Гоша набрал номер Штабеля и, дождавшись ответа, сказал:
– Это я, вы узнали меня?
– Узнал, узнал, пан профессор, что нового?
– Это я хотел спросить – удалось вам выяснить имя
покупателя?
– Конечно, – самодовольно ответил Штабель, –
никаких проблем. Проследили разговоры и встречи Мусы за последнюю неделю. Это
Равиль Ахатович Каримов.
Гоша поблагодарил и отключился.
– Равиль Каримов? – задумчиво повторил Шота, когда
Фиолетов назвал ему покупателя. – Это серьезный человек. Владелец пивного
завода «Емельян Пугачев». Человек с большими деньгами и большими возможностями.
С криминалом как будто не связан, хотя дела ведет решительно и жестко. Ни одной
криминальной группировке не платит, содержит собственную сильную и
многочисленную охранную структуру… Дай мне несколько часов, я постараюсь узнать
о нем побольше.
– Ты и так довольно много о нем знаешь. – Гоша
смотрел на Шоту с удивлением и уважением. – Откуда у тебя так много
информации обо всех в городе?
– Как же без этого? – Шота усмехнулся. – Сам
понимаешь, я тут один, у всех на виду…
– Как памятник на площади, – вспомнил Гоша прежний
их разговор.
– Вот-вот, – улыбка Шоты стала еще шире, – то
рэкет накатит, чтоб его черти побрали, то налоговая, не к ночи… ну ты сам
понимаешь… Чтобы выжить в таких условиях, нужно владеть информацией. Информация
в наши дни решает все… Короче, дорогой, заходи завтра, я постараюсь как можно
больше узнать про Рави2ля Каримова.
* * *
На следующий день Гоша прочел в газетах о взрыве машины на
Малом проспекте. Сомнений быть не могло: бежевые «Жигули», «пятерка», могли
принадлежать только Шмыгуну. На всякий случай Гоша набрался наглости и позвонил
ему домой, там, естественно, никто не ответил. Штабель выполнил то, что обещал:
теперь противником Гоши выступал только Муса. Вернее, Муса и те люди, что
стояли за ним.
Гоша прислушался к себе и удивился: никаких сожалений не
возникло у него в душе по поводу смерти Шмыгуна. Ведь Шмыгун и сам без всяких
сожалений приговорил его к смерти, а Гоша не сделал ему ничего плохого.
«Ну что же, – думал Гоша, – вот теперь точно игры
кончились. Теперь начинается борьба. Если я выиграю, то приобрету деньги,
свободу, буду жить в Европе. Гулять по улицам средневековых городов,
прикасаться к камням, по которым ступали солдаты короля гуннов Аттилы, сидеть в
церкви, где молился Франциск Ассизский… Возможно, многие назовут это
безнравственным – осуществлять свою мечту путем обмана, мошенничества, даже
убийства. Так или иначе – это моя жизнь. Я выбрал этот путь вместо жалкого
прозябания здесь, вместо того чтобы откладывать каждый грош, а потом вырваться
в Париж на неделю, как Лика, ничего там не успеть и потом еще горше сознавать
свое бессилие. Пан профессор желает получить сразу все! А там уж как повезет:
либо – пан, либо – пропал…»
* * *
– Ну, дорогой, задал ты мне задачу! – Шота
выглядел озабоченным и утомленным. – Два дня по городу рыскал, пытался
выяснить подробности про этого Равиля Каримова.
– Нашел что-нибудь? – оживился Гоша.
– Что можно сказать? Я, как ты сам понимаешь, все
больше со своими общался, с фотографами. Человек этот Каримов серьезный,
солидный, не жулик. В бизнесе его уважают.
– Зачем же тогда он покупает краденую картину? –
недоверчиво прищурился Гоша.
– Ходят слухи о какой-то тайной его коллекции, будто бы
есть там ценные вещи, добытые, так сказать, неправедным путем. То есть не сам
он крадет, а покупает. Но опять-таки это только слухи, потому что никто этой
коллекции не видел.
– Видно, Муса тоже про это наслышан был, оттого и пошел
к нему о покупке картины договариваться, – догадался Гоша. – Я не
понимаю, зачем он согласился?
– Этого я не знаю, – развел руки Шота, – да и
никто не знает. Жизнь Каримов ведет довольно скромную, но, однако, не затворник
– видят его и в ресторанах, и в казино. Играет по мелочи, в основном наблюдает.
– Женщины? – Гоша вопросительно поднял брови.
– Никаких задвигов по этой части за ним не замечено, но
в последнее время появляется он с роскошной такой бабой… да вот смотри…
Шота развернул большой журнал в яркой глянцевой обложке.
Целую страницу там занимала реклама ресторана «1913 год». Красивый интерьер,
белоснежные скатерти на столах, свечи… Интересующая Гошу пара сидела чуть в
стороне, от объектива. Сам Равиль получился в профиль, зато его дама видна была
во всей красе. А посмотреть было на что.
Рыжеватые естественного отлива волосы, забранные в высокую
прическу, белоснежная длинная шея, царственный поворот головы… Даже на фото
было видно, с какой страстью смотрит на нее Равиль Каримов. Что ж, Гоша его
хорошо понимал.
– Что за дама? – отрывисто спросил он.
– О, это вопрос особый, – засмеялся Шота, –
тебе тоже понравилась? Потрясающая женщина!
– Да кто она такая?
Елизавета Андреевна Голицына, утверждает, что княжна.
Появилась у нас в городе года два назад, говорит, что приехала из Парижа.
– Врет, наверное, что княжна, но вид у нее
эффектный, – заметил Гоша. – А ты откуда знаешь о ней?
– Тут мне повезло, – заулыбался Шота, – тут
просто удача подвалила. В этом журнале, – он кинул на стол стопку журналов
«Невский проспект», – фотограф Витька Ребрик, а мы с ним старые приятели.
– Что за журнал такой?
– Журнал для богатых, вернее, для их жен и
любовниц, – доходчиво объяснил Шота. – Потому что бизнесмены крупные
все люди занятые, им журналы разглядывать некогда.
– Реклама, что ли?
Не только. Вот, смотри, открытие «Париж-клуба», это новый
ночной клуб. И на первом плане кто? Наша княжна. И Равиль тоже где-то там
мелькает. Или вот – в архитектурной студии «Берг-хауз». Презентация нового
проекта дизайна элитных квартир. Княжны на первом плане, конечно, нет – она
ведь не архитектор, но вот там, сзади, видишь – рыжие волосы? Это она.
– Отчего же она такая популярная? Приглянулась твоему
приятелю Ребрику? – полюбопытствовал Гоша.
– И это тоже – модель красивая. В том, что ее всюду
приглашают – ничего странного нет. Попадешь в тусовку, там и будешь мелькать.
– Да ведь там девиц-то навалом возле богатых крутится.
И все красивые, уродок не держат.
– Вот, верно заметил, – Шота рассмеялся. –
Красивых много, а умных раз, два и обчелся. Не знаю уж, какая эта самая
Елизавета Голицына княжна, но женщина умная. Она фотографу Витьке Ребрику за
каждое опубликованное в журнале фото, где она видна, выплачивает от себя лично
пятьсот рублей. Витька не в накладе, она везде мелькает – и все довольны.
