Джесс, например, могла читать мысли людей, хотя восприятие
оставалось смутным и не облекалось в слова. Она просто «знала», когда люди
недолюбливали ее или обманывали. У нее был талант к языкам, потому что ей
зачастую удавалось ухватить общий смысл фразы, даже если лексика не была ей
знакома.
И еще у нее бывали видения – люди и здания находились там,
где на самом деле их быть не могло.
Еще совсем маленькой из окна дома на Манхэттене она часто
видела неясные очертания элегантного особняка. Он понимала, что он ненастоящий,
и то, как он появлялся и исчезал – иногда прозрачный, а иногда вполне
материальный, как и все другое на улице, с кружевными занавесками на окнах, за
которыми горел свет, – поначалу забавляло ее. Только через много лет она
узнала, что дом-призрак когда-то принадлежал архитектору Стэнфорду Уайту. Его
снесли несколько десятилетий назад.
Образы людей, которые она видела, поначалу были
бесформенными. Перед ее глазами на миг возникали мерцающие призраки, и очень
часто такие явления сопровождались ощущением необъяснимого дискомфорта, которое
она испытывала в определенных местах.
Но по мере того как она становилась старше, призраки
приобретали большую четкость и исчезали не так стремительно. В один из мрачных
дождливых дней она увидела прозрачную фигуру пожилой женщины, которая легкой
походкой сначала приблизилась к ней, а потом прошла прямо сквозь нее. Джесс в
истерике вбежала в ближайший магазин, служащие которого позвонили Марии и
Мэтью. Снова и снова Джесс пыталась во всех подробностях описать взволнованное
лицо женщины, мутный взгляд ее глаз, которые, казалось, не видели ничего
вокруг.
Когда Джесс описывала свои видения друзьям, те чаще всего ей
не верили, но тем не менее им было интересно и они умоляли ее повторить
рассказ. Все это привело к тому, что у Джесс появилось неприятное сознание
собственной уязвимости. В разговорах с людьми она старалась не упоминать о
призраках, хотя лет с одиннадцати-двенадцати эти заблудшие души виделись ей все
чаще и чаще.
Бледные, словно ищущие что-то создания мелькали перед ней
даже в гуще полуденной толпы на Пятой авеню. Потом, когда Джесс уже исполнилось
шестнадцать, однажды утром в Центральном парке она ясно увидела призрак
молодого человека – он сидел на одной из скамеек неподалеку от нее. В парке
было многолюдно и шумно, но он выглядел как-то отстраненно, словно все
происходящее вокруг не имело к нему никакого отношения. Звуки вокруг Джесс
стали вдруг затихать, как будто их поглощал призрак. Она умоляла его исчезнуть.
Но вместо этого он повернулся и посмотрел ей прямо в глаза. Он попытался
заговорить с ней.
В отчаянии Джесс бежала бегом до самого дома. Теперь эти
существа ее знают, сказала она Мэтью и Марии. Она боялась выходить из дома.
Наконец Мэтью дал ей успокоительное, объяснив, что оно поможет ей заснуть. Чтобы
ей не было страшно, он оставил дверь спальни открытой.
Пока Джесс еще пребывала между сном и явью, в комнату вошла
девушка. Джесс сознавала, что эта девушка ей знакома. Ну конечно, она же из их
семьи, она всегда была рядом с Джесс, они часто беседовали – так стоит ли
удивляться, что она кажется такой милой, такой любящей и такой знакомой? Она
была еще совсем девочкой, не старше самой Джесс.
Присев на кровать рядом с Джесс, она объяснила, что ей не о
чем беспокоиться, что эти духи никогда не смогут ее обидеть. Ни один призрак
еще никого не обидел. У них нет для этого ни силы, ни власти. Это всего лишь
бедные, жалкие и слабые создания.
– Напиши тете Маарет, – сказала девушка,
поцеловала Джесс и погладила ее по волосам.
Снотворное к тому времени подействовало, и глаза Джесс
закрывались сами собой. Джесс очень хотелось спросить о той аварии, после
которой она появилась на свет, но сейчас она не в силах была думать об этом.
– До свидания, душенька, – прошептала девушка, и
не успела она выйти из комнаты, как Джесс заснула.
Проснулась она в два часа ночи. В квартире было темно. Не
теряя времени, она начала письмо к Маарет, стараясь не упустить ни одного
странного случая, какой только приходил ей на память.
Только к обеду она вдруг с удивлением вспомнила о девушке.
Но это же невозможно! Она не могла жить здесь и всегда находиться рядом с
Джесс! Почему же она восприняла это как должное? Даже в письме она сообщала:
«Конечно, Мириам была здесь, и Мириам сказала…» А кто такая Мириам? Это имя
записано в свидетельстве о рождении Джесс. Ее мать!..
Джесс никому не рассказала о происшедшем. Но она постоянно
ощущала окутывающую ее теплоту. Она была уверена, что таким образом чувствует
присутствие Мириам.
Через пять дней пришло ответное письмо от Маарет. Она
поверила Джесс. В появлении призраков и видений нет ничего удивительного. Они
определенно существуют, и Джесс не единственная, кто их видит:
«Из поколения в поколение в нашей семье появлялись люди,
способные видеть духов. И как тебе известно, в старые времена они считались колдунами
и ведьмами. Нередко эти способности проявляются в людях, одаренных твоими
физическими данными: зеленые глаза, светлая кожа, рыжие волосы. Судя по всему,
такие гены передаются в совокупности. Возможно, когда-нибудь этому найдется
научное объяснение. А пока будет достаточно, если ты не станешь сомневаться в
абсолютной естественности своего дара.
Однако это не означает, что они способны принести реальную
пользу. Несмотря на то что духи реальны, они практически не оказывают влияния
на положение вещей! Они могут вести себя по-детски, быть мстительными и
лживыми. В большинстве случаев ты не в состоянии оказать помощь существам,
которые пытаются с тобой связаться, и иногда тебе не остается ничего другого,
кроме как просто смотреть на безжизненный призрак, то есть на визуальное
отражение уже не существующей личности.
Не бойся их, но и не позволяй им отнимать у тебя время – а
именно этим они любят заниматься, когда узнают, что ты способна их видеть. Что
касается Мириам, ты должна сообщить мне, если увидишь ее снова. Но так как ты
выполнила ее просьбу, написала мне, то я не думаю, что она сочтет необходимым
вернуться. По всей вероятности, в отличие от большинства тех, кого тебе
случается видеть, она не унижается до прискорбного фиглярства. Пиши мне обо
всем, что тебя пугает. Но постарайся не рассказывать об этих существах другим.
Те, кто не способен их видеть, никогда тебе не поверят».
Это письмо стало для Джесс поистине бесценным. В течение
многих лет она повсюду носила его с собой – в кошельке или в кармане. Маарет не
только поверила ей; Маарет помогла ей разобраться в сути происходящего и
научиться жить со столь мучительной способностью. Все, о чем писала Маарет,
казалось вполне разумным.
