– У меня и впрямь были раньше не слабые
отношения с родной милицией, – продолжал Олег. – Я ведь когда-то и
сам в органах служил, да комиссовали по ранению. Давно это было, теперь я,
условно говоря, здоров, но обратной дороги нет, да и не больно-то охота, если
честно, дураков слушать. Добро еще, если дураков, а то и сволочей. Знаешь, как
сказал на днях главный российский мент: «Нищий милиционер – это потенциальный
преступник!» Вот же сука, и это по телевидению, на всю страну ахнул! Дерьму
индульгенцию выдал, а всех честных замазал: на посту убитых, подранков молодых,
каким и я был, и тех, которые сейчас насмерть стоят. Не только за деньги, смею
тебя заверить! Этот жирненький, розовенький, этот авианосец непотопляемый,
какого пороху он нюхал? Кто в него из-за угла стрелял? Над чьим трупом он
клялся мстить? Ужас в том, что на стульях руководящих слишком много таких, как
он, сидит. Их пример развращает, уродует. Не сержантам и лейтенантам, знаешь ли,
не дает спать мысль о том, что в органах платят мало, а в криминальных
структурах – больше. Мы – псы сыскные, сторожевые, натасканные так, что только
пуля собьет на бегу, но если тебе каждый день начальство показывает, как надо
брать на лапу, как сводить концы с концами, внушает, что нераскрытое
преступление не потому трагедия, что убийца не найден, а потому, что «висяк»
статистику портит… Нигде так, как в милиции и армии, не нужны герои, идеальные
начальники, отцы-командиры! Я лет пять-шесть только и делал, что лечился, а
когда заглянул опять на эту кухню… Нет, ребята, думаю, лучше не надо, лучше уж
я сам. Единственное, чем богат, – это возможностью проверить или получить
нужную информацию: остались все-таки друзья. Ну и некий генерал имеется, который
меня прикрывает, когда уж совсем зарвусь. Профессионал, не трепло. Я сегодня
утром попозванивал кое-куда, порасспрашивал насчет Корнюшина. Вроде бы чистой
воды гробовщик, никаких посторонних контактов. Правда, говорят, в последнее
время круг его интересов расширился, но след оказался настолько зыбок, что и
говорить пока не о чем. Однозначно не рэкет, хотя, если вспомнить вчерашний
вечер…
Женя так глянула на него, что Олег удивленно
повернул голову:
– Что смотришь?
Она уставилась на дорогу.
– Понимаю, – усмехнулся Олег. – Как
пишут в романах, со вчерашнего дня словно бы целая жизнь прошла. Да, товарищ
Дима Грушин придал моей судьбе особое ускорение, попросив присмотреть за своей
«сотрудницей особого назначения». В связи с этим вертятся у меня на языке некоторые
вопросы, но пока не уверен, имею ли право их задавать.
Женя молчала. Ждала, что Олег еще раз спросит:
«Так как, имею?» – и тогда она позволит ему эти вопросы задать, но он ничего не
сказал. Может, ждал от нее поощрения? Но отчего-то стало страшновато. Конечно,
насчет Грушина скрывать нечего, да и о чем говорить! А вот если Олег захочет
окинуть окрестности ее жизни более пристальным взглядом… Молчать о Льве или
нет? А если нет, что открыть? Вчера рыдала в самолете над своей разбитой
любовью, а сегодня вся дрожишь от нежности к другому. Или, учитывая разницу во
времени, рыдала она все-таки позавчера? Ну, это в корне меняет дело!
«Тойота» пожирала шоссе, словно гоночный
автомобиль. Стоило глянуть в окно, как ощутимо ощущался свист, с которым
проносились мимо темно-зеленые заросли. Там уже довольно часто мелькали
желто-красные, а то и фиолетовые пятна. Да, осень подступила в этом году рано.
– Это место, где мы едем, как
называется? – нарушила молчание Женя.
– Хехцир. Тайга тут уже довольно серьезная.
Хорошо, пожары сюда не дошли. У нас этим летом горело довольно крепко. Конечно,
пожары каждый год вспыхивают, но таких крутых с семьдесят шестого не было.
Тогда вообще повыжгло… – Он махнул рукой. – Рассказывают, огонь шел по
тайге вместе с ветром, а ветер был штормовой. Рыба варилась в речках, можешь
себе представить? Несколько поселков дотла сгорело. Потом долго еще было жутко
в тайгу заезжать. Но сейчас старые раны затянулись. А вот Маньчжурку ни разу не
жгло.
Темнело с каждой минутой. Стены леса вдоль
дороги смыкались неразличимо, небо еще светлело, но сумеречно, блекло, а когда
свернули с шоссе на грунтовую дорогу, и вовсе почудилось – ночь.
Олег резко сбавил скорость.
– Помнишь, у Гоголя, что ли, сказано, будто
дороги расползлись в темноте, как раки? Вот уж воистину! – И умолк, тихо
зашипев от боли, потому что прикусил язык на предательской выбоине.
Минут через пятнадцать впереди в свете фар
что-то блеснуло.
– Ага, приехали! – Олег
всмотрелся. – Ворота, конечно, закрыты. Стоило бы оставить машину и пойти
налегке, но неизвестно, вдруг срочно потребуются колеса. К тому же нас уже
заметили.
У ворот замаячила невысокая тщедушная фигура –
снимала цепь замка, растягивала в стороны тяжелые створки, махала рукой:
проезжайте, мол. Рядом скакал, разевая пасть, пес: мощная, убойная смесь
кого-то с кем-то.
– Ого, сторож, – сказала Женя. –
Серьезные порядки. В случае чего быстро в ворота не проскочим.
– В случае чего – это если будем за кем-нибудь
гнаться? – глянул на нее Олег. – Это да… Но, с другой стороны, тот,
кого будем преследовать, тоже с налету не проскочит – тут и встретимся.
Женя не ответила. Она-то имела в виду совсем
другую ситуацию. Если их будут преследовать.
Даже странно: откуда вдруг такие пораженческие
настроения, почему подступила дрожь? Но нельзя, невозможно даже намекнуть на
свой страх Олегу. Стыдно, глупо – после того, как камнем на нем висела, лишь бы
остаться. И если сойти с дистанции, он окажется один перед встречей вообще
неизвестно с кем только потому, что его «деловым партнером» вдруг овладел
нестерпимый дамский страх.
Да это и не страх даже. Просто твердая
уверенность, что они прямиком следуют в лапы к опасности.
«Ну да, а ты надеялась, что это и в самом деле
будет одно удовольствие – на дачку съездить, свежим воздухом подышать, цветочки
понюхать…» – попыталась Женя найти спасение в ехидстве.
Сторож опять махнул – Олег послушно
притормозил около. Опустил стекло и, не дожидаясь вопроса, обезоруживающе
улыбнулся:
– Добрый вечер. Не подскажете, как до
Корнюшина доехать?
Настороженное лицо бесцеремонно заглянуло
внутрь:
– А чего от него надо? В кои-то веки человек
отдохнуть приехал, так мало, что с ним какой-то притащился, – вы еще!
– Все очень просто, – не моргнув, пояснил
Олег. – Он заготовил образцы древесины для гробов, а в город не везет:
тяжело, говорит, и муторно. Вот его партнеры и съезжаются, чтоб на месте
посмотреть, что кому может понадобиться. Так что вы лучше ворота не закрывайте,
еще должны люди подъехать.
Сторож дико глянул на него, даже пес
неодобрительно тявкнул.
