— Но я не знаю, что писать…
— Я продиктую. Садись. Нужно, чтобы он получил это письмо до конгресса в Брюсселе. Иначе мы там будем в полной изоляции!
Заплаканная Кэтти села к ампирному столику, достала из ящичка фарфоровую чернильницу, перо и бумагу с золотым тиснением княжеских инициалов своего отца. Продолжая расхаживать вдоль окна, князь Орлов принялся диктовать:
— Итак: «Здравствуйте, дорогой дядюшка», это понятно. Дальше: «Политические события очень волнуют нас. Мой бедный отец ужасно обеспокоен…»
Кэтти изумленно подняла голову.
— Да, именно так, — напористо сказал Николай. — «Мой бедный отец ужасно обеспокоен…» Бисмарк уважает твоего отца.
Кэтти вытерла слезы.
— Дальше, пиши, — сказал Орлов. — «А как вы думаете, война будет? Пожалуйста, напишите мне свою точку зрения…». Теперь нужно что-то лирическое. Пиши: «Сегодня утром я получила письмо от Николая. Он пишет, что хочет поехать в Биарриц. И если все пойдет, как задумано, то просто всенепременно нужно, чтобы и дядюшка был там». Это подчеркни.
— Я не понимаю, — сказала Кэтти, — а что задумано? Кем?
— Неважно! Хотя ладно, тебе я скажу. Император Александр послал Вильгельму письмо с просьбой заключить военный союз. Мы хотим, чтобы это случилось до конгресса в Брюсселе. Поэтому пиши: «Вы должны, должны навестить нас… Какое огромное, неоценимое счастье будет для России, если ей удастся избежать войны!.. Ах, если есть хоть малейшая возможность, давайте поедем в Биарриц! Мы бы загорали там, как раньше, гуляли, плавали и наслаждались жизнью, забыв о политике…» Ну, что-нибудь в этом роде, лирическое.
— То есть ты его соблазняешь? — с горечью в голосе не то спросила, не то констатировала Кэтти.
— Да! — жестко ответил Николай. — Я соблазняю его миром и военным союзом с Россией! Что в этом плохого?
5
Уже вторую неделю мальчишки-газетчики бегают по Берлину с криками: «Пруссия заключила военный союз с Россией!», «Русская и прусская армии брошены на подавление польских мятежников!», «Бисмарк двинул на Польшу четыре армейских корпуса!».
В ландтаге возмущенные депутаты (особенно прогрессисты во главе с Вирховым) беснуются и кричат:
— Позор! Четыре корпуса — половина всей нашей армии! — сосредоточены вокруг Позена!
— Пруссия взяла на себя жандармскую службу в пользу России!
— Мы пятнаем себя соучастием в страшной травле людей, которая возмущает всю Европу!
— Правительство отдает пятьдесят квадратных миль на расправу русской военщины!
— Даже Наполеон Третий поддерживает поляков!
— Долой русскую тиранию!
Но Бисмарк спокоен.
«Наша тайная военная конвенция с Россией, о которой только теперь стало известно из-за передвижения наших войск, имеет для прусской политики скорее дипломатическое, нежели военное значение. Она олицетворяет собой победу, одержанную в кабинете русского царя прусской политикой над польской. Заключением конвенции, имевшим место при сильном сопротивлении Горчакова, по прямому приказанию императора, мы создали перевес антипольской и антифранцузской партии в императорском кабинете. Достигнутый таким образом результат — соглашение военно-политического характера довольно незначительное, с военной точки зрения, выполнило свою задачу с лихвой».
6
10 сентября 1864 г.
ТЕЛЕГРАММА:
ФРАНКФУРТ ЗПТ ЛИЧНО МИНИСТРУ-ПРЕЗИДЕНТУ ОТТО ФОН БИСМАРКУ ОТ КНЯГИНИ КАТАРИНЫ ОРЛОВОЙ ТЧК
СЕГОДНЯ В ДАРМШТАДТЕ МЫ С НИКОЛАЕМ ПОСЕТИЛИ ИМПЕРАТОРА АЛЕКСАНДРА И КОРОЛЯ ВИЛЬГЕЛЬМА ТЧК ЗАВТРА 11 СЕНТЯБРЯ НИКОЛАЙ ОСТАЕТСЯ ПРИ ИМПЕРАТОРЕ ЗПТ А Я ПОЕДУ ПОЕЗДОМ В ХЕЛЬДЕНБЕРГ К ПОДРУГЕ ТЧК КАТАРИНА.
7
Сквозь сильный дождь поезд мчался из Дармштадта в Хейдельберг.
В купе первого класса двадцатичетырехлетняя княгиня Екатерина Орлова в собольем палантине до пят нервно и нетерпеливо смотрела в окно. Встреча в Дармштадте дяди и племянника — короля Вильгельма и Александра II — а, следовательно, русского посланника в Европе Николая Орлова, сопровождавшего своего императора, и Бисмарка, сопровождавшего прусского короля, — была для нее если не подарком, то указующим перстом судьбы. Во всяком случае, именно с такой мистикой мы обычно смешиваем свои желания, дабы отвести от себя ответственность за их исполнение. Какого черта он не ответил на письмо с ее фотографией?! Да, он премьер-министр, он политик, он занят войной с Данией, но ведь и она — княгиня! И если он не ответит и на эту депешу — что ж!..
Впрочем, из-за проливных дождей, накрывших всю Европу, поезда — даже при немецкой точности — сбились с расписания, и время их прибытия на любую станцию стало непредсказуемым.
Вот поезд снова остановился. За пеленой дождя даже не видно названия станции. Что это — Эберштадт? Зехайм-Юнгенхайм?
Удар станционного колокола, отправление. И вдруг — в пелене дождя появляется рослая фигура в темном плаще с капюшоном. Это он! Не поднимая головы, он почти бежит вдоль вагонов — явно не хочет, чтоб его узнавали.
Кэтти осторожно машет ему из окна.
Бисмарк поднимается в вагон. Да, он обещал себе вычеркнуть ее из своего сердца и не писал ей полгода. Но она сама позвала его — сначала письмом, а теперь телеграммой! И противиться своим желаниям не умеют не только женщины…
Поезд трогается и медленно набирает ход.
Бисмарк входит в купе.
Кэтти смотрит на него…
Бисмарк запирает купе и поворачивается к ней.
Протянув к нему руки, она порывисто встает, и палантин падает с ее нагого тела.
Бисмарк, мокрый от дождя, опускается перед ней на колени.
Снаружи яростный дождь бьет в окно купе, летящего в рай.
…Через несколько часов на станции Вайнхайм Бисмарк выходит из вагона и на встречном поезде возвращается во Франкфурт-на-Майне.
8
Дипломатической почтой:
Райнфельд. 25 сентября 1864 г.
«Моя самая любимая племянница, было так любезно с Вашей стороны написать небольшой эпилог к нашей поездке в Вайнхайм. Завтра утром я снова выезжаю в Берлин, где буду только послезавтра. Я велел своему лечащему врачу дать заключение, в котором он объясняет, что море необходимо мне для поддержания здоровья. Не будете ли Вы так любезны сообщить мне день Вашего отъезда из Парижа и приезда в Биарриц? Если Вы дадите телеграмму после получения письма, то она застанет меня в Берлине или последует за мной в Баден.
Большой привет Николаю.
Целую Ваши прекрасные руки.
