«Убить Божество! Разорвать его на куски! Пусть смертные
поклонники занимаются привычным делом – оплакивают того, кому суждено умереть.
Месса окончена. Идите!»
В зале вспыхнул свет. Стремясь догнать поспешно покинувших
сцену музыкантов, фанаты бросились на штурм деревянных подмостков, срывая и
раздирая на куски черный саржевый занавес.
Арман схватил Дэниела за руку.
– Через боковой выход, – приказал он. – Наш
единственный шанс – добраться до него как можно быстрее.
Хайман
Все было именно так, как он и ожидал. Она обрушилась на
первого же из тех, кто попытался на него напасть. Лестат появился из дверей
служебного входа вместе с Луи и, увидев бросившихся к нему убийц, метнулся к
своему черному «порше». Казалось, страшный круг вот-вот сомкнется, один из
нападавших уже поднял косу, но тут же вспыхнул как свечка. Толпа юнцов в панике
бросилась врассыпную. Внезапно пламя охватило второго бессмертного противника,
за ним – еще одного.
Хайман отступил назад и прижался спиной к стене, а мимо в
ужасе проносились смертные. Он увидел, как людское море незаметно рассекла
высокая элегантная женщина, явно из числа бессмертных; она скользнула за руль
машины Лестата и окликнула Лестата и Луи. Это была Габриэль, мать демона. Стоит
ли удивляться, что смертельный огонь не причинил ей вреда. Действуя очень
быстро и решительно, без тени страха в холодных голубых глазах, она завела
автомобиль.
Лестат тем временем яростно вертелся во все стороны. В
бешенстве от того, что его лишили возможности драться, он в конце концов
согласился сесть в машину, но только потому, что на этом настояли его спутники.
Пока «порше» яростно прокладывал себе путь сквозь скопище
разбегающихся подростков, повсюду начали взрываться те, кто пьет кровь. Их
вопли, отчаянные проклятия слились в жуткий безмолвный хор.
Хайман прикрыл лицо. На полпути к воротам толпа преградила путь
«порше». Выли сирены; звучали чьи-то команды; юнцы с переломанными конечностями
падали на землю… повсюду раздавались смятенные, горькие вопли смертных.
«Я должен найти Армана», – подумал Хайман.
Но что это даст? Куда ни посмотри – повсюду в высоких, дымных,
оранжево-синих языках пламени корчатся те, кто пьет кровь, а потом огонь
внезапно белеет в последних вспышках и обуглившаяся одежда падает на дорогу.
Удастся ли ему встать между огнем и Арманом? Удастся ли ему спасти юного
Дэниела?
Он перевел взгляд на отдаленные холмы, где на фоне темного
неба сияла маленькая фигурка. Но никто из тех, кто кричал, бежал, звал на
помощь, ее не замечал.
Внезапно он ощутил жар пламени, почувствовал его
прикосновение, как тогда, в Афинах. Огонь плясал по его лицу, глаза заслезились.
Он спокойно глядел на крошечный источник пламени. И тогда по непонятной ему
самому причине он решил не отгонять огонь, но посмотреть, что сможет он сделать
с ним. Каждая частица его существа протестовала против столь невероятного
решения. Но он не двигался и чувствовал только, как капает пот. Огонь окружил
его, охватил со всех сторон. А потом удалился, оставив его одного, холодного,
израненного больше, чем он мог вообразить в самом диком сне. Он тихо прошептал
молитву: «Да уничтожат тебя близнецы…»
Дэниел
Огонь! Дэниел уловил зловонный запах жира и одновременно
увидел, как то там, то здесь прямо в толпе поднимались столбы пламени. Разве
сможет теперь толпа служить им защитой? Пламя походило на крошечные взрывы.
Обезумевшие подростки в поисках спасения бессмысленно бегали кругами,
спотыкались и налетали друг на друга.
Опять этот звук… Дэниел вновь его расслышал. Он доносился
откуда-то сверху. Арман потянул его назад, к зданию. Бесполезно. До Лестата им
не добраться. И укрыться негде. Таща за собой Дэниела, Арман вернулся в зал.
Двое перепуганных вампиров промчались мимо входа и через секунду превратились в
два небольших столба пламени.
Дэниел в ужасе смотрел, как светятся и тают в бледно-желтом
огне скелеты. В опустевшем зале за его спиной такое же мерзкое пламя охватило
еще одну убегающую фигуру. Извиваясь, крутясь на месте, она рухнула на бетонный
пол, из пустого костюма поднялся клуб дыма. Образовавшаяся на полу лужица жира
высохла прямо на глазах у Дэниела.
Они опять бросились на улицу, в гущу спасающихся смертных, в
надежде, что им удастся пересечь огромную асфальтированную площадку и достичь
открытых ворот.
Они мчались так быстро, что ноги Дэниела вообще не касались
земли. Мир превратился в калейдоскоп мелькающих разноцветных пятен. Даже жалобные
крики испуганных фанатов доносились до него неотчетливо. Они резко остановились
у самых ворот как раз в тот момент, когда черный «порше» Вампира Лестата на
огромной скорости вылетел со стоянки. Через несколько секунд его и след простыл
– он летел на юг, к шоссе, словно пуля.
Арман не стал догонять его; казалось, он его даже не
заметил. Стоя у столба, он пристально смотрел назад, поверх людских голов,
поверх изогнутой крыши, впиваясь взглядом в горизонт. Мрачный телепатический
гул, поглотивший все прочие звуки мира, все ощущения, совершенно оглушил
Дэниела.
Колени у него подкосились, и он невольно зажал руками уши.
Он почувствовал, как Арман притянул его ближе к себе, но уже ничего не видел.
Он понял, что если это случится, то именно сейчас, но по-прежнему не чувствовал
страха, не мог поверить в реальность собственной смерти; удивление и
замешательство парализовали его.
Звук постепенно затих. Все еще находясь в оцепенении, он
чувствовал, как возвращается зрение, увидел приближающийся огромный красный
силуэт неуклюжего грузовика с лестницей, услышал голос пожарного,
приказывавшего ему убраться с дороги. Словно из другого мира донеслась сирена,
невидимой иглой пронзившая его виски.
Арман мягко тянул его в сторону. Мимо, словно подхваченные
ветром, с топотом проносились испуганные люди. Он почувствовал, что падает, но
его подхватил Арман. Оказавшись наконец за воротами, они скользнули в толпу
толкущихся там смертных, которые глазели на всю эту свалку через сетку ограды.
Сотни еще спасались бегством. Их крики тонули в противном
вое сирен. Разгоняя в стороны улепетывающих со всех ног смертных, к воротам
одна за другой с ревом подъезжали пожарные машины. Но эти звуки по-прежнему
казались приглушенными – их все еще перекрывал постепенно отступающий
сверхъестественный гул. Арман вцепился в ограду и, прижавшись к металлу лбом,
закрыл глаза. Ограда дрожала, как будто, кроме них, только она одна слышала
этот звук.
Все стихло.
Вокруг воцарился ледяной покой – покой, возникающий
вследствие сильнейшего потрясения и полной опустошенности. Столпотворение
продолжалось, но их оно больше не касалось.
