«Э, плохи дела!» – не на шутку испугалась Женя
и взяла под руку своего спутника, желая отдрейфовать от слишком глазастого
объекта (следовало вообще оставаться непримеченной!) хотя бы на время, пока не
начнется представление и Малявина не позабудет обо всем на свете.
Миша, конечно, ничего не заметил. Эх, не
понять мужикам, что значит для женщины увидеть на другой свое платье! Ну, почти
как возлюбленного встретить с соперницей, ей-богу!
– Уж полночь близится, а Германна все
нет, – сказал невнимательный Сталлоне. – «Молнию» на штанах, что ли,
тренируется расстегивать?
И в ту же минуту, словно в ответ, побежали по
рампе разноцветные огоньки, потом все погасло, а вслед за этим по сцене начал
прицельно бить стробоскоп, в рваном свете которого забегали полуголые девки,
корча из себя неудовлетворенных этуалей. Резвились они на фоне огромной
желто-розовой раковины – не умывальной, понятное дело, а морской, типа
какой-нибудь рапаны или птероцеры, затейливо изогнутой, вывернутой,
манящей, – наподобие грота сладострастия, как именуют женскую прелесть
гораздые на эвфемизмы
[1]
китайские и индийские любовные пособия.
И вот наконец стробоскопы перестали рвать
зрение здешнего электората, музыка притихла, и луч света выхватил из темноты
широкоплечую мужскую фигуру с длинными, ниже плеч, волосами.
Дамы в зале разом взвизгнули, и Женя поняла:
идол появился!
Стас простер в зал руки, словно снимал
мгновенно поднявшуюся сексуальную температуру, а может, давал совершенно
противоположную установку, – и вдруг над самым ухом Жени раздался
истерический вопль:
– Зар-рою, с-сука! Пидор поганый!
Стас уронил руки, его мраморный лик исказился.
Две какие-то темные фигуры (возможно,
телохранители божества) порскнули с углов сцены в зал, взрезая темноту лучами
фонариков. Дамы шарахались, визжали, а Женя тупо всматривалась в кучу малу,
копошившуюся возле ее ног.
Мелькнувшее было подозрение, будто кто-то
пытается оскорбить стриптизера, развеялось: на сцену пока никто не рвался, ни
мужики, ни бабы, а вот дрались… дрались, однако, отчаянно!
Но Женя словно в ступор вошла, и понадобилось
включить в зале свет, чтобы она поняла, кто, собственно, дрался.
Миша Сталлоне!
Миша Сталлоне отчаянно рубился в рукопашной с
двумя крутейшими качками, один из которых был тот самый бритый – из свиты
Натальи Малявиной!
Охрана клуба вкупе с телохранителями Стаса
попыталась быстренько разобраться в свалке, однако была отброшена, словно за
ненадобностью, и уж тогда взялась за дело со всем радением. В результате Миша
оказался зажат в одном углу самопроизвольно провозглашенного ринга, а оба его
противника – в противоположных. Один харкал кровью, а другой, бритый, шваркал
разбитым носом и уведомлял рыдающим голосом всех собравшихся о своих преступных
намерениях по отношению к гражданину Михаилу Кислякову по прозвищу Сталлоне. То
есть это Женя потом уже догадалась, кто имелся в виду под всеми этими фраерами,
бекасами, бобиками, вертухаями, дешевками, мусорами, ментами, кадетами,
козлами, курухами, наседками, парашютистами и прочими падлами-легашами.
Понять причины столь внезапно вспыхнувшей
ненависти было совершенно невозможно, однако она оказалась заразительна:
окружающие с откровенной неприязнью косились не только на Мишу, но и на его
спутницу, которую бритый, слегка отплевавшись, окрестил ментовской шалашовкой.
Малявина при этом взглянула на Женю с особым вниманием, и, может быть, не одна
лишь нечистая совесть была повинна в том, что Евгении в этих желтых раскосых
глазах почудилась откровенная издевка.
«Вот это засветились так засветились! Не хуже
Людочки!»
Появился менеджер клуба или как его там –
лощеный супермен с усталыми, но добрыми глазами, и посоветовал «господам»
убраться подобру-поздорову, более не беспокоить постоянных посетителей, к числу
коих относился и бритоголовый, не то за дело возьмется служба безопасности
клуба.
Сталлоне не стал качать права: молча подхватил
Женю под руку и направился к выходу, барственным движением отметя попытки
вышибалы сунуть ему в карман мятые долларовые бумажки: заведение гарантировало
возврат денег уходящим до окончания представления гостям. И не прошло минуты,
как Миша Сталлоне и Женя оказались перед захлопнувшейся дверью «Санта-Барбары»,
словно скандальная Джина и беспутный Мэйсон, которых в очередной раз выставили
из дома Кэпвелов. Напрашивались также ассоциации с лисой Алисой и котом
Базилио.
Из-за двери донесся усиленный микрофоном
голос:
– Господа! Мы просим принять наши самые
искренние извинения! Инцидент исчерпан, вернемся к нашей программе, гвоздем
которой, безусловно, является…
– А, чтоб тебе тот гвоздь в задницу! –
страстно выдохнул Миша Сталлоне, натурально ломая руки. – Это же надо, а?
Это же надо так проколоться!
– Да что случилось-то?! – возопила
шепотом Женя, ловя за рукав боевого товарища, который, ослепнув от ярости, едва
не свалился со ступенек. – В чем дело?
Миша соскочил на тротуар и жалобно
пробормотал, мгновенно превращаясь из Рэмбо в обиженного мальчика:
– Да ведь я у этого придурка жену увел… в смысле
по ее просьбе!
Да, среди видов услуг, которые оказывала
«Агата Кристи», была и такая: создание ситуации, провоцирующей нерешительного
супруга к решительным действиям. Не далее как три месяца назад Миша участвовал
в подставке, возымевшей сокрушительный эффект. Этот самый бритоголовый,
застигнув супругу на месте преступления, сначала попытался убить ее с
любовником, однако наткнулся на непреодолимые препятствия в виде Мишиных
кулаков и действий охранного агентства «Терминатор», а потому рассудил, что жизнь
дороже и на распутной бабе свет клином не сошелся. Он подал на развод, дама
мгновенно обрела свободу и уже готовилась к новому всплеску семейного счастья.
Бритоголовый доселе выглядел вполне довольным жизнью и свободой, однако вдруг
его разобрало. По-прежнему ли он видел в Мише Сталлоне этакого злого разлучника
или подоплека случившегося наконец стала ему понятна? Судя по репликам,
последнее вполне могло иметь место. Впрочем, об истинных причинах происшедшего
можно было только гадать, а заодно и лить слезы над загубленным заданием.
– Ну и что мне с вами обоими теперь
делать? – спросил Грушин. – Вот уж правда что: сеанс черной магии с
ее полным и окончательным разоблачением!
