Глава вторая
Дронго молчал несколько минут. Он обдумывал ситуацию. Затем
спросил:
— В доме ничего не пропало?
— Ничего. В квартире было пять тысяч долларов, и они
остались лежать на месте. Ничего не пропало. Кроме того, дверь была заперта
изнутри, а на седьмой этаж не так-то легко попасть. На балконах у меня жалюзи.
Я их всегда держу закрытыми.
— Погибшая давно работала у вас?
— Полтора года. Очень исполнительная и тихая женщина. У нее
осталась внучка, которую она воспитывала. Мать уехала куда-то в Югославию, а
отец ребенка давно их бросил. Как вспомню, так мороз по коже. Я уже поручил
своему секретарю присмотреть за ребенком. Девочке тринадцать лет, и у нее
никого нет. Ее привезли к нам в офис и пока поселили в моей комнате отдыха. У
нас круглосуточная охрана, и с девочкой ничего не может случиться. Конечно, я
возьму на себя организацию похорон, но тело мне пока не выдали.
Он вздохнул и снова взял бутылку. Потом невесело усмехнулся:
— Под такой рассказ лучше глушить водку, чем этот коньяк. Он
только усиливает напряжение. У вас можно курить? — спросил он.
— Вообще-то нет, — ответил Дронго, — но иногда, в виде
исключения, я разрешаю это своим гостям. Сейчас принесу пепельницу.
Он поднялся и вышел на кухню. Вернувшись обратно, он
поставил на стол пепельницу и большую бутылку водки.
— У меня есть водка, — предложил Дронго, — кажется
«Абсолют». Держу для своих гостей. Это водка с перцем.
— Спасибо, — улыбнулся Халупович, — я же сказал, что почти
не пью. Обойдусь коньяком, — он достал сигару с уже обрезанным концом и щелкнул
зажигалкой. Комната наполнилась ароматом дорогой сигары. Халупович налил себе
коньяка и макнул сигару в рюмку.
— Вот такая у меня невероятная история, — наконец произнес
он. — Но самое интересное, что буквально перед выездом в аэропорт мне кто-то
позвонил. Какая-то женщина. На мой мобильный телефон. И сказала, что мне
угрожает опасность. Представляете? Получается, что эта незнакомка знала о
готовящемся покушении.
— Вы сообщили об этом следователю?
— Да. Они проверили этот звонок. Звонили из
телефона-автомата. Откуда-то с Кузнецкого моста.
Дронго мрачно кивнул и спросил:
— Этих женщин, которых вы пригласили, вы давно не видели или
поддерживали с ними какие-то связи?
— Конечно, нет. Одну из них я не видел лет двадцать. Вторую
— пятнадцать… Они очень изменились. Мой друг Эльмар, осетин, он сейчас работает
в Вашингтоне, в нашем посольстве, как-то сказал мне, что не нужно встречаться с
женщинами, которых ты знал раньше. Это приводит к невероятному разочарованию.
— Никогда не возвращайтесь туда, где вы были счастливы, —
прокомментировал Дронго. — Ваш друг дал вам неплохой совет, почему же вы его не
послушались?
— Не знаю. Я же говорю, что стал сентиментальным. Решил, что
нужно собрать в Москве женщин, о которых хранил приятные воспоминания. Вот и
вызвал в Москву этих трех. Одной из них мне даже пришлось помогать с получением
визы.
— Давайте по порядку. Вы нашли трех женщин, с которыми
когда-то были близки. Вы не видели их много лет, не знаете, что с ними было и
как они теперь живут.
— Кое-что знаю, если сумел их найти.
— Тогда расскажите мне, что именно знаете. Вы хотите, чтобы
я вам помог, но я не могу давать вам заочные советы, пока не пойму, что именно
произошло.
— Понимаю. Извините, что отнимаю у вас время. Мы могли бы
договориться об оплате ваших услуг.
— Об этом мы договоримся, — улыбнулся Дронго, — пока мне
просто интересно с вами разговаривать. Я должен понять, что именно у вас
произошло. Итак, в вашем доме побывали три женщины. Начнем по порядку. Когда
пришла первая?
— В три часа дня. Я специально ушел с работы пораньше, и ее
привез мой водитель. Она остановилась в отеле «Националь».
— Вы оплачивали их проживание в Москве?
— Конечно. Заказал им номера в разных отелях. Элга живет в
«Национале».
— Как вы сказали?
— Элга Арнольдовна Руммо. Она приехала из Эстонии. Мне
пришлось послать туда приглашение, чтобы ей оформили визу. Представляете, как
все это странно. Она живет в Таллинне, в том самом доме, в котором жила
двадцать два года назад, когда мы впервые познакомились, — Халупович дымил
сигарой, глубоко затягиваясь.
— Расскажите подробнее.
— Конечно. Меня отправили тогда в командировку в Эстонию.
Как раз перед Олимпиадой, в семьдесят девятом году. Для нас Прибалтика была
тогда настоящей заграницей. Я ведь не мог ездить за рубеж, так как работал в
«почтовом ящике», откуда не пускали даже в Болгарию. В Таллинне я пробыл почти
месяц, здесь и познакомился с Элгой. Она была тогда стройной, всегда
улыбающейся смешливой блондинкой. С ней было так забавно.
— Она была замужем?
— Да. Но тогда прибалты считались в этом отношении более
«продвинутыми», чем все остальные. На такую деталь мы не обращали внимания. У
нее уже взрослый сын, двое внуков. Представляете? А она ведь старше меня только
на полтора года. Правда, она очень изменилась. Ведь прошло столько лет. Но она
с удовольствием приехала в Москву, кажется, даже не удивившись моему вызову.
— Вы встретились с ней в три часа дня?
— Да. Посидели немного, поговорили. Я пообещал ей позвонить.
Она говорит по-русски с очень сильным прибалтийским акцентом.
— Потом она уехала в отель?
— Конечно. Мы отвезли ее в отель, и я заехал за второй
женщиной. Она жила недалеко, в «Метрополе».
Приехала из Екатеринбурга. Чудо, что мне удалось ее найти.
Она поменяла адрес, переехала жить в другой район. Пришлось посылать туда
помощника, чтобы он ее разыскал. Через столько лет. Я тогда работал в
Екатеринбурге, вернее не совсем в городе, наш «почтовый ящик» находился в
пригороде. Иногда мы выбирались в центр. Тогда любой вокзальный ресторан был
для нас идеальным местом отдыха. Вы же помните наглых швейцаров, которые не
пускали посетителей. Поразительное было время. Во всем мире людей зазывают в
рестораны, а у нас, наоборот, не пускали. Но я немного отвлекся. Мы тогда
познакомились с Фаризой. Она жила с родителями, училась в институте. Мы
встречались месяца три, а потом расстались. Как-то глупо расстались, просто перестали
звонить друг другу, обиделись, как дети. Честно говоря, я даже думал на ней
жениться. Но не получилось. Тогда мне было двадцать шесть. А ей двадцать. Через
полгода меня перевели на другой объект. Но я еще несколько раз звонил ей, мы
просто оставались друзьями. Интересно, что она почти не изменилась за столько
лет. Девятнадцать лет прошло.
