— Ваша домработница могла впустить водителя, — предположил
Бозин, — она ведь наверняка знала обоих ваших водителей. Возможно, он заехал к
вам домой, когда вас не было, тогда и отравил воду.
— Нет, — вмешался Дронго, — он не мог этого сделать. Зачем
ему пытаться убить своего шефа, если потом он крадет свидетеля, надеясь
получить выкуп? С мертвого руководителя он ничего не получит. Я абсолютно
убежден, что Эдуарда Леонидовича пытался отравить вовсе не Егор. Это совсем
другой тип человека. Ему нужны были деньги, а не мертвый начальник, со смертью
которого он потерял бы и хорошо оплачиваемую работу.
— Тогда выходит, что преступников двое, — вздохнул Бозин.
— Вот именно, — кивнул Дронго — Халупович слишком
эмоционально обо всем рассказывал. Он сначала поделился с Шальневым и
Трошкиным, а потом перезвонил мне. Во всех случаях он сообщал о том, что
следователь собирается побеседовать с внучкой погибшей. И добавлял, что для
него эта девочка — самый важный свидетель. Разумеется, водитель услышал об этом
и сделал надлежащие выводы. Ему отчасти повезло, если в нашей ситуации можно
применить это слово. Очевидно, девочка спустилась в столовую, а затем
перепутала лифты и в результате оказалась в институте: А может, она специально
вошла в другой лифт, чтобы погулять по зданию. Ей было скучно сидеть в
кабинете. И первый, кто ее увидел, был Скрёбов. Он решил этим воспользоваться и
спрятал девочку в багажнике, уверенный, что его машину не станут проверять. Так
все и получилось. Он выехал за ворота, затем подъехал к условленному месту и
передал девочку сообщнику.
— Тогда кто же отравил воду? — не унимался Халупович. —
Только не говорите, что это сделал мой второй водитель. Миша работает со мной
много лет. Если и он окажется подонком, то я не знаю, как я вообще смогу
доверять после этого людям.
— Не думаю, что это он, — осторожно заметил Дронго, — ведь
если бы он решился на преступление, то должен был бы как минимум понимать, что
подозрение падет прежде всего на него. Вы говорили, что иногда водители
приносили вам в квартиру воду и продукты. Значит, вы давали им ключи?
— Иногда давал, — ответил Халупович, — но все равно Егор не
мог отравить воду. У него не было на это времени, даже если бы он изготовил
запасной ключ. Днем я был дома, а когда уехал, там оставалась Елизавета
Матвеевна.
— Он мог приехать как водитель, — предположил Бозин.
— В том-то и дело, что не мог, — вздохнул Халупович, — у нас
с Елизаветой Матвеевной была твердая договоренность: кроме меня, она никому не
открывала. Ни при каких обстоятельствах. Пока я ей не звонил. Даже Мише не
открывала, даже Трошкину. Однажды Миша за дверью торчал, пока она не
дозвонилась мне и не убедилась, что это именно я послал водителя. Она в этом
плане была очень дисциплинированной. Несколько лет назад у ее знакомой ограбили
квартиру, после того как она открыла дверь племяннику. Елизавета Матвеевна,
зная об этом случае, сама просила меня звонить ей, чтобы случайно не открыть
дверь посторонним.
— Софья Оганесовна сказала, что вечером во дворе никто не
появлялся, — напомнила Линовицкая, — только женщины и какой-то сотрудник милиции.
— Может, это был брат Мамаджановой? — предположил Бозин. —
Он мог привести угрозу в исполнение.
— Подполковник уголовного розыска, который травит воду,
чтобы убить давнего знакомого своей сестры? — недоверчиво спросил Дронго. —
Слишком невероятно. Но в любом случае его нужно найти и выяснить, что он делал
около дома Халуповича.
— Найдем, — уверенно сказал Бозин.
В этот момент позвонила Нина и сообщила, что дежурный
сотрудник прокуратуры спрашивает Арсения. Николаевича. Бозин снял трубку и,
выслушав говорившего, удовлетворенно кивнул. Поблагодарив звонившего, он
положил трубку.
— Вот и все, — сказал он, глядя на Дронго, — можно ехать за
Таней. Наш подозреваемый днем несколько раз звонил своему брату, Алексею
Скрёбову. Тот нигде не работает, недавно вернулся из армии. Проживает по
адресу: Петровский переулок…
— Это улица Москвина, — уточнил Дронго, — рядом с Козицким
переулком. Совсем рядом.
— У него там однокомнатная квартира в старом доме. По-моему,
все ясно. Девочка там. Они бы не рискнули везти ее через весь город.
— Если хотите, поедем вместе, — предложил Халупович.
— Нет, — поднялся Бозин, — мы поедем сами. А вы оставайтесь
в офисе. И желательно, чтобы вы отсюда никуда не отлучались. Это и в ваших
интересах.
— Понимаю, — мрачно кивнул Халупович.
— Вы поедете с нами? — спросил Бозин, обращаясь к
Линовицкой.
Та слегка поколебалась.
— Я останусь здесь, — сказала она после некоторого раздумья.
— Может быть, мне лучше поговорить еще раз со старшим братом? Возможно, я узнаю
что-нибудь новое по моему делу.
— Хорошо, — согласился Бозин, — мы постараемся быстро
управиться. Если мы все правильно рассчитали, то Таня должна быть на квартире
младшего брата.
Он вышел из кабинета. Линовицкая взглянула на обоих мужчин,
оставшихся в кабинете.
— Позовем Скрёбова? — предложила она. — Хотя это будет,
скорее, беседа, чем официальный допрос. Слишком позднее время для допроса.
— Вы еще покажите ему программу «Спокойной ночи, малыши», —
пробормотал Халупович. — Не хочу встречаться с этим мерзавцем. Не ожидал от
него такой подлости. Лучше я посижу в комнате отдыха, подумаю о своей излишней
доверчивости. Может, этот урок пойдет мне на пользу.
Халупович вышел из кабинета через дверь, находящуюся позади
его стола. Они остались вдвоем. Линовицкая позвонила в приемную.
— Где майор Озиев? — спросила она у Нины.
— Уехал с Арсением Николаевичем, — ответила секретарь.
— Они забрали с собой Скрёбова?
Нина молчала. Очевидно, ей не хотелось говорить об этом
человеке.
— Вы меня слышите? — строго спросила Линовицкая.
— Он в кабинете Трошкина. С двумя сотрудниками милиции.
— Передайте им, что я прошу их привести его сюда.
Положив трубку, она посмотрела на Дронго:
— Вы всегда показываете такие фокусы?
— А вы считаете, что это фокусы? — улыбнулся Дронго.
— Я оговорилась, — быстро поправилась Линовицкая, — но у вас
здорово получилось это расследование.
— Это все, что я умею делать, — признался Дронго.
— А почему вы не работаете в государственных учреждениях?
Вам не кажется, что ваши способности нужно применять с пользой для большего
числа людей?
— Я и применяю, — грустно ответил Дронго, — но мне трудно
менять свой образ жизни. Да я и не хочу, уже привык к подобному ритму. Так мне
удобнее.
