— И это еще не худшее! — Сказав это, я открыл глаза и посмотрел на его руки. Они с такой силой сжимали бокал, что побелели фаланги. — Да, это не самое худшее. Он вставил в цепь свой секрет, который делает всю систему недействующей. И нет времени, чтобы обнаружить, где находится секрет, вызывающий короткое замыкание, и исправить контакты. Враги пытаются первыми обнаружить этот секрет, что дает им возможность свободного действия... Они смогут делать все, что захотят... Они смогут сделать все, что захотят, — повторил я в полусне.
Я слышал, как Чарли встал, и знал, что он стоит наклонившись ко мне. Услышал его голос:
— Ты знаешь, где находится Агрунски?
Мне понадобилась целая минута, чтобы поднять веки. Даже желтый свет через абажур вызывал резь в моих глазах.
— Нет... — Восклицание Чарли «Боже мой!» прозвучало где-то в глубине моей головы. Я знал, что на моих губах застыла горькая усмешка, но не мог ее прогнать. Знал, что если открою глаза, то увижу их обоих — Рондину и Чарли, стоящих около меня, совершенно молчаливых, потрясенных услышанным и не знающих, что делать. Медленно, очень медленно я с трудом освободился от забытья, в которое погрузился от таблетки доктора Киркленда, и прошептал: — Но мне кажется, я знаю, как его можно найти.
Глава 2
Стоящее высоко солнце проникало сквозь опущенные шторы и наполняло комнату золотистым светом. Я понял, что проспал очень долго. Поднеся запястье к глазам, обнаружил, что мои часы-браслет пропали. Рука моя оказалась голой, как я весь с головы до ног, лежащий в постели Рондины.
Бросив взгляд вокруг себя, я обнаружил на ночном столике мои часы, их стрелки показывали 9.45.
Я нащупал телефонную трубку и набрал номер говорящих часов. Выяснилось, что 16.30. Я повесил трубку и снова натянул простыню, так как вошла Рондина, услышав, что я пользуюсь телефоном.
— Почему ты меня не разбудила, девочка? — Мой голос прозвучал жестко, недовольно.
— Я не знаю, что тебе дал врач, но подействовало это основательно.
— Кто меня уложил в постель? — Заметив ее лукавую улыбку, я проворчал: — Ты могла бы оставить на мне хотя бы трусы... Это не было бы смешно...
Она села на край кровати.
— Ты стонал во сне.
— Хватит! — усмехнулся я. — Нет, ты не посмела бы.
— А почему?
— Ты слишком порядочная девушка и стеснительная.
— Но ты меня здорово воспитал.
— Это мы еще посмотрим. Дай мою одежду.
— Нет. Это приказ врача. Ты должен оставаться в постели.
— Чей еще приказ? Чарли? Хэла Рэндольфа?
Я прочитал ответ в ее глазах, которые она не отвела.
— Они передали это мне через моих начальников. Они, естественно, знают, что ты собираешься делать, поэтому решили надавить через меня. Я должна задержать тебя. Но так будет лучше, Тайгер, так будет лучше...
— Для них — да! Боже мой!
— Я думаю только о тебе... — Рондина и не пыталась хитрить.
— Когда ты станешь моей женой, то будешь исполнять мои приказы. И никто не посмеет вмешаться, а кто попробует, дорого за это заплатит. Что же касается тебя, то, если ты будешь слушаться, сохранишь свои ягодицы.
— А когда я перейду в твое распоряжение?
— Я скажу тебе, когда это произойдет.
— Кажется, ты любишь долгое жениховство, Тайгер? — Она больше не улыбалась.
— Когда все закончится. Когда мы сможем дышать, не вдыхая запаха смерти вокруг себя, и ходить куда угодно, не опасаясь. Я не хочу предлагать тебе вдовство раньше замужества.
— А можешь ли ты сказать, дорогой, откуда ты знаешь, чего хочу я?
— О! Ты берешь то, что я тебе предлагаю, потому что ты Юлия. А все Юлии не хотят смотреть вдаль. И я не хочу, чтобы ты была замешана в подобном безобразии, моя подружка Юлия.
— Я в ужасе от этого имени.
— Ах да? Это ничего не значит, тем не менее носи его, девочка. Это знак того, что ты больше чем кукла: от куколки у тебя чудесные черты лица и потрясающая фигура, но у тебя есть еще и мозги... и солидные. Я обожаю тебя. У тебя есть возможность, которую я один хочу оценить.
— Итак, согласна, я твоя Юлия.
Я вздрогнул: я забыл «Английского короля», и она выдала мне это с чистым бруклинским акцентом.
— Черт возьми! Где ты выудила это?
— У тебя.
Она направилась к шкафу и вынула мою одежду.
— Ну, теперь одевайся. Помочь?
Я толкнул ее:
— Вон отсюда. Справлюсь сам.
— Правда? А бывают случаи, когда ты нуждаешься в партнерше, нет?
Я состроил мерзкую улыбку:
— Согласен. Теперь убирайся отсюда.
Медленно она встала с кровати и некоторое время молча смотрела на меня, прежде чем не спеша направиться к двери. Рондина не скрывала своего колебания. Положив руку на дверную ручку, она повернулась и спросила:
— Ты на самом деле знаешь, где он?
— Кто?
— Агрунски.
Я натянул брюки и застегнул пояс с кобурой, потом засунул в нее мой сорок пятый, после чего стал надевать рубашку.
— Нет, я этого не знаю, но, как я сказал, мне кажется, что знаю, где его надо искать.
— Я могу тебе помочь?
— Возможно, но не сейчас. Не на этой стадии.
— А другие дела? — продолжала она, полная надежд.
— Пусть они провалятся! Позже я скажу тебе почему.
— Ты выйдешь?
— Конечно. В город, в нью-йоркскую контору ИАТС, чтобы подать рапорт Хэлу Рэндольфу и компании... А они его или примут, или выбросят, если он им не понравится.
— Так необходимо, чтобы ты предстал перед ними именно таким?
— А по-твоему, я должен изменить манеру поведения?
— Иногда мне казалось...
— Я буду делать то, что хочу. Если существует что-то, чем меня не проймешь, то это сантименты, болтовня и капризы куклы. Когда я занят делом, меня лучше не трогать. Ты знаешь мою работу, так что не пытайся мне противодействовать. Еще не родилась женщина, которой это удастся, а ее мать уже лопнула. Я всегда веду мое дело так, как считаю нужным.
Рондина некоторое время пристально смотрела на меня, потом улыбнулась и пожала плечами. В своем роде она ведь тоже специалист. Молодая, но, тем не менее, с несколькими трупами позади. Это все когда-то началось...
— Поняла, Тайгер, — сказала она. Затем, нажав на ручку двери, открыла ее и, бросив последний взгляд через плечо, спросила: — Ты по-прежнему в меня влюблен?
