– Ну и как же они ее сперли?
– Так и сперли: вошли в залы, которые шнурочком
отгорожены, пока музейные тетки за другими следили, парень вырезал картину и
спрятал ее под рубашку.
Гарик расспросил, каким образом удалось вынести картину:
– Всегда знал, что в Эрмитаже бардак!
Короче, мы решили картину вернуть в Эрмитаж, но побоялись
туда открыто идти. И решили подбросить ее в Академию художеств – там народ
грамотный, сразу определят, что за картина перед ними.
– Погоди, дальше сам догадаюсь! Значит, вы не нашли
никого приличнее профессора Аристархова. А он увидел картину и подумал, что это
им заказанная копия, так?
– Ну так… Путаница вышла.
– А у Митьки как картину отобрали?
– Тихонько подменили. – Надежда не удержалась и
рассказала в подробностях, каким образом они подменили картину в аэропорту.
– Он даже ничего не заметил! И таможню прошел как
миленький, никто его ни о чем не спросил. Теперь у меня к тебе просьба, научи,
как в Эрмитаж этих гусей вернуть, то есть не гусей, а Клода Жибера.
Гарик не ответил, он внимательно рассматривал холст, сначала
с изнанки, а потом – с лицевой стороны.
– Гарик, помоги! Нет у тебя там никаких знакомых?
– Что? – он очнулся от глубокой задумчивости. –
В Эрмитаж, говоришь? Знакомые у меня там есть, но не могу же я их впутывать. А
подбросить картину проще простого: сдай пакет в гардероб. А потом забудешь
взять. Полежит он несколько дней, потом спохватятся, раскроют – и найдут
картину.
– Гениально! – восхитилась Надежда. – А ее
точно найдут?
– Со временем – непременно, – обнадежил Гарик.
– И как это я раньше не догадалась? Тогда можно было бы
и в Академию не ходить, и никакой подмены бы не было.
– Это уж точно. – Гарик снова внимательно оглядел
холст.
Если бы Надежда не была в таком приподнятом настроении от
удачно проведенной операции с картиной, она непременно заметила бы, что Гарик
выглядит каким-то задумчивым. Но, во-первых, как уже говорилось, Надежду
распирала гордость. А во-вторых, Гарик в последнее время много жил за границей,
виделись они с Надеждой редко, и она не смогла определить по внешнему его виду,
что ее собеседника что-то беспокоит.
Гарик предложил свою помощь, но Надежда сказала, что в
Эрмитаже она справится сама. Точнее, она взяла в помощь Лену.
Все прошло как по маслу. В Эрмитаже в последний день каникул
царило обычное столпотворение, никто не обратил внимания на женщину средних лет
с дочерью или племянницей. Надежда пришла в обычной одежде, Лена тоже не
использовала ни париков, ни грима. Сняв пальто и усадив Лену на лавочке под
зеркалом, Надежда, оглянувшись по сторонам, достала из пакета все ту же куртку,
в которой она ездила на дачу, а теперь решила пожертвовать ею во имя картины.
Она подошла к гардеробщице с курткой и с большим полиэтиленовым пакетом,
набитым бумагой, внутри которой был спрятан футляр с картиной. Просительно
улыбаясь, она попросила оставить пакет. Гардеробщица ничего не заподозрила:
женщина из провинции приехала в наш город на экскурсию. Нужно и музеи посетить,
и по магазинам побегать.
Надежда взяла два номерка и походила немного: зашла в
туалет, причесалась перед зеркалом, прочитала объявления и даже поднялась к
кассам. Когда по ее подсчетам все те люди, которые случайно могли заметить, что
она сдала куртку, а потом снова надевает пальто, ушли из гардероба, Надежда
подошла к Лене, спокойно оделась, и они вышли, не торопясь.
– Ну вот и все! – Надежда вдохнула свежий весенний
воздух. – Все, что могли, мы сделали, будем ждать, когда о находке сообщат
по телевизору.
Лена взяла ее под руку и заглянула в глаза.
– Ох, Надежда Николаевна, просто гора с плеч! Спасибо
вам, что помогли…
– Подожди благодарить, пока точно не узнаем, что все в
порядке, – остановила ее суеверная Надежда и была права.
* * *
Гоша Фиолетов озабоченно шел по улице, как вдруг его чуть не
сбила с ног выскочившая из магазина девица. Магазин был небольшой, но дорогой,
Гоша такие не посещал – не по карману было. В руках у девицы был пакет, который
она выронила прямо в лужу.
– Послушайте, вы бы смотрели получше, куда
идете! – начала она, но вдруг осеклась: – Вы?
Гоша вгляделся внимательнее и тоже ее узнал: это была Женя.
– Здравствуйте, пробормотал Гоша.
– Здравствуйте, Гоша, вы меня узнали? – радостно
проговорила Женя.
Гоша хотел сказать, что узнать ее трудно, потому что в
прошлый раз они виделись в бане и там на Жене ничего не было, кроме купальной
простыни, и ту она со временем сняла. Теперь же на Жене была надета кожаная
курточка сиреневого цвета, отороченная непонятным мехом, и короткая черная
юбка. Гошина старинная приятельница Лика, недавно вернувшаяся из Парижа,
сказала, что сиреневый цвет сейчас очень моден, и что витрины парижских
магазинов переливаются всеми возможными сиреневыми оттенками. Хоть на улице
сегодня было солнечно, все же конец марта скорее зима, чем весна. Долго ходить
в таком прикиде по улицам Жене, несомненно, холодно, но, возможно, ее кто-то
привез на машине.
Они подняли пакет из лужи, и Гоша пожертвовал своим носовым
платком, чтобы его обтереть.
– Как поживаете? – Женя взяла его под руку и
пошла, приноравливаясь к его шагу. – Вы не торопитесь?
Гоша вообще-то не то чтобы торопился, но дела у него были.
Но Женя так радостно улыбалась, что он решил немного прогуляться и поболтать с
ней, тем более что встречные мужчины оглядывали ее стройную фигурку с
интересом, а Гошу – с завистью. Женя болтала о пустяках, весело смеясь.
«Интересно, мы же с ней были на „ты", – думал Гоша
по пути, – зачем она делает вид, что познакомились мы на светском рауте, а
не в бане. Выглядит она отлично, но не зря кто-то сказал, что в наше время
самые красивые девушки – шлюхи. И эта встреча, вроде бы случайная… Сразу же
видно, что все нарочно подстроено, как в кино… Но не могу же я прямо сказать,
что, мол, знай свое место».
Гоша смутно помнил то, что произошло тогда в бане,
воспоминания заволокло разноцветным теплым туманом.
Женя между тем поежилась.
– Что-то прохладно сегодня.
– Зайдем в кафе, погреемся, – правильно понял ее
жест Гоша.
Кафе называлось «Изысканный жираф», интерьер был оформлен в
стиле модерн. Они взяли кофе, что-то сладкое и по рюмке коньяку. Женя с
любопытством осматривалась по сторонам.
– Я никогда здесь не была, тут очень уютно. Гоша
подавил сильнейшее желание прямо спросить, какого черта ей от него нужно.
– Ты нервничаешь? – вдруг спросила Женя, накрыв
его руку своей маленькой смуглой ладонью. – У тебя неприятности?
