– Каких?
– Подождите. Поймите, мы на вашей стороне. Ваши ребята могут попасть в руки ЦРУ или мафии, или еще хуже. Но если вы нам поможете, мы вытащим их из Америки. Договорились?
– Давно. Мы же подписали обязательство сотрудничать с вами. Что я должна сделать?
– Вы или ваш муж. Когда ваш сын позвонит, вы скажете ему: Андрей, доберитесь до Майами, Саус-Бич, кафе Sunny Ice Cream, хозяйку зовут Мария. Всё, десять слов, выучите их, чтоб они отлетали с языка: Майами, Саус-Бич, кафе «Сани-айс-крим», хозяйку зовут Мария. Остальное мы берем на себя, и вы получите вашего сына. Договорились?
– Спасибо… – тихо сказала Катя.
И действительно, буквально назавтра, во вторник днем, в квартире Грущо раздался телефонный звонок. Катя взяла трубку:
– Алло!
– Мама, привет! Не волнуйся, с нами все в порядке! – скороговоркой сказал родной голос. – И скажи это Витиной маме. Пока!
– Андрей, стой! – крикнула Катя так поспешно и громко, что он не решился дать отбой. – Запомни! Срочно езжайте в Майами, Саус-Бич, кафе «Сани-айс– крим», хозяйку зовут Мария. Доберитесь туда! Майами, Саус-Бич…
Договорить она не успела – в трубке уже были гудки отбоя.
– Алло! Андрей!!! – все-таки крикнула Катя в пустую трубку, а потом села на стул и заплакала.
Но куда сложнее пришлось двум молодым людям с Кузнецкого моста на встрече с матерью Вити Малиновского. Во-первых, застать ее дома в одной из старых пятиэтажек на Дубровке оказалось невозможно и пришлось ехать в Останкино, в Телецентр. Во-вторых, здесь поначалу была небольшая волокита с пропусками – чтобы пройти в огромное двенадцатиэтажное здание Телецентра и найти там гримершу Ольгу Малиновскую, пришлось объясняться с начальником службы безопасности. А в-третьих, и это самое главное, – эта Малиновская не имела никакого понятия о том, что ее сын – создатель тех самых фантастических снов про покушение на Шубина и коммунистический переворот в Америке. Хотя об этих снах с утра до ночи только и говорят в гримерках, сама Ольга никаких снов не видела, поскольку компьютером не пользуется, а с раннего утра до поздней ночи торчит на этом треклятом ТВ и, чтобы хоть как-то свести концы с концами, работает на записях четырех программ. Для нее, мосфильмовского мастера по гриму, работавшей с самими Сергеем Соловьевым, Вадимом Абдрашитовым и Павлом Чухраем, эта тэвэшная работа – пудрить, чтоб не блестели, носы и лбы участникам телепередач – просто сплошная дисквалификация и самоубийство! Но что делать, когда, кроме телесериалов, у нас уже ничего не снимается и на «Мосфильме» такое запустение, что даже гримерный цех закрыли! «Вы говорите, это мой Витя сотворил сны про убийство Шубина? Да не может такого быть! Он же в Америке, в кемпе, я счас позвоню родителям его друга, с которым…»
Короче говоря, с мамой Виктора Малиновского молодым людям с Кузнецкого моста пришлось немало повозиться, прежде чем она усвоила десять заветных слов: «Майами, Саус-Бич, кафе Sunny Ice Cream, хозяйку зовут Мария».
Часть пятая
Исчезновение
37
По свежему следу
Мэтью Гросс не верил в бесследное исчезновение в Америке (или из Америки) двух русских подростков. Как бы ни были они умны и сколько бы ни слушали советы Берта Глена по Fox-News выбросить телефоны, выключить компьютеры и не заходить в Интернет, какие-то следы своего существования они где-нибудь да оставили. И сон с речью Рональда Рейгана только подтверждает их пребывание в США.
Однако проследить, кто скачал эту речь из Reagan– foundation.org, не смог даже Центр информационных технологий ФБР – эти мальчишки тут же уничтожили следы своего захода на сайт Рейган-фондейшн. Оставалось одно – танцевать, как говорят в России, от печки. А «печкой» следует считать электронное письмо с криком о помощи, которое в воскресенье, 10 июля, в 18.15
Эрик Губер отправил Андрею и Виктору и которое заставило их покинуть аэропорт буквально за несколько минут до ареста. При этом, подумал Мэтью, у них было два варианта: либо бежать куда глаза глядят, либо вернуться в Корвелл спасать Эрика от полиции. Если они просто сбежали, то делать совершенно нечего, можно продолжать заниматься любовью с Ириной Роговой, поскольку никаких наводок и зацепок найти беглецов практически нет. А если – хотя бы для очистки совести – принять вероятность второй гипотезы, то нужно срочно вернуться в Корвелл и там тщательно обследовать их комнату в общежитии до того, как в лагерь приедет новая смена этих гребаных вундеркиндов.
Да, неделю назад он этого не сделал! И конечно, в этом виновата Ирина Рогова, а точнее, это из-за нее он так нервничал тогда и спешил, что лишь бегло осмотрел эту комнату. Он, Утюг!
И теперь, когда среди ночи эта мысль пришла к Мэтью Гроссу, он уже не мог спать, несмотря на то что рядом с ним так уютно и устало дышала во сне эта прелестная русская «Кондолиза Райс».
Мэтью неслышно встал и, оставив Рогову спящей в своей квартире, в пять утра уже катил за рулем своего «форда» через мост Джорджа Вашингтона. В 8.30 он был в Корвелле, а в 8.50 – в пустой и еще незаселенной комнате № 211, где еще недавно жили Губер, Грущо и Малиновский.
– У вас не больше получаса, – со сдержанной британской недоброжелательностью сказала ему Овидия Брайт. – В 9.00 уборщица начинает готовить этот этаж к приему новых ребят. Они прибывают сразу после десяти.
– Хорошо, спасибо, – сказал Мэтью. – Я управлюсь.
Но ему хватило и десяти минут, чтобы обнаружить свою предыдущую оплошность. Так и есть! Простой осмотр лупой оконной рамы и подоконника ясно показал ему, что он – зазнавшийся лох, фраер, дебил несчастный! Какие-то приезжие русские мальчишки и на раме, и на подоконнике оставили не только отпечатки своих пальцев, но даже следы своих кроссовок и нитки своих порванных маек и шорт! А он – Утюг, специальный агент ФБР! – был здесь и не удосужился достать лупу из кармана!
Мэтью выглянул в окно. Ну вот, все ясно, как Божий день! Вот пожарная лестница, а вон, в десяти метрах, стоит на аллее мусорная урна, с которой любой пацан – а тем паче русский! – легко на эту лестницу заберется!
Еще три часа Мэтью потратил на опрос обитателей соседних домов – не видел ли кто-нибудь неделю назад двух 13-летних мальчишек с рюкзаками? Но конечно, никто их не видел, а если и видел, то за неделю давно забыл. Это, однако, Гросса не остановило. Компенсируя собственный промах, он стал рыскать на своем «форде» вокруг Корвелла, как хорошая ищейка, учуявшая запах добычи. Как могли эти пацаны ночью добраться из Нью– Йорка до Корвелла, если рейсовый автобус «Greyhound» проходит тут только раз в день, да и то в 11 утра, а никакого другого общественного транспорта здесь нет и в помине? Значит, они прибыли сюда автостопом. И скорее всего таким же способом отсюда убыли. Но куда? По какой дороге? По 209-й или по 47-й? Или по Valley Road? В конце концов, через Корвелл проходит всего три дороги, и в радиусе 50 миль на них стоит всего 12 автозаправок. А Мэтью Гросс на то и Утюг, чтобы проутюжить их все!..
