– Смотри, ты что-то обронил.
Он поблагодарил, взял у меня открытку, которую я услужливо поднял, и сунул обратно в карман. Но я все-таки успел заметить адрес: «Николас Гендерсон, 391, Слаттер Плейс».
У старика был потрепанный фордик 36-го года выпуска. Он сел за руль, а я втиснулся рядом с ним.
– Куда едем?
– Тут неподалеку есть вполне приличный ресторанчик, единственный, где пока еще можно получить порядочный бифштекс. Кстати, если интересуешься, там и девочки есть.
– Девочками я всегда интересуюсь. Он резко повернул руль и мы чуть не врезались в дерево.
– А ты изменился.
– Понимаешь, Поп, пять лет – долгий срок. Вполне достаточный, чтобы человек мог основательно перемениться.
Старик сделал резкий поворот, огибая большую стоянку рейсовых автобусов.
– Пожалуй, ты прав, – согласился он.
– Жизненный опыт, – пробормотал я.
3
Ресторанчик находился у самой автострады. Это был скромный домик с большой вывеской:
«ОТБИВНЫЕ И БИФШТЕКСЫ ЛУИ ДОНЕРО»
Перед входом на площадке стояло довольно много машин – сразу было видно, что заведение процветало.
В зале играл джаз. На танцевальной площадке несколько пар лихо отплясывали румбу, остальные одобрительно похлопывали и свистели. Поп поздоровался с несколькими посетителями и с самим Луи, а меня сразу заинтересовала пританцовывающая у микрофона певица. Это была крашеная блондинка, одетая в темно-зеленое платье. Оно облегало ее как перчатка и держалось на одной единственной пуговице. И как бы девица ни поворачивалась, взору открывались две великолепные смуглые ляжки. Это заманчивое зрелище заставило посетителей забыть о своих бифштексах. В песенке говорилось о трех симпатичных мальчиках, но, к сожалению, в ней было только два куплета, так что, к неудовольствию публики, ножки промелькнули последний раз и скрылись. Но девица тут же, без передышки, начала другую песню и на этот раз начала так крутиться, что чуть не выскочила из своего платья. Публика выла от удовольствия. Правда, и эта песенка быстро кончилась. Певица раскланялась и под бурю аплодисментов исчезла за занавесом.
– Ну как, понравилось? – поинтересовался Луи.
– Очень, – отозвался я.
Луи одарил меня широкой улыбкой и довольно похлопал себя по животу.
– Да, Уэнди сегодня в ударе. Она просто великолепна! Думаю, скоро она сделает сногсшибательную карьеру.
– Она сделала ее давным-давно, – пробормотал я.
– Так и есть. Но только здесь ей нравится, и она не хочет уходить. К тому же, плачу я ей по-королевски. Чудесная девушка! Так что, Поп, вы с приятелем хотите отведать?
– Ну, конечно, пару бифштексов, но сначала неплохо бы выпить. Мы сядем вон там, за тот столик в углу.
Столик оказался спрятанным за пальмой в кадке. Выпивка появилась на нем мгновенно, и едва только мы успели с ней разделаться, как возник официант со второй порцией.
– Послушай-ка, Поп, и часто ты здесь проводишь вечера?
– Время от времени человеку требуется разрядка.
– Отличная мысль. Но, может быть, за эти годы ты успел стать владельцем автобусной линии?
– Черт возьми, Джонни, но это вовсе не дорого. Один мой приятель поставляет Луи мясо со скидкой, а тот в свою очередь берет с нас вполне умеренную цену. А бифштексы тут необыкновенные.
Так оно и оказалось. Бифштексы и правда были потрясающими. Я и не подозревал, что до такой степени проголодался, пока не обнаружил, что передо мной стоит пустая тарелка. Насытившись, я закурил и откинулся на спинку стула. Неожиданно из-за пальмы появилась блондинка, и окурок сигареты обжег мне губы.
Она переоделась, но и это платье сидело на ней не хуже зеленого. Правда, когда я рассмотрел получше, то понял, что дело вовсе не в платье, а в том, что под ним скрывалось.
– Привет, старина! – сказала она глубоким, чуть хрипловатым голосом и, заметив меня, сморщила носик.
– Привет, Уэнди! Познакомься, мой друг, Джонни.
Мне нравятся женщины, которые, знакомясь, крепко по-мужски пожимают руку. Таким образом вы получаете возможность сразу же понять, из какого теста они сделаны. С этой было все в порядке.
– Привет, Уэнди! Мне очень понравился ваш номер.
– А я думала, вы разочарованы.
– Пожалуй, чуть-чуть, поскольку все время надеялся, что нитки, на которых держится пуговица, лопнут.
– Ну, тогда мне стало бы очень холодно, – заметила она.
– Я бы вас уж как-нибудь согрел.
– Только попробовал бы, Джонни, – хрюкнул Поп. – Присаживайся, Уэнди. Ты ведь уже освободилась?
– Да, на сегодня я закончила и собираюсь домой. Ты меня не подвезешь?
– Обязательно. Подброшу до вокзала, а Джонни отвезет тебя дальше.
Это было очень мило с его стороны.
– Великолепно! – воскликнула Уэнди. – А мне не придется с вами драться?
– Не беспокойтесь. В тот день, когда мне придется подраться с девушкой, я непременно повешусь.
Она оперлась подбородком на кулачок и улыбнулась. У нее было чудесное личико с огромными страстными глазами и чувственным ртом.
– Да я просто так спросила. В наши дни трудно угадать, чем дышат мужчины, а у вас такой вид, как будто сегодня вам уже порядочно досталось.
– Вы имеете в виду повязку?
– И повязку, и пиджак. Поп отодвинул тарелку и допил свой стакан.
– Это ему досталось от копов, милочка. Улыбка мгновенно испарилась с ее личика.
– От копов?
– Его зовут Джонни Макбрайд, – сообщил Поп.
– Ты хочешь сказать…
– Полицейские пытались мне доказать, – прервал я девушку, – что я кое-кого прикончил.
– Им это удалось?
– Можете справиться у них лично. Уэнди растерянно взглянула на Попа, затем на меня.
– Взгляни на его руки, девочка.
Я повернул руки ладонями вверх и показал ей кончики пальцев. В этом зрелище не было ничего отталкивающего: работа на нефтепромыслах помогла избавиться от обесцвечивания кожи и, в общем, теперь это были пальцы как пальцы, разве только чуть тоньше обычных.
Уэнди хотела что-то сказать, но Поп ее опередил:
– Он ненормальный.
Я убрал руки и вновь закурил.
– Уверяю вас, я совершенно нормален. Голос мой прозвучал резче, чем мне бы того хотелось.
– В чем дело, Джонни? – насторожился Поп.
– Зачем ты меня сюда притащил? В городе навалом и других ресторанов. Он ничего не ответил.
