– Все правильно, Пол. Я рад, что ты не стал рисковать.
– Однако около одиннадцати вечера я снова ее заметил, –
продолжал Дрейк. – Она играла в рулетку в одном из казино, и ей страшно везло.
К тому времени она переоделась в обтягивающее вечернее платье.
– Она тебя заметила?
– Нет, – покачал головой Дрейк. – Я оставался в дальнем углу
казино и следил за ней уголком глаза. Я играл в кости. И, поверь мне, Перри,
именно таким образом нужно действовать, если хочешь выиграть.
– Каким? – не понял Мейсон.
– Не обращая особого внимания на игру, наблюдать за кем-то в
другом конце зала. Я начал с пятидолларовых фишек и ставил их все время на одно
место. Потом перешел на двадцатидолларовые.
– Кто-нибудь заметил, что ты следишь за блондинкой?
– Нет. Сейчас расскажу тебе одну хохму. Несколько человек
решили, что я играю в кости по новой системе: ставлю фишки, не смотря на стол и
отвернувшись от него. Так что через некоторое время половина игроков стали
класть фишки не глядя.
– Им это помогло? – поинтересовался Мейсон.
– Нисколько. Везло только мне.
– Как ты считаешь, девушка тебя видела, когда выбегала из
казино и садилась в такси?
– Черт побери, Перри, не представляю. Она относится к
импульсивному типу. Руководствуется внезапными порывами. Вчера, когда она на
стоянке села в машину, она вначале совсем не собиралась в аэропорт. Однако,
когда она добралась до Голливуда, у нее определенно появилась мысль слетать в
Лас-Вегас. Она взглянула на часы, резко развернулась на Ла Бреа и понеслась на
полной скорости к аэропорту.
– То есть ты считаешь, что ее визит к Барлоу – сиюминутное
желание? – уточнил Мейсон.
Дрейк кивнул.
– Кстати, Перри, а кто эта дамочка? – спросил сыщик.
– Гламис Барлоу. Дочь…
– Гламис? – воскликнул Дрейк. – Боже праведный! Почему я сам
не догадался?
– У тебя есть о ней какая-то информация?
– Полно всего. Получил отчет от источника, которому очень
доверяю. Об этом умалчивалось, и в газеты ничего не просочилось. Любопытная
история… Мне следовало бы сообразить, что к чему, когда ты велел мне съездить к
дому Стивена А. Барлоу в Лас-Вегасе… Хотя этой информации у меня тогда еще не
было. Отчет лежал на столе в моем кабинете. Просто сюжет для романа. Нэнси
Адаир жила в Гринвич-Вилледж в Нью-Йорке и была свободной художницей. Тогда она
не только рисовала, но и писала рассказы. Насколько я понимаю, с литературным
творчеством все было в порядке, потому что на жизнь ей хватало. Ты знаешь
атмосферу Гринвич-Вилледж. Там также проживал молодой писатель Джон Верман
Хасселл, который собирался написать великое произведение и таким образом
изменить мир. Он был лет на семь или восемь старше Нэнси, родом из Техаса. В
Техасе у Хасселла умер дядя и оставил ему большой участок земли, в общем-то не
представлявший никакой ценности. Хасселл и Нэнси какое-то время жили вместе, и Нэнси
забеременела. Нэнси хотела, чтобы Хасселл на ней женился, а он, насколько я
догадываюсь, не проявлял особого рвения. Он сказал ей, что они оба современные
люди, не верят в условности, у каждого своя жизнь, они гении, а следовательно,
не должны быть ничем связаны. Раз у Нэнси возникли проблемы, она должна сама с
ними разбираться.
– И что произошло?
– Нэнси оставалась в Нью-Йорке еще месяца три, а потом
исчезла. Совсем исчезла. В дальнейшем на участке Хасселла обнаружили нефть, он
стал мультимиллионером. Он оглянулся назад, вспомнил о своем романе с Нэнси и
понял, что на самом деле любил ее. Он потратил несколько тысяч долларов на
частных детективов, но ее и след простыл. Он давал объявления в газеты, делая
все, что только мог придумать.
– А почему он вдруг решил ее найти? – поинтересовался
Мейсон.
– Насколько я понимаю, за это время он лучше узнал женщин, –
объяснил Дрейк. – А Нэнси – личность, выделяющаяся из общей массы.
– Да, я слышал, – кивнул Мейсон.
– Нэнси приложила массу усилий, чтобы замести следы, –
продолжал Дрейк. – Поменяла фамилию, переехала в Лос-Анджелес, родила ребенка,
а через несколько недель после родов познакомилась со Стивом Барлоу. Барлоу жил
в Сан-Франциско. Он – любитель всего нетрадиционного, и Нэнси ему понравилась.
Они поженились и переехали куда-то на север. Барлоу занимался покупкой и
продажей недвижимости, приобрел неплохой участок в Портленде, Орегон, и они
перебрались туда. Там он занялся перепродажей лесных участков. Потом они еще
раз переехали – в Бенд, Орегон. Вскоре после этого развелись. Позднее Нэнси
вышла замуж за Джилмана.
– Что из всего этого знает Гламис?
– Ничего, – ответил Дрейк. – Она считает Стива Барлоу своим
отцом. И, насколько я понял, Стив к ней очень привязан. Я не знал, что он
сейчас в Лас-Вегасе, иначе вся картина выстроилась бы у меня в уме. По моим
данным, он последнее время жил в Бенде, Орегон. Кстати, когда они развелись с
Нэнси, одним из условий было, что Стив Барлоу имеет право видеться с дочерью в
любое время и так часто, как пожелает.
– А что с Хасселлом? – спросил Мейсон.
– Он умер шесть лет назад, так и не женившись. Он оставил
после себя большое состояние, и в частности три миллиона долларов после уплаты
всех налогов лицу, которое сможет доказать, что он или она – ребенок Нэнси
Адаир, жившей в Нью-Йорке, рожденный или рожденная вне брака. Хасселл указал
примерную дату рождения. Нэнси не хотела иметь с ним никаких дел после того,
как он отказался ей помочь, когда она попала в трудную ситуацию. Узнав про
завещание, Нэнси отправилась к другим наследникам Хасселла и заявила им, что
подаст иск от имени Гламис. Наследниками являлись брат и сестра Хасселла. Они
получили значительную сумму денег и недвижимость. Они попросили Нэнси не
предавать дело огласке и тихо выписали ей чек. Именно так я вышел на след. Один
из частных детективов, нанятых братом и сестрой, рассказывал моему оперативнику
эту историю несколько лет назад, а когда я дал ребятам задание заняться Нэнси
Джилман, этот парень все вспомнил, поднял какие-то документы и добавил деталей.
Нэнси представила квитанции об оплате аренды квартиры в Гринвич-Вилледж в
Нью-Йорке. Именно эта квартира упоминалась в завещании Хасселла. Через
свидетельство о рождении Гламис она ничего подтвердить не смогла, потому что
воспользовалась вымышленным именем, но у нее оказались лучшие доказательства:
девушка унаследовала черты Хасселла. Как только брат и сестра увидели Гламис,
они поняли, что она и есть тот ребенок. Вначале они предложили полтора
миллиона, потом договорились на два после уплаты налогов. Хасселл особо указал
в завещании, что он не желает предавать дело огласке, чтобы ребенок не
заподозрил, что является незаконнорожденным. Да и самой Нэнси не хотелось
ставить Гламис об этом в известность.
