– Хер его знает! Не знаю… – успокаивался лейтенант. – Я думал, тебя режут тут…
– Режут! – передразнил его Павел, нарочито громко скрипя сиденьем, повышая голос и говоря без остановки: – Меня прирезать, бля, суметь надо! Нашел из-за чего человека будить! Мама ему моя не нравится! Ты иди, охраняй, бля! И не буди меня больше! Мне завтра машину вести, а ты спать будешь в своем драндулете! Иди, иди, дай уснуть, бля!..
– Ладно, спи. Только не матерись на офицеров. На «губу» захотел?
– А я и не матерюсь. «Бля» это так, для красоты… Кха-кхм!.. – Павел положил автомат на пол кабины.
– Спи уж… Для красоты! – ворчливо передразнил Павла лейтенант, захлопнул дверцу кабины и пошел прочь, шурша ботинками на острых камнях дороги.
Алексей и Джуди одновременно откинулись затылками к стене ящиков со снарядами и, закрыв глаза, тихо выдохнули воздух. Из кабины до них доносился ворчливый голос укладывающегося спать Павла:
– Уже и во сне маму нельзя позвать! Вот бля!..
И вдруг – резкий свист летящей мины. И в ту же секунду оглушительный взрыв сотряс землю и горы. Грузовик подбросило так, что Алексей и Джуди стукнулись головами о тент, мальчика выбросило из чемодана.
Второй взрыв – еще ближе. Ящики со снарядами угрожающе накренились, разрывая крепежные веревки. Одна из них, лопнув, сильно стегнула Джуди по шее. Но она и не заметила этого – рядом, вокруг, оглушительно гремели автоматные и пулеметные очереди, рвались мины, с жутким грохотом взлетел в воздух головной грузовик со снарядами. Горы, с которых моджахеды стреляли по колонне из ручных минометов и гранатометов, эхом удесятеряли грохот взрывов. Проснувшийся Муслим кричал от страха. Советские танки и автоматчики вслепую, наугад палили по окружающим их скалам. В «БРДМ» майор, командир эскорта, орал что-то в микрофон рации. Павла выбросило из кабины, он ошалело вскочил на ноги, бегал вокруг грузовика, истошно вопя:
– Вылезайте! Леха, вылезайте! Это потому, что я головным не поехал! Вылезайте, бля! Взорвемся!
– Нож! Нож давай! – орал ему Алексей изнутри кузова, пытаясь ногтями и зубами разорвать брезент тента. Но из-за пальбы и взрывов они не слышали друг друга.
Очередной взрыв тряхнул грузовик так, что освободившийся от лопнувших крепежных веревок верхний ящик острым углом пропорол брезент тента, а остальные ящики сдвинулись, вплотную прижав к борту грузовика Алексея, Джуди и кричащего от страха ребенка.
Сунув руки в разрыв брезента, Алексей потянул сверх всех своих сил. Брезент затрещал, разрываясь. Образовалась дыра. Холодный воздух, смешанный с пороховой гарью, ударил им в лица. Вокруг трассирующими пулями строчили пулеметы, оглушающе стреляли два еще уцелевших танка, остальные шесть горели, из башни одного из них кубарем вывалилась мужская фигура в горящей одежде, с разинутым в крике ртом.
– Пацана лови! – крикнул Алексей вниз Павлу и швырнул ему Муслима. Павел, поймав мальчика, упал вместе с ним на спину. Алексей выпрыгнул из кузова грузовика и закричал Джуди:
– Прыгай! Прыгай!!
Но она, оглушенная взрывами и страхом, беспомощно застряла наверху.
– Да прыгай же, еб твою!.. – Алексей подпрыгнул, ухватив ее за рукав кофты и буквально сорвал вниз. Она рухнула сверху, сбив Алексея с ног.
– Бежим! – тут же вскочил он, сверкая белками глаз. Схватив на руки Муслима, побежал с ним, пригнувшись, прочь от дороги, за камни, крича: – За мной! Джуди, Павел, за мной, вашу мать!
Джуди и так бежала за ним, ничего не соображая и только боясь потерять его в темноте. Под ногами земля тряслась от взрывов, трассирующие пули цветным пунктиром чертили небо, пороховая гарь и щебень забивали дыханье, шмотья взорванной земли больно били по голове, спине, плечам. Павел бежал за ними, но вдруг остановился.
– Автомат! – крикнул он и побежал обратно к своему «Уралу».
– Наза-а-ад!!! – во весь голос заорал ему Алексей из-за камней-валунов.
– Я счас! Ни хера! Я заколдованный! – весело кричал на бегу Павел, хмелея от опасности.
Он нырнул в кабину своего грузовика, схватил там автомат, подсумок с патронами и армейский вещмешок с едой и одеждой. И побежал обратно, даже не пригибаясь.
– Полундра! – хохотал он на ходу, раскручивая над головой свой вешмешок.
И в эту секунду очередная партизанская мина точным попаданием накрыла его «Урал». Дикой силы взрыв смешал землю с небом, подбросил Павла, как тряпичную куклу, накрыл его шквалом горящей земли, ящиками взрывающихся в воздухе снарядов, кусками разорванного грузовика.
– Б…ь! Павел! – дернулся Алексей и изо всей силы стукнул кулаком по валуну, застонал: – Паве-е-ел! – его голос пресекся тонким жалобным дискантом, а сам он, не отрываясь, смотрел туда, где всего секунду назад бежал, хохоча и размахивая вещмешком, Павел Егоров, сержант-сверхсрочник Советской армии. Теперь на этом месте была огромная воронка, яма, в которой еще рвались снаряды, горела земля и останки «Урала». А вокруг гремели взрывы мин, сухо и зло строчили пулеметы, шел бой с незримыми, скрывающимися за скалами афганскими партизанами.
Джуди дернула Алексея за плечо.
– Бежим!
Он не слышал ее.
– Пожалуйста, Алеша, бежим!..
Он заторможенно повернул к ней лицо – грязное, бородатое, с нездешними побелевшими глазами. Впервые с момента их самой первой встречи в рабочем общежитии в Мытищах она назвала его «Алешей», и это опять прозвучало как «Альоша», и хотя он ничего в этот момент не вспомнил, не связал, но это слово вернуло его к действительности.
– Да, да… – бессмысленно проговорил он и вдруг, словно очнувшись, вскрикнул: – Да, бежим! За мной! Где Муслим?!
Мальчик, оглушенный взрывом, молча лежал у его ног, с расширившимися от ужаса глазами и открытым ртом.
Алексей схватил его на руки, крепко, как раненую руку, прижал к себе, и мальчик тут же стиснул его шею руками и только теперь снова заплакал:
– Папа!.. Папочка!.. Баба́!.. Беги!.. Пожалуйста!..
Но Алексей уже и так бежал – в темень, меж камней, пригнувшись, держа ребенка одной рукой, а второй шаря впереди себя меж острых камней и валунов. Со стороны он был похож в эти минуты на животное, на орангутанга, бегущего от опасности с детенышем.
– За мной, Джуди! За мной!.. Быстрее!.. Быстрей!..
Джуди бежала – спотыкаясь, падая, вскакивая. Голос Алексея впереди и грохот взрывов сзади подстегивал ее, но силы кончались и дыхание пресекалось.
– Да быстрей! Быстрей же! Джудичка, быстрей! – звал Алексей.
Каким-то обострившимся, звериным чутьем он находил проходы меж темных камней, ухитрялся не свалиться в расщелины, не оступиться на неверном камне. Они уже отбежали достаточно далеко, чтобы шум боя и взрывов стал тише, а иногда и вообще пропадал за многотонными валунами. Но Алексей не останавливался, только изредка оглядывался на нее и кричал:
