— Лифт. У нас плохо работает лифт. Вы, наверное, вчера
обратили внимание. Он грохочет, как пустая пивная бочка. Ну а она, наверное,
слышала, что лифт останавливался именно на нашем этаже.
— У тебя на лестничной клетке есть еще одна квартира, —
заметила наблюдательная Оксана Григорьевна, — может, приходили к твоим соседям?
— Там никто не живет уже давно, — отмахнулся Халупович. —
Хотя какая разница? Все равно на мой этаж мог кто-то случайно подняться. А
потом спуститься вниз. Так иногда бывает, люди путают кнопки и выходят не на
своем этаже. И все равно, даже если в дом приходили сто женщин, то и тогда мы
ничего не можем конкретно установить. В общем, какая разница? Я, конечно,
следователю ничего не сказал, но он тоже считает, что в моей квартире были
посторонние женщины. И самое страшное — я подписал эти проклятые листки, где
написано о моей уголовной ответственности за дачу ложных показаний.
— А зачем ты это сделал? — нахмурилась Оксана. — Нужно было
сказать правду.
— Какую правду? Кто мне поверит? В такую невероятную
историю? Следователь решит, что я сошел с ума. Она и так мне не очень верит.
— У тебя и следователь женщина? — усмехнулась Оксана. —
Такое ощущение, что ты попал в бабье царство.
— Вот именно.
Халупович взял свою чашечку кофе, выпил. Потом, поставив
чашечку на стол, снова крикнул:
— Нина, они еще не пришли?
— Нет, Эдуард Леонидович, — ответила та, входя в кабинет.
Она несла чашку чая для Дронго. — Может, я спущусь за ними?
— Нет, — недовольно проворчал Халупович, — позвони по
мобильному, пусть, наконец, появятся. Что они там делают? Может, вместе
обедают? Пусть срочно поднимутся ко мне.
Она молча кивнула и так же бесшумно удалилась. Дронго
подумал, что это особое умение — ходить по паркетному полу и не стучать
каблуками.
— Кого они подозревают? Что вам сказала следователь?
— Ее интересовало, какие женщины у меня могли быть, —
пояснил Халупович. — Когда я сказал, что ко мне в этот день никто не приходил,
она стала выяснять характер моих отношений с Елизаветой Матвеевной, не была ли
она моей любовницей. Господи, даже подумать о таком страшно! Потом стала
интересоваться ее дочерью. Странно, что у дочери было такое редкое имя —
Элоиза. А я и не знал, что ее дочь звали именно так. Кажется, она сейчас в
Югославии. Но я не слышал ее имени, и тем более никогда ее не видел. Следователь
считает, что я чуть ли не отправил ее в эту зарубежную поездку Ну и, конечно,
она интересовалась, где внучка погибшей. Я и так заврался, а насчет девочки
врать не хотел. Все равно соседи знают, что ее увез мой водитель сюда, в офис.
Поэтому я признался, что Таня у меня. Следователь так обрадовалась этому
сообщению, словно Таня — моя дочь. Опять начались дурацкие расспросы про ее
мать. Вместо того, чтобы искать настоящего убийцу, она задает глупые вопросы.
— Следователь знает, какие вопросы нужно задавать, —
вмешалась Оксана Григорьевна. — Не считайте себя умнее всех, Халупович.
«Странно, что она назвала его по фамилии, — подумал Дронго.
— Хотя в некотором роде это тоже традиция. Элга Руммо и Фариза Мамаджанова
называли его по имени. Элга называла его Эдиком, а Фариза Эдуардом, тогда как
Оксана Григорьевна обращалась к нему по фамилии. Почему-то славянские женщины
часто обращаются к мужчинам по фамилии. Но в данном случае совершенно очевидно,
что Оксана Григорьевна относится к своему давнему приятелю гораздо строже, чем
две другие женщины».
— Я вообще не знаю, что делать, — разозлился Халупович. —
Нина, где этот чертов Трошкин?! — закричал он.
— Извините, Эдуард Леонидович, — появившаяся секретарша была
явно растеряна. Она поправила очки, облизнула губы.
— Что случилось? — спросил Халупович.
— Девочка исчезла, — пояснила Нина.
Глава девятая
В наступившей тишине послышался чей-то крик в коридоре.
Очевидно, сообщение о случившемся уже разнеслось по этажам.
— Как это — исчезла? — растерянно спросил Халупович. И тут
же вскочил. — Куда она исчезла? — закричал он. — Найдите мне девочку!
— Она спустилась вниз… — попыталась объяснить Нина, но
Халупович, грубо толкнув ее, выбежал из кабинета.
Дронго поднялся следом.
— Только этого не хватало, — громко сказала Оксана
Григорьевна. Она взглянула на Дронго и пожала плечами. Нина умоляюще смотрела
на него, словно он мог сотворить чудо и вернуть девочку. Но вместо того чтобы
поспешить в приемную, вслед за Халуповичем, он прошел в другой конец кабинета и
открыл дверь в комнату отдыха. Вошел, огляделся. В небольшой комнате стоял
телевизор. На диване лежали подушка и легкий плед. Одна дверь вела в ванную
комнату, другая — в коридор.
На столике стояла бутылка с газированной водой, та тарелке
лежал недоеденный сэндвич. На стуле, рядом с потертым рюкзачком, висел
оранжевый шарфик. Дронго заглянул в рюкзачок. Книги, дешевая косметичка, ключи
от квартиры, несколько маленьких зайчиков, очевидно из «киндер-сюрприза». Вдруг
за его спиной раздался голос Оксаны Григорьевны:
— Если это ее вещи, то она бы их здесь не оставила.
— Возможно, — согласился Дронго, — во всяком случае, ясно,
что она не сбежала. Иначе не оставила бы здесь ключи. Но обратите внимание:
здесь нет верхней одежды.
— Думаете, что она убежала?
— Нет. Тогда она взяла бы ключи. Может быть, действительно
спустилась в столовую.
— Тогда следователь права, — загадочно заметила Оксана, —
кому-то было нужно выкрасть девочку.
— Может, мы ее еще найдем, — возразил Дронго.
— Девочка могла выйти в коридор здесь, — показала Оксана на
дверь.
Дронго подошел к двери, осмотрел замок. Открыл дверь. Сo
стороны коридора она была оклеена обоями, и неосведомленный человек мог и не
подозревать, что она существует. Кроме того, на двери не было ручки. Таким
образом выйдя, даже Халупович не мог попасть сюда из коридора. Дверь
открывалась только со стороны комнаты.
— Если она вышла, то вернуться уже не смогла бы, — показал
на дверь Дронго.
— Зачем Халуповичу такие двери? — подала голос Оксана
Григорьевна. — Настоящие шпионские тайны.
— Бизнесмену нужно уметь уходить от назойливых посетителей,
— усмехнулся Дронго, — ему иногда нужно прятаться от неудобных клиентов или от
налоговой службы.
— У бизнесменов собственные правила, — недовольно заметила
Оксана Григорьевна. Они вернулись в кабинет, и Дронго прошел в приемную.
Бледная Нина сидела у телефона, отвечая на звонки. По ее голосу можно было
понять, как она нервничает. Самого Эдуарда Леонидовича в приемной уже не было.
Очевидно, он поспешил в столовую, где все еще находился Трошкин.
