. Теперь вопрос: было ли при себе оружие у Хотько, когда его убили?
Конечно, ничего такого о пистолете Воропаева я не выясняла в Яку-Type, это был еще один мой промах, но старик Зотов прикрыл меня и тут. Вот уж действительно не зря он залетал в Яку-Тур! Любой из нас, следователей, знает, что негласным приказом еще в тридцатые годы Сталин разрешил всем руководителям тундровых и таежных экспедиций, а также всем партийным руководителям от секретарей райкомов и выше иметь личное оружие – пистолеты. И тем, и другим – для защиты от рабочих беспорядков. С тех пор никто этот приказ не отменил, но пистолеты выдают только в КГБ и – строго лимитированно. Таким образом, Воропаев, как начальник заполярной экспедиции, имел право на пистолет. Как же я, дура, не подумала об этом в Яку-Туре! Интересно, имел ли пистолет доктор Хотько? Если имел, то нелегально…
