Утром, проснувшись и поглядев в окно, я лукаво решил: ну какой Ватикан, когда такой дождь! Вон даже Петя Рабинович, уж на что спортсмен, каждое утро по часу делает на пляже зарядку в любую погоду, словно не в адвокаты собирается пробиваться в Америке, а в олимпийскую сборную, – и тот сегодня на зарядку не вышел. Нет, лучше я останусь дома и поработаю над сценарием своего заветного фильма.
Но и работа не шла, и маета со стиркой рубах не занимала голову, и в три часа дня я не выдержал и пошел к ней сквозь дождь.
Я подошел к их дому, к решетчатой калитке, нажал кнопку на табло и услышал голос из динамика:
– Вадим, это ты? Открываю.
Она ждала меня – меня, и никого больше.
Но если вы уже изготовились к порнухе или эротике, расслабьтесь – ведь там была Юлька, которая не отходила от меня ни на шаг, считая, что я пришел только к ней, персонально. И если бы я писал сейчас сценарий своего фильма, я должен был бы потратить на эту сцену дня три, не меньше, – потому что в ее недосказанностях, полусказанностях и (при ребенке) иносказаниях был огромный кусок моей жизни и почти вся ее, Иннина, жизнь.
Но сегодня я эту сцену писать не стану – за окном по-прежнему так гремит средиземноморская гроза, что свет уже выключался четыре раза и вот-вот вырубится совсем. Да и устал я от этого изматывающего душу дня больше, чем от любой эротики…
37
Мощные «Т-64» боевым строем рокотали сквозь морозную метель по брусчатке Красной площади, гулкий голос мегатонных динамиков летел над их колонной:
– Да здравствуют наши могучие и непобедимые бронетанковые войска!..
И танкисты, сидя на башнях танков, кричали в полный голос:
– Ура-а-а!..
И гигантские зеленые туловища ракет «СС-20» на огромных тягачах «Урал» выплывали на площадь из-за здания Исторического музея, и морозная чаша площади вновь заполнялась мегатонным призывом:
– Да здравствуют наши ракетные войска, надежно охраняющие мир во всем мире!
И ракетчики зычно кричали:
– Ура-а-а!..
И популярный русский телеведущий, стоя на трибуне Мавзолея, набирал воздух в легкие и наклонялся к микрофону:
– Да здравствует непобедимая Советская Армия!
– Ура-а-а! – хором выдыхали артиллеристы, минометчики и десантники.
– Да здравствует наша родная Коммунистическая партия во главе с мудрым Центральным Комитетом и выдающимся деятелем международного коммунистического движения Леонидом Ильичом Брежневым!
– Ура-а-а!.. – рокотало над ГУМом, собором Василия Блаженного и Мавзолеем вождя мирового пролетариата Владимира Ленина.
Стоя среди именитых, со всего мира, гостей на гостевой трибуне у Мавзолея, Винсент притопывал замерзающими ногами, растирал перчаткой щеки и подбородок и поглядывал на Мавзолей. Вот они стоят – Брежнев, только что через силу прочитавший по бумажке свое «соссилиссиссеское» приветствие непобедимой Советской Армии в день ее праздника и юбилея, и по обе стороны от него – шеренга главных марксистов планеты в каракулевых шапках: мистер «нет» Громыко, «серый кардинал» Суслов, рыжеватый министр обороны Устинов, бабьелицый Черненко, всемогущий Андропов, толстенький Кириленко, высокий остролицый Гришин, дряблый Тихонов… Все русские, конечно, и все-таки есть какой-то монгольский, что ли, атавизм в том, что Ленин, Сталин и Троцкий назывались у них вождями, как при племенном строе, а теперь эти преемники взгромоздились над засушенным трупом своего главного вождя и выкрикивают свои заклятия:
– Да здравствует всепобеждающее учение марксизма-ленинизма!..
– Да здравствует мудрая политика Центрального Комитета!..
– Слава труду!..
И этим пещерным старикам принадлежит полмира! Даже больше…
Винсент вспомнил своего земляка Марко Поло, который из своих путешествий по Азии привез легенду о могущественном «старце гор» Алаодине. Этот старец построил в горах великолепные дворцы с пышными садами, похожими на райские кущи, в них обитали прекрасные гурии. У входа в страну Алаодина стояла неприступная крепость. Могучие и жестокие воины этой крепости держали в страхе все окрестные племена и во время своих беспощадных набегов уводили в крепость самых красивых, выносливых и сильных мальчиков в возрасте от 12 до 20 лет. Там Алаодин опаивал их каким-то снотворным напитком. После долгого и глубокого сна они просыпались, окруженные райскими гуриями. Юноши были уверены, что попали на небеса, и Алаодину, гласила легенда, ничего не стоило уговорить их стать его воинами, посулив им вечную жизнь в раю. А вскоре он превращал их в бесстрашных и безжалостных убийц, которые держали в повиновении все окружающие племена и народы.
Конечно, Алаодин был первым гипнотизером, программировавшим психику этих юношей в просоночно-фазовом состоянии, вызванном каким-нибудь сильным наркотиком. Он полностью стирал в их памяти информацию о родителях, детстве, своей стране и на чистые матрицы их сознания методом внушения записывал новую поведенческую программу. Он их зомбировал и с их помощью завоевывал мир.
Но одна деталь этого зомбирования была непреложной – в перерывах меж экспедициями по завоеванию новых территорий эти зомби действительно жили среди райски плодоносящих садов, с самыми нежными, прелестными и вечно юными гуриями.
А ради чего завоевывают мир для этих кремлевских старцев марширующие сейчас по площади солдаты? Конечно, несколько гурий в этой figlio Москве есть, но райские кущи и сады? Куда там! Тут даже за деньги не купить самых простых фруктов, овощей, колбасы, сыра, масла, витаминов, соков, приличной обуви и одежды…
Нет, Винсент не станет одним из зомби и не принесет кремлевским старцам свою солнечную Италию на инкрустированном неаполитанском столике! Пусть этот Андропов и «просто Петр» хотят использовать его, как в свое время немцы хотели использовать Ленина и как сейчас Брежнев использует Тараки в Кабуле. Но они забывают, что он не Тараки, не Берлингуэр и даже не Фертинелли или Тони Негро! Он психиатр, он видит их насквозь, у него, как у истинного революционера, нет сантиментов, чувства долга и прочих мелких человеческих слабостей. Как Ленин использовал немцев, чтобы взять власть в России, так он использует этих русских…
– Слава Коммунистической партии Советского Союза – вдохновителю наших побед!
– Ур-ра-а-а!!! – ревели солдатские шеренги, единым выдохом выдыхая клубы морозного пара из мощных глоток.
Натянув на уши отвороты своей новенькой пыжиковой шапки, Винсент стал протискиваться к просвету в деревянном барьере гостевой трибуны.
– Пардон, мсье… Скьюзито… Эскюз ми…
Любопытно, что на этот военный, в честь Дня Советской Армии, парад сюда не прилетели ни Берлингуэр, ни Кьяромонте – сообразили, видимо, что ради голосов своих избирателей должны как можно сильнее дистанцироваться от русских и даже открыто конфликтовать с ними, как с китайскими догматиками и консервативными монстрами.
