В дверь сильно постучали, на лестнице раздались мужские
голоса. Лена прислушалась, приложив ухо к двери. Хлопнула дверь соседней
квартиры, а их дверь сотрясалась от ударов, и грозный баритон кричал
традиционное:
– Откройте, милиция! Если не откроешь, будем ломать
дверь!
– Открой, Денис, – вступил старушечий голос,
видимо, соседкин. – Я видела, как ты пришел.
– Милиция… – прошептал Денис прыгающими губами. Лена
видела, как он боится, даже лицо стало серым. Он подскочил к Лене: – Что
делать? Где она? Куда ее спрятать? А может, не открывать?
– Думаешь, они покукуют под дверью и уйдут? –
холодно осведомилась Лена. – Если бы ты, идиот и трус, не стал болтать о
ней в баре посторонним людям, ничего бы не было. Я уж не говорю о том, что если
бы ты ее оставил висеть на месте, было бы совсем хорошо. Если бы ты не подошел
ко мне тогда на дискотеке, все было бы просто замечательно. А вот если бы ты,
подонок, вообще не родился на свет, мир бы только выиграл.
Но он не слушал Лену, он умирал от страха.
– Не открывай, – бормотал он, – они ее
найдут…
– Не найдут, – отрезала Лена, – ложись на
диван, замотай голову полотенцем и делай вид, что тебе очень плохо.
Она решительно подошла к двери и отвела язычок замка.
Влетели трое, громко топая, а в раскрытую дверь с испуганным любопытством
заглядывала соседка. Двое здоровых мужиков с налету проскочили в комнату,
третий, постарше, пониже ростом, с головой, растущей, казалось, из самых плеч,
вроде бы не глядя, взял Лену за рукав и спросил:
– Ты кто такая?
– Лена…
– Лена, – передразнил он, – фамилия есть у
тебя, Лена?
– Соловьева Елена Викторовна, – отчеканила
Лена, – документов при себе нету, но можете позвонить маме по телефону… –
Она отбарабанила номер.
Милицейский тип по-прежнему не глядел ей в глаза и
подтолкнул в комнату. Соседка сделала слабую попытку протиснуться в квартиру,
но после того, как тип без шеи повернулся в ее сторону, испуганно захлопнула
дверь.
– Ну что, ребятки, – обманчиво мягко начал тот
низкорослый милиционер, который, как поняла Лена, был старшим, – давайте,
рассказывайте, как вы картину из Эрмитажа сперли. И саму ее сюда,
пожалуйста. – Он протянул руку.
В комнате повисло тягостное молчание. Никто и не думал его
нарушать, пока один из прибывших хорошенько не встряхнул лежавшего на диване
Дениса. Тот застонал, не сильно притворяясь.
– Его в баре избили сильно, возможно сотрясение
мозга, – сообщила Лена, ни к кому персонально не обращаясь.
– Кто избил? Те, кому он хотел картину продать?
Я их не знаю, – ответила Лена чистую правду. И про
картину тоже ничего не знаю. – И, чтобы скрыть неуверенность, продолжала:
Если вы имеете в виду ту картину, что украли из Эрмитажа, то мы тут ни при чем.
Мы ее украсть не могли, потому что в Эрмитаже не были.
– А где вы были в тот день? – вкрадчиво спросил
тип без шеи.
– Гуляли по улицам, – хрипло ответил Денис.
– Не замерзли? В кафе погреться не заходили? –
настаивал милиционер.
– У него денег не было! – презрительно фыркнула
Лена. – А в чем нас обвиняют?
– Вас пока ни в чем не обвиняют, – получила она
неохотный ответ.
– А зачем же вы тогда пришли? – не унималась Лена.
Один из парней вдруг рывком поднял Дениса с дивана,
встряхнул как следует и постарался поставить на ноги, но тот безвольно сполз на
пол.
– Придуривается? – спросил парень старшего.
– Не похоже… – Тот разглядывал синяки на лице
Дениса. – Здорово его били… За что только? – Он перевел взгляд на
Лену.
– Он хвастун такой, болтает много. – Она пожала
плечами. – И врет все время. Наверное, услышал по радио про кражу и начал
врать, что он к этому отношение имеет. Если бы я тогда с ним была, я бы это
пресекла, а так… трепался в свое удовольствие. А те поверили, пришли в бар,
вытащили во двор и избили…
Лена заметила, как один из парней будто ненароком выдвинул
ящики письменного стола, заглянул внутрь. В комнате было очень мало мебели, так
что обыск они проведут быстро.
– Что же ты, такая серьезная и разумная, с ним
гуляешь? – с издевочкой спросил короткошеий.
– Я не гуляю, мы всего два раза встречались, а теперь я
в нем разочаровалась и больше видеть не хочу, – серьезно ответила
Лена. – Он враль и трус, а еще резинку пожует-пожует, а потом в метро на
сиденье прилепит, чтобы люди одежду портили…
– Слушай, Петрович, – рыкнул один из
парней, – что ты с ней цацкаешься! Она же лепит тебе горбатого!
– У вас есть ордер на обыск? – громко спросила его
Лена. – Впрочем, я здесь не хозяйка, мне все равно, ищите.
Они потоптались еще немного по комнате, потом тот, что
помоложе, снова пнул Дениса.
– Хорош валяться! Собирайся, с нами поедешь! И ты тоже,
красавица… – Он перевел взгляд на Лену.
Сердце екнуло, но она постаралась не показать своего испуга.
– Куда вы нас везете?
– На допрос, в отделение.
– Нас нельзя допрашивать после одиннадцати
часов, – обратилась Лена к старшему группы, – мы несовершеннолетние.
– Вот как? – Тот поднял голову и внимательно
посмотрел на Лену глазами-буравчиками. – Ты, оказывается, и законы знаешь?
– Нам в школе право преподают, – соврала Лена – в
школе преподавали право, но не уголовное. Но она решила рискнуть – все равно
выхода не было.
– А еще нас можно допрашивать только в присутствии
адвоката. И на основании чего вы нас задерживаете? Мы ничего плохого не
сделали, раньше никаких приводов не было. У него, – она показала на
Дениса, – должно быть, сотрясение мозга, его в больницу нужно, а не на
допрос.
Денис снова застонал.
Старший группы поманил одного из парней и вышел из комнаты.
Они говорили в коридоре достаточно негромко, но у Лены с детства был отличный
слух.
– Фигня какая-то! – гудел старший. –
Действительно ерунда получается.
– Петрович, говорю тебе, что этот педик слышал про
картину.
– Слышал звон, да не знает где он! – кипятился
короткошеий. – Ну послушал бы еще, убедился, а он сразу звонить. Зря
только ездили, нет у этих мелких ничего, да и быть не могло.
– А может, в Эрмитаже их тамошним теткам предъявить?
Если мы по каждому звонку будем людей хватать и в Эрмитаж
возить, нам ни тетки, ни начальство спасибо не скажут. Там народа ходит –
миллионы, как можно кого-то запомнить? Голову надо Веньке твоему открутить и
яйца оторвать!
– Они ему и так без надобности, – хмыкнул второй
милиционер.
