Борясь с сильнейшим желанием оглянуться по сторонам, Лена
вошла в подъезд. Дверь в подвал, как и вчера вечером, была приоткрыта. С
замиранием сердца Лена стала спускаться по осклизлым ступенькам. Снова пахнуло
сыростью и еще чем-то очень неприятным. Лена завернула за угол и остановилась
пораженная. В свете тусклой подвальной лампочки, горевшей где-то под потолком,
она увидела, что та дыра в стене, куда вчера вечером она сунула свернутую
картину, теперь была аккуратно заштукатурена. Раствор был совсем свежим, потому
что не успел высохнуть. Рядом стояло корытце, в каких рабочие разводят цемент,
и валялись мастерок и лопата.
Лена окаменела, глядя на заделанную дыру невидящими глазами.
И тут раздались шаги, веселый матерок, и в подвал вошли двое разбитных мужичков
в заляпанной рабочей одежде.
– Ты чего тут делаешь, девонька? – изумленно
воскликнул один.
– Я… – Лена проглотила комок в горле и заговорила
хрипло. – Я… котеночка тут не видали? Серенький такой, с белыми лапками…
Потерялся…
Ну, девочка, простись со своим котенком! – весело
заговорил работяга помладше. – Тут три дня назад знаешь, как кипяток
хлестал из трубы? Всех котов и крыс сварило к чертовой матери! Тут крысы были –
размером с кошку, так что либо они твоего котеночка съели, либо суп из него
получился.
Лена почувствовала, что сейчас упадет от отвращения. Что она
делает в этом жутком подвале рядом с ухмыляющимися гнусными рожами?
Очевидно, старший из рабочих заметил, что с ней творится, и
одернул своего напарника.
– Не болтай ерунды, видишь, девчонка боится! Не слушай
его, девочка! – обратился он к Лене. – Не было тут твоего котенка. И
воды горячей всего по колено было, так что все крысы убежать успели, одну
только мы нашли. Так что иди, только не ходила бы ты по подвалам-то одна, все
же не дело это… – Он осуждающе покачал головой, но Лена этого уже не видела,
она неслась наверх, перескакивая через ступеньки и опомнилась только когда
вдохнула полной грудью свежий весенний воздух.
Она летела домой, не разбирая дороги, потому что перед
глазами стояла жуткая картина: в подвале из трубы хлещет горячая вода, и крысы,
те, что не успели убежать, с визгом тонут в ней и всплывают, уже дохлые, кверху
распаренным красным брюхом.
Чувствуя, что сейчас упадет, Лена остановилась и огляделась.
До ее дома было совсем недалеко, она пошла медленнее, дыша полной грудью.
Сердце кололо, и в ушах стоял звон. Никогда раньше она не чувствовала себя так
плохо.
С трудом доковыляв до парадной, она взялась за ручку двери
и, заметив женскую фигуру у лифта, решилась подойти. Если бы там стоял мужчина,
пришлось бы тащиться пешком на шестой этаж – садиться в лифт с незнакомыми
мужчинами ни одна нормальная девушка не станет. Сегодня идти пешком не было
сил, и Лена вошла в лифт.
– Вам какой! – не оборачиваясь, спросила она.
Да ты что, Лена, меня, не узнаешь? удивилась соседка. –
Мне на пятый…
– Ох! – очнулась Лена. – Здравствуйте, тетя
Надя.
– Здравствуй, здравствуй! – соседка с пятого этажа
окинула Лену пристальным взглядом. – Ты хорошо себя чувствуешь? Что-то
бледненькая, ничего не болит?
Да все в порядке, – выдавила из себя Лена, но тут лифт
резко тронулся, к горлу ее подступила тошнота, лампочка, и без того светящая
вполнакала, заволоклась дымкой, и Лена тихо сползла на грязный пол кабины.
Очнулась ода оттого, что кто-то легонько похлопывал ее по
щекам.
«Где я? – в панике подумала Лена. – Что со мной
произошло?»
– Вот, так-то лучше, – приговаривал над ней
знакомый голос, – открывай глаза, не притворяйся.
Лена открыла глаза и увидела соседку с пятого этажа Надежду
Николаевну. Она огляделась и узнала комнату: очевидно, тетя Надя привела ее к
себе, вернее, не привела, а притащила, учитывая Ленино состояние.
– Что со мной было? – выговорила Лена непослушными
губами.
– Обморок, – спокойно ответила тетя Надя, обычный
обморок.. Это бывает у женщин… в некоторых случаях.
Как ни была Лена расстроена, она почувствовала в ее словах
некоторую подоплеку и расстроилась: на что это соседка намекает? Не хватало
еще, чтобы по дому пошли сплетни. Хотя тетя Надя никогда особенно не
сплетничала, за что мать ее уважала, они даже общались.
– Я, наверное, переутомилась… – запинаясь, заговорила
Лена, – да еще с утра ничего не ела…
– Угу, а еще весенний авитаминоз и юношеская
вегето-сосудистая дистония, – в тон ей продолжила тетя Надя. –
Девочка, да я ведь ни о чем не спрашиваю, это твое дело. Только если у тебя
проблемы, то обязательно расскажи матери. Нельзя такое одной переживать.
Представив, как мама будет реагировать на ее проблемы, Лена
совсем сникла.
– Дала бы я тебе коньячку для поддержания сил, да уж и
не знаю, можно ли… – с сомнением в голосе тянула Надежда.
Да бросьте вы, теть Надя, – вскрикнула Лена, –
совершенно у меня не то, что вы думаете! У меня неприятности, это верно,
огромные неприятности, но одно я точно знаю, что не беременна!
– Ты уверена? – повеселела тетя Надя. –
Конечно, в твоем возрасте… но некоторые девицы прямо в школе рожают…
– Я не из таких, – вздохнула Лена.
– Ну и слава Богу! – расцвела тетя Надя. –
Прямо гора с плеч! Тогда идем на кухню.
Она налила Лене микроскопическую рюмочку коньяку, а потом
положила на тарелку всякой еды, которую спешно достала из холодильника, –
кусок горбуши собственного засола, ветчину, сыр, две котлеты…
При виде еды у Лены проснулся зверский аппетит, о тошноте
она и не вспоминала.
– Вот так, – радовалась тетя Надя, намазывая
маслом для Лены солидный кусок булки, – сытная еда и спиртное хоть и
вредны, но снимают стресс, ишь как ты порозовела. Теперь и все твои
неприятности выеденного яйца не стоят.
– Нет, – Лена отложила вилку, – сами собой
они не пройдут. Ой, тетя Надя, вам не представить, что со мной случилось!
– Подожди-ка, я тебе чая крепкого налью, тоже полезно.
Надежда налила две чашки горячего душистого чая, придвинула
Лене тарелку с двумя сухими пирожными. Лена откусила сразу половину своего и
запила чаем. Надежда же разрезала свое пирожное пополам, потом подумала немного
и с сожалением разрезала одну половинку еще на две части. Отщипнув
микроскопический кусочек, она приготовилась слушать.
«Будь что будет! ?? думала . Цена. – Я больше не
могу держать это в себе…»
И она рассказала внимательно слушающей соседке все, что
случилось с ней три дня назад, вернее, еще раньше, когда она на дискотеке
познакомилась с Денисом.
Надежда слушала, машинально прихлебывая остывший чай. Лена
рассказывала совершенно невероятную историю. Девчонка фантазирует! Хотя…
Надежда знает эту девочку с детства. Она живет в этом доме уже без малого
двадцать лет, и с Лениными родителями познакомилась еще до рождения их дочери.
Нельзя сказать, что они близко знакомы, но все же двадцать лет встречаться по
утрам на трамвайной остановке, а вечерами – у кабины лифта, что-нибудь да
значит. К тому же рядом с Надеждой, через стенку кухни, живет соседка Мария
Петровна, которая всегда знает все обо всех жильцах не только их парадной, но и
всего дома. И даже почти всего двора, потому что у Марии Петровны собачка –
скотч-терьер Тяпка, всеобщий любимец. А с собачкой, как известно, нужно много
гулять. У соседки характер общительный, у собачки тоже. Плюс – острая
наблюдательность и умение свои наблюдения анализировать. Надо отдать должное Марии
Петровне – она никогда не говорит о людях плохо. И даже если и рассказывает
Надежде о каких-нибудь неблаговидных поступках соседей, то никак не выражает
своего к этому отношения. Но между делом сообщает немало фактов. Надежда всегда
слушает болтовню соседки вполуха, но кое-что в памяти откладывается. Так и
сейчас, она прикинула в уме, что знает о верхних соседях?
