— И за туфли тоже не заплатила… — Она не стала сдерживать
нотку ехидства, которая словно бы сама собой вползла в голос. — Да вы не
волнуйтесь, у меня в сумке кошелек, там как раз двести евро. Еще и сдачу вам
дадут на мороженое.
— Шутишь? — рванулся к ней Руслан.
— Какие шутки?
Звонок опять раскатился по замку.
— Мы сейчас тебя тут закроем, — сказал Руслан. — Так было
задумано с самого начала, но я думал, тебя сюда придется долго вести. А ты сама
побежала люстры смотреть. Спасибо, облегчила задачу! И облегчи ее еще раз,
очень тебя прошу. Сиди здесь тихо, не вздумай орать. Во-первых, никто не
придет, и никто тебя не выпустит, сегодня все разъехались, даже нашей
мягкосердечной Марго нет дома. Во-вторых, замок здесь не такой уж хлипкий, дверь
ты не выломаешь, только зря синяков насажаешь. А в-третьих, если ты все же
вылезешь отсюда и ринешься за помощью, наткнешься на нашего парня. Его зовут
Катана. И вот он-то вынужден будет тебя убить, понимаешь? Так что в твоих
интересах молчать. Договорились?
— Договорились, — буркнула Алена, бросая косой взгляд на
Селин.
Очень интересно это выражение беспокойства на ее лице. Очень
интересно…
А еще интересен отзыв Руслана о мягкосердечии Марго.
Пожалуй, парень плохо ее знает, Алена осведомлена куда лучше. Но вот беда:
существует прямая и явная угроза, что она унесет эту свою осведомленность в те
места, откуда хоть год скачи — ни до какого государства не доскачешь…
И вдруг она остро, пронзительно представила себя мертвой, и
не просто мертвой, а лежащей в гробу. И увидела лица мужчин, стоящих над этим
гробом. Почему-то мужчин было четверо: Габриэль, Антуан, Мишель — ну и еще
один, тот самый, к кому Алена, точно заколдованная, постоянно возвращается
мыслями, а иногда и тоской.
Мишель, может, всплакнет — хороший мальчишка, жизнь еще не
измозолила его сердце. Габриэль промолчит, просто подумает, наверное, о том,
как губительны бывают очос, которые выписывает судьба. Антуан только плечами
пожмет, он вообще в этой истории сторона. А тот, четвертый.., любимый,
проклятый, потерянный…
— Вот-вот, — долетел до нее довольнехонький голос Руслана. —
Кажется, теперь ты наконец сообразила, что тебя может ожидать. А то строила из
себя… Ты еще поплачь. Я люблю, когда женщины плачут!
Алена приметила быстрый, как молния, взгляд Селин, брошенный
на Руслана.
— Ну, мы пошли. Не грусти, — издевательски хохотнул тот. —
Мы тебе оставим свет, чтоб не скучно было. Передать Мишелю привет от тебя?
Алена с трудом разомкнула пересохшие губы:
— Конечно. И смотрите, не потеряйте мой мобильник, ясно? И
не вздумайте его прикарманить, я жду важного звонка!
— От кого? — нахмурился Руслан. — От своего Габриэля?
— Нет, от Антуана! — вызывающе бросила Алена.
— Кто такой Антуан?
«Комиссар с набережной Орфевр!» — так и вертелось на языке,
но Алена не стала злить этого психованного и только плечами пожала:
— Так, никто. Мы с ним сегодня собирались пойти на милонгу…
— Куда?! — снова потеряв над собой контроль, взвизгнул
Руслан. — Я тебе устрою такую милонгу, что.., что… — И, не найдя больше слов,
выбежал из комнаты, вытащив за собой хмурую, озабоченную Селин.
Дверь захлопнулась, потом раздался скрежет ключа в скважине,
потом удаляющиеся шаги и тихий голос Селин, которая пыталась в чем-то убедить
своего спутника, но Руслан рявкнул: «Заткнись!» — и все стихло. Шаги растаяли
вдали, и только музыка аргентинского танго «Adios, muchachos», долетавшая
сверху, осталась, чтобы поддержать Алену в эту, ей-богу, не самую веселую
минуту ее жизни.
«Adios, rhuchachos, companieros…»
Мишель… Ну, companiero Мишель, теперь вся надежда на тебя!
Очень зыбкая надежда. Наверное, нереально многого ждет Алена
от мальчика. Наверное, как всегда, надеяться ей можно только на себя — и на
свою слепую удачу, которая, как и свойственно слепцам, порою подводила ее на
самый краешек пропасти, а потом, почуяв неладное, оттаскивала, когда, казалось,
уже пора отходную читать.
Хорошо, что эта мерзкая парочка не выключила свет. То ли
забыли, то ли решили не искушать судьбу: бог ее знает, вдруг плененная дамочка
впадет в истерику, начнет орать благим матом. Кто-нибудь возьмет да услышит, а
патрон в пистолете их приятеля Катаны возьмет да заклинит в самую нужную
минуту… Или, учитывая, что эти люди предпочитают действовать ножом, возьмет и
застрянет в кармане нож…
На такую удачу было мало надежды, еще меньше, чем на
сверхъестественную сообразительность Мишеля, поэтому Алена орать не собиралась.
Да и вообще, пожалуй, она еще не слишком-то верила в реальность угрозы, хотя
два трупа, оставленные Русланом и Селин около Сакре-Кер и на известной вилле,
ясно свидетельствовали: надежда на их милосердие просто никакая.
Да, именно о том, что убийства, так сказать, под кодовым
названием «Синее одеяло» — дело рук Руслана, Алена и догадалась, когда
«иеговист», он же «социолог», спросил ее о Габриэле Мартене… Ни намека, ни
полнамека на связь между нею и Габриэлем нельзя было проследить около
Сакре-Кер. Никакой связи тогда и не было. А вот в Туре… Только человек,
видевший их рядом возле той злополучной виллы, мог считать их сообщниками,
союзниками, сотрудниками, соратниками (нужное подчеркнуть). Руслан видел их —
Руслан сделал единственно возможный и совершенно не правильный вывод.
