– Это произошло уже после того, как она вышла замуж за Джилмана?
– спросил Мейсон.
– Примерно за год до замужества.
– А что думает Гламис по поводу внезапного богатства, если
ей ничего не известно о завещании?
– Не могу сказать. Нэнси что-то придумала.
Мейсон встал со стула и принялся ходить из угла в угол.
– Вот тебе и сердцевина ореха, – наконец заметил он.
– Ты это о чем? – не понял Дрейк.
– О шантаже. Вера Мартель откуда-то прослышала про это дело,
а теперь давит на Нэнси, или на Гламис, или на обеих.
Зазвонил телефон.
Делла Стрит сняла трубку.
– Тебя, Пол, – повернулась она к сыщику.
– Алло! Я сейчас вернусь в агентство. Это подождет?.. Что?..
Ты уверен?.. Ладно, выкладывай подробности. – Дрейк молча слушал три минуты. –
Хорошо, – наконец сказал он. – Отправляй ребят. Надо выяснить все, что только
можно… Не скупитесь на расходы. Крутите на полную катушку.
Дрейк повесил трубку.
Улыбающийся Мейсон обратился к сыщику:
– Ты очень легко тратишь чьи-то деньги, Пол. Мне не хотелось
бы оказаться клиентом по этому делу.
Дрейк с беспокойством посмотрел на адвоката.
– Ты и есть тот клиент, Перри. Полиция обнаружила труп Веры
Мартель сегодня рано утром. Она ехала в машине по магистрали Малхолланд и, как
думали вначале, потеряла управление. Это горная трасса, и машина полетела вниз
со склона. Однако в деле есть много подозрительного. Вначале у полиции
появилась идея, что машину столкнули с практически перпендикулярного обрыва
более чем на сто футов выше. Труп отвезли коронеру, и два часа назад он
представил отчет о том, что совершено убийство. У нее сломана подъязычная кость,
имеются вполне четкие кровоподтеки. Вера Мартель, несомненно, была мертва,
когда автомобиль разбился. Полиция занялась расследованием и нашла опилки,
прилипшие к юбке и обуви Веры Мартель. Это не совсем обычный тип опилок – от
редких пород деревьев, которые используются лишь в мастерских, где занимаются
резьбой по дереву.
– Когда наступила смерть? – уточнил Мейсон.
– Где-то между семью утра и полуднем вчерашнего дня. Если бы
полиция не обнаружила труп сегодня утром – другими словами, если бы он пролежал
там еще несколько суток, – то определить время смерти было бы крайне сложно.
Тело нашел дорожный патруль, заметивший странные следы автомобильных шин на
обочине. Если бы не они, то труп мог бы находиться под склоном несколько дней,
а то и недель, потому что машина оставалась не видна сверху: требовалось
спуститься до середины склона, чтобы ее заметить. Машина застряла под дубовыми
зарослями, и листва ее практически полностью закрыла.
– Полиция давно работает по этому делу? – уточнил Мейсон.
– Начали, как только рассвело. Они не афишировали эту
информацию, а сейчас уже заканчивают расследование. Они…
Снова зазвонил телефон.
Делла Стрит подняла трубку.
– Да, Герти? – Секретарша выслушала, что сказала оператор
коммутатора, и повернулась к Мейсону: – Это Мьюриель Джилман. Герти говорит,
что у нее истерика. Хочет немедленно поговорить с вами.
– Хорошо, – кивнул Мейсон.
Адвокат взял трубку и велел Делле Стрит:
– Ты тоже послушай, пожалуйста.
– Переведи звонок на аппарат мистера Мейсона, Герти, – попросила
Делла Стрит.
Последовал щелчок.
– Алло! Мьюриель? Это Мейсон.
– О, мистер Мейсон! – воскликнула девушка. – Вы не
представляете, что случилось!
– Успокойтесь. Передайте мне суть в нескольких словах. У нас
наверняка мало времени.
– К нам приезжала полиция с ордером на обыск.
– Кто в это время находился дома? – спросил адвокат.
– Мы трое. Нэнси спала. Гламис вернулась домой под утро и
тоже спала. Я уже встала.
– Понятно. Полиция вручила ордер вам, Мьюриель?
– Да. Они спросили, кто здесь хозяин, я сказала, что сейчас,
видимо, им придется иметь дело со мной. Они хотели осмотреть папину мастерскую.
– И осмотрели?
– Да.
– Что конкретно они сделали?
– У одного из них с собой было какое-то приспособление,
напоминающее пылесос, он собрал им опилки с пола. Они взглянули на сломанный
стул и засохшее пятно на полу, а потом взяли банку с эмалью с полки, покрыли ее
составом, сняли с нее отпечатки пальцев и сфотографировали их. После этого они
велели мне подождать на улице и не подходить к телефону.
– Они давно приезжали? – уточнил Мейсон.
– Полчаса назад. Может, чуть больше.
– А дальше?
– Они уехали, и… они вели себя очень вежливо, но не стали
ничего объяснять. Я несколько раз пыталась выяснить, что случилось, но они
говорили, что не имеют права отвечать на вопросы. Их работа заключается в том,
чтобы получать информацию, а не наоборот.
– Хорошо. Где ваш отец?
– Отправился в Лас-Вегас. Предполагалось, что он вернется
самым ранним самолетом, чтобы быть к девяти в конторе. Мистер Калхоун звонил в
половине десятого и сказал, что папа пока не появлялся, и поинтересовался, где
он.
– Что вы ответили Калхоуну?
– Мистер Мейсон… я ему наврала.
– Что вы ему ответили? – повторил Мейсон.
– Что я не знаю, где сейчас находится папа. Наверное, у
мистера Калхоуна создалось впечатление, что папа завтракал дома. По крайней
мере, я постаралась его создать.
– Калхоун пытался выяснить, появлялся ли ваш отец дома вчера
вечером?
– Нет, конкретно такого вопроса он не задавал. Он спросил,
планировал ли папа быть в конторе сегодня утром, а я заявила: уверена, что
собирался.
– Хорошо. Когда уехала полиция?
– Примерно десять минут назад.
– Почему вы не позвонили мне раньше?
– Они выбили меня из колеи. Я не представляла, что делать,
за что браться. У меня подкосились ноги. Я раздумывала, будить Гламис и Нэнси
или нет.
– И в конце концов?
– Я не стала их будить.
– Мне нужно поговорить и с Нэнси, и с Гламис. Лучше, если я
приеду к вам, чем вы сюда. Я…
Открылась дверь, ведущая в приемную, и на пороге появился
лейтенант Трэгг из отдела по раскрытию убийств. Черная шляпа была сдвинута на
затылок. За лейтенантом следовал второй полицейский в штатском.
