– Кажется, да… – проговорил Грущо, мысленно восхитившись оперативной смекалкой президента страны. – Но при чем тут я и мой Тишинский отдел?
– Стас, врубайся! Ты же опер! Тебя еще в Омске профессор Кравец нам всем в пример ставил!
– Преступление совершено на моей территории? – осторожно предположил Грущо.
– Ну, слава Богу, допер! – сказал Заточный. – Значит так, братан! Поскольку в этом сне состоялись похороны нашего кинематографа, а Дом кино и Союз кинематографистов действительно твоя территория, ты включен в следственную бригаду МВД по поиску создателей этого наваждения. И у тебя есть ровно восемь минут на то, чтобы оторвать от кресла свою умную задницу и прибыть на совещание к нам на Житную. Усек?
3
Совещание в верхах
– Никакая это не булгаковщина, и вообще перестаньте слушать по радио всяких Шендеровичей! – желчно говорил в совещательной комнате на седьмом этаже МВД высокий генерал-майор, удивительно похожий на знаменитого актера Евстигнеева. – Это пробный шар ЦРУ. С помощью Интернета они уже третий год сеют по миру свои оранжевые революции, а теперь принялись за Россию. Сколько, по-вашему, длился этот сон? Полчаса, пока процессия шла от Дома кино до Пушкинской? Ничего подобного! Любой сон длится не больше минуты, это научный факт. То есть ЦРУ заказало Голливуду минутный клип с похоронами и убийством нашего лучшего режиссера и через Интернет забросило эту пакость в наши сны. И это еще один аргумент, почему не нужен России никакой Интернет, а нужно, как в Китае, запретить его к чертям собачьим! Но наш президент сам сутками сидит в «Твиттере»…
– В Китае не весь Интернет запрещен, а только «Гугл», – вставил кто-то из сидевших за длинным столом для заседаний.
Генерал медленно повел евстигнеевскими глазами в сторону говорившего, и, пользуясь этой паузой, Грущо, пригнувшись, чтоб не привлекать внимания к своему опозданию, двинулся от двери к свободному креслу. Но тут же и замер – не столько из-за того, что все эти полковники и генералы, сидевшие за столом, разом повернулись к нему, сколько от ужаса, который возник в их глазах при его появлении.
– Извините… – произнес он в смятении, краснея и не решаясь сесть в кресло. – Мне про совещание только что сообщили, десять минут назад. А от меня до Житной… Разрешите сесть?
Однако какой-то штатский с офицерской выправкой вдруг ткнул в него пальцем:
– Вы?! Вы же были в этом сне! – Он повернулся ко всем остальным: – Узнаёте? Он из этого сна! – И снова к Грущо: – Как ваша фамилия?
– Майор Грущо, начальник Тишинского райотдела полиции, – представился Грущо.
– Правильно, он сидел в машине… В полицейском «форде»… – заговорили с разных сторон. – А за ним ехал ОМОН…
– Но это опровергает версию о голливудском клипе!
– Каким образом опровергает?
– Ну как же! Они могли актеров нарядить в Утесовы и Папановы, но вот живой человек! Наш! Откуда в Голливуде могли… Майор, вы себя видели в этом сне?
– Так точно, видел, – признался Грущо, самовольно присаживаясь на край кресла, и с мольбой поглядел на полковника Заточного, сидевшего в торце стола, – да выручай же, брат!
Но Заточный смотрел отстраненно, словно они и не куролесили вместе в общаге Омской академии МВД. А единственная среди собравшихся женщина-полковник МЧС спросила у Грущо:
– И это действительно были вы? Вы сами или все– таки артист, под вас загримированный? Вы во сне как это чувствовали?
– Мне кажется, это был я…
– Нет! – жестко сказала женщина-полковник. – Как вам сейчас кажется, нас не интересует! Нам нужно знать, как вы ощущали во сне – это были вы сами или кто-то на вас похожий?
Грущо обвел глазами собравшихся. Теперь они смотрели на него с таким напряженным вниманием, словно от его ответа зависела разгадка всего этого дикого происшествия. И потому он усилием воли вернул себя в свой сон, мысленно проследил, как он ехал в «форде» по Тверской параллельно движению процессии и Утесова, и только после этого честно и твердо, как на допросе, сказал:
– Во сне я знал, что это я.
– И вы не принимали участия ни в каких голливудских съемках, не так ли? – сказала женщина-полковник.
– Никак нет, не принимал.
– И вообще не выезжали за рубеж?
– Так точно, не выезжал, – снова подтвердил Грущо. – Только в Турции был, но три года назад, до кризиса…
Собравшиеся почему-то рассмеялись, а полковник повернулась к желчному генералу:
– Вот видите, Кирилл Степанович! Если майор сам был в этом сне, то никакой это не клип!
Но генерал только презрительно пожал плечами:
– Тоже мне аргумент! А мне все говорят, что я вылитый Евстигнеев. И что? Они же нашли другого Евстигнеева для этой съемки. Могли и такого же майора найти!
Однако и полковник не сдавалась:
– Конечно, могли! Я же с этим не спорю! Но майор говорит, что это был он! Понимаете? Он сам был в этом сне!
– Ну, с майором мы еще разберемся, – заметил генерал под облегченный хохот всех собравшихся – кроме, конечно, самого Грущо. – Ладно, – сказал желчный генерал, – шутки в сторону! Был в этом сне майор или не был, уже не важно. И даже не важно, клип это или не клип и кто его создал. Главное – мы обязаны выяснить, каким образом он в одну ночь проник в головы миллионов наших людей. Понимаете? Это главное! Потому что вчера они для пробы устроили нам похороны кино, а завтра или даже сегодня могут подбросить похороны всего нашего государства и убийство – ну, не знаю кого! Вы понимаете?
Собравшиеся понимали и потому молчали, опустив глаза.
– Значит, так, – подвел черту генерал. – Кто здесь из Управления по борьбе с преступностью в компьютерных сетях?
– Я, – отозвался совершенно лысый, с огромной головой пожилой мужчина в светлом летнем костюме.
– Как фамилия? Представьтесь, – потребовал «Евстигнеев».
– Генерал-майор полиции Круглый Сергей Натанович.
– Хорошо, генерал. Вы берете под жесткий контроль всех русскоязычных интернет-провайдеров.
– Если они на нашей территории, – уточнил Круглый, курирующий всю преступность в русском кибер-пространстве. – А если за границей…
– А на тех, кто за границей, мы тоже найдем управу, – твердо пообещал «Евстигнеев». – Вы только дайте нам их адреса. Дальше. По поводу убийства Шубина. Ни для кого не секрет, что у него немало врагов. Не зря два года назад произошел раскол Союза кинематографистов и сотня, если не больше, известных киношников – Рустам Ибрагимбеков, Александр Гельман, Андрей Смирнов, Павел Финн и другие – демонстративно вышли из этого Союза. Кроме того, Ростислав Сеевич строит свой телецентр, и по этому поводу тоже возник конфликт, там соседи протестуют, а какая-то актриса вообще чуть ли не под экскаватор ложится! Поэтому МУРу и вам, майор Грущо, следует проработать эту версию. Я, конечно, никого из названных ни в чем не подозреваю, но, с другой стороны, как писал Достоевский, у хорошего человека не может не быть врагов. Вам ясно?
