– Пишет, и даже звонит. В гости зовет, говорит, что уже
делает приглашение. Так что в конце апреля, может быть, поеду.
– Не зря ты по ресторанам с ним маялась… – подначил
Гоша.
– Вовсе не поэтому, – насупилась Лика, –
просто ему очень понравилось, как выставка прошла. Его хорошо здесь принимали.
– Разъешься там в Швеции, за месяц-то…
– Да уж, – вспомнив свои мучения в ресторанах,
Лика тяжело вздохнула и тут же переключилась: – Фиолетов, не тяни, говори, чего
хочешь! Мне некогда.
Гоша развернул перед ней журнал и ткнул пальцем в
фотографию:
– Говори честно: ты это или не ты?
– Ну я. – Лика удивленно вскинула на него глаза
поверх очков.
– А эту бабу ты знаешь? спросил Гоша, боясь, что Лика
сейчас пожмет плечами и скажет, что не знает она никаких княжон, и что фотограф
случайно запечатлел их вдвоем, когда та баба спрашивала Лику, как пройти в
дамскую комнату.
– Ну знаю, – спокойно ответила Лика, – мы с
ней старые знакомые.
– Ты, – не удержался Гоша, – ты с ней
знакома?
– Что – запала в душу? – усмехнулась Лика. –
Ускользающая красота…
– Ты хорошо знаешь эту женщину? Может, вы с ней
подруги? – съехидничал Гоша.
– Может быть.
– Говори немедленно, кто она такая, откуда ты ее знаешь
и… ладно, пока хватит. Это же надо – с княжной она дружит!
– Гоша, а тебе это все зачем? – ласково спросила
Лика. – Гошенька, ты что – в нее влюбился?
– Тебе-то какое дело? – пробурчал Гоша.
– Ох, узнаю тебя, Фиолетов! Вечно тебе нужно все сразу!
Воровать – так миллион, ночевать – так с королевой!
Гоша даже вздрогнул, так верно Лика определила его состояние
в последнее время.
– Заявляю тебе со всей ответственностью, что с этой
королевой тебе ничего не обломится, – продолжала Лика. – Она на нищих
искусствоведов и не взглянет.
– Лика, – Гоша неожиданно сел прямо на пол у ее
ног – больше в этом пенале сесть было негде, – Лика, я тебя очень прошу,
познакомь меня с ней. Только вначале расскажи, что ты про нее знаешь. Даю
честное слово, что она как женщина меня совершенно не интересует. И
догадываюсь, что никакая она не княжна, просто баба придумала себе имидж, чтобы
богатых мужиков привлекать. Мне нужно законтачить с ее нынешним спонсором.
– С этим пивным королем?
– Ты и его знаешь? – изумился Гоша.
Только по ее рассказам, – призналась Лика. – Знаю,
что он влюблен в нее без памяти, а в таких делах Лизавета не врет. Но, Гоша, ты
меня беспокоишь. Ты вообще в последнее время какой-то странный, дерганый. Гоша,
ты попал в неприятную историю?
Как ни был Гоша напряжен, он не выдержал и рассмеялся: весь
кошмар, что с ним происходит в последнее время, Лика скромно назвала неприятной
историей! Он взял Лику за руку и погладил.
– Лика, мы с тобой знакомы черт знает сколько времени.
Если я тебя за эти годы как-то обидел прости и забудь. Вообще-то ты очень
хорошая. Я знаю, ты считаешь меня легкомысленным, но как-то так получилось, что
я одинок. Родители умерли, братьев-сестер у меня никогда не было… Приятелей и
девчонок было полно, а из друзей у меня только Шота и ты, Лика… Да-да, не
удивляйся, я только сейчас это понял…
Гоша так вошел в роль, что в голосе его послышались слезы.
– Фиолетов! – в полном изумлении Лика оттолкнула
его руку. – Что с тобой происходит? Ты что – помирать собрался? Может, ты
болен?
– Да не болен я, здоров как бык! – с досадой
ответил Гоша. Вечно ты норовишь человека мордой об стол ударить! Так хорошо
говорил, даже сам заслушался… Ну, познакомишь меня со своей Лизаветой?
– Да мне-то что, ради Бога! – Лика пожала
плечами. – Значит, никакая она не княжна Голицына, а Лизка Галкина, мы с
ней вместе в школе учились.
– Где – в своем Муходрищенске? – сгоряча ляпнул
Гоша.
– Не оскорбляй мою родину, – заметила Лика, –
а в общем, ты прав, землячки мы с ней. Только я в школе училась-училась, с
золотой медалью закончила, а Лизавета себя знаниями не перегружала, на
внешность рассчитывала. Да я и не знала ее толком, она меня на два года моложе…
Короче, я уехала в Санкт-Петербург, в Академию поступила и родной город мало
вспоминала. И тут года полтора назад случайно мы на улице встретились. Я бы ее
ни за что не узнала – такая дама! А она сказала, что я совершенно не
изменилась, – вот она и признала меня. Встретились, я даже обрадовалась –
все-таки иногда приятно бывает вспомнить детство… Рассказала Лизавета, что
пыталась сначала в нашем родном городе устроиться, но все неудачно. Ну,
говорит, возьмет ее какой-нибудь местный мафиози в любовницы, ублажай его, а
толку-то? Ни тебе приемов шикарных, ни поездок. Оттягиваться они норовят на
провинциальный манер, на охоте. Туда постоянных любовниц не берут, есть
специальные девочки, для бани там… ну ты про это лучше знаешь… А хоть бы и
брали – скука смертная…
И решила Лиза в большой город подаваться. В Москву как-то не
собралась, приехала сюда. Кто-то ее привез, а потом она уж сама решила
продвигаться. Придумала себе образ – княжной Голицыной стать. И я тут ей
подвернулась очень кстати. Потому что Лиза-то хоть от природы и была девушка
неглупая, но знаниями, как я уже говорила, головку свою рыжеволосую не
отягощала. Вот и стала она со мной советоваться – как пройти, да как
посмотреть, да о чем с мужчинами беседовать, чтобы первое впечатление
произвести.
– Интересно, – протянул Гоша.
– Да, и расчет ее оказался правильным, потому что все
девицы кругом одинаковые, она от них выгодно отличается. Мужики обалдевают –
страшное дело! Вот теперь этот Каримов. Жениться на ней не может – Аллах не
велит. Но так влюблен, что готов все отдать.
– Какие африканские страсти! – поразился
Гоша. – Хоть роман пиши. Только я не пойму – тебе-то зачем ей помогать?
– По старой дружбе, – вздохнула Лика. – Ну и
еще… вот если понадобится мне что-то из тряпок там, ведь на прием нельзя в
джинсах…
– Понятно, откуда у тебя тот костюм взялся, в котором
ты на приеме по случаю открытия выставки…
– Ну и что? – Лика не на шутку
рассердилась. – Если я буду деньги на тряпки тратить, я вообще никогда
никуда не поеду. Так и просижу всю жизнь в этой комнате. Знаю, что про меня
сплетничают – девушка со странностями, мол. Зато я уже в Париже два раза была,
в Италии, Бельгии, весной в Швецию поеду, а потом – в Испанию!
– Как ты там была? – Гоша тоже повысил
голос. – Вырвалась на неделю, номер дали в какой-то захудалой гостинице
под самой крышей. Сама говорила, что слышала даже, как в соседнем номере
кровать скрипит. Хорошо, что утром в гостинице завтрак давали, потому что ты до
вечера так и моталась по Парижу голодная – – денег на рестораны у тебя нету. А
вечером кипятильником супчик варила, из дому привезенный! На хрен мне такой Париж!
