Мы творили это чудо двумя разными способами: «дождик», в основном
символически демонстрировавший нашу силу, а также служивший отрадой для людских
душ, или «ливень», необходимый для урожая, – его вызвать было очень
сложно, и успеха мы достигали далеко не всегда.
Чтобы добиться цели, нужно было долго уговаривать духов,
выкликать их имена и требовать, чтобы они собрались вместе и использовали свою
силу по нашему приказу. «Дождик» часто устраивали наши самые близкие духи,
которые особенно любили нас с Мекаре, а также любили нашу мать, ее мать и всех
ее предков, – на них всегда можно было положиться, ибо из любви они
выполнили бы и более сложные задания.
Но для «ливня» требовалось много духов, и, поскольку
некоторые из них ненавидели как друг друга, так и совместные дела, сделка
требовала значительной доли лести. Нам приходилось устраивать песнопения и
танцы. Мы трудились часами, прежде чем духи постепенно начинали интересоваться
происходящим, собирались вместе и принимались за работу.
Нам с Мекаре удалось добиться «ливня» всего трижды. Но как
приятно было видеть, как над долиной собираются тучи и опускается ослепительная
пелена дождя. Вся деревня выбегала под струи; казалось, земля набухает,
открывается, благодарит нас.
«Дождиком» мы занимались часто – для других и для
собственного удовольствия.
Но тем, что слава о нас распространилась так широко, мы
обязаны «ливню». Нас всегда знали как ведьм с горы; теперь же к нам стали
приходить люди с далекого севера, из неведомых нам стран.
В деревне люди ждали своей очереди, чтобы прийти к горе,
выпить зелье и попросить нас истолковать их сны, испросить совета или же просто
увидеться с нами. Конечно, в деревне им давали мясо и питье, они платили за
это, и все, казалось, получали только выгоду. В этом отношении мы занимались
примерно тем же, чем занимаются современные психологи: мы изучали видения,
интерпретировали их, искали в подсознании зерно истины; а чудеса –
«дождик» и «ливень» – укрепляли веру людей в наши способности.
Однажды, думаю, примерно за полгода до смерти нашей матери,
к нам в руки попало одно письмо. Принес его посыльный от царя и царицы Кемета –
так называли египтяне свою страну. Это письмо было написано на глиняной
табличке, как писали в Иерихоне и Ниневии, – маленькие рисунки на глине и
зачатки того, что люди позже назовут клинописью.
Конечно, прочесть письмо мы не могли; мы даже испугались и
решили, что в нем содержатся проклятия. Мы не хотели прикасаться к нему, но нам
пришлось это сделать, если мы хотели выяснить то, что следовало знать.
Посыльный сказал, что его повелители Акаша и Энкил наслышаны
о нашей великой силе и почтут за честь, если мы явимся к их двору; они прислали
большой эскорт, который будет сопровождать нас в Кемет, а потом они отправят
нас домой с обильными дарами.
Все мы трое почему-то не доверяли этому посыльному. Он
говорил правду, насколько она была ему известна, но здесь явно крылось что-то
еще.
Поэтому наша мать взяла глиняную табличку в руки. Она сразу
же что-то почувствовала и забеспокоилась. Поначалу она не хотела рассказывать
нам то, что увидела; но потом, отведя нас в сторону, сказала, что царь и царица
Кемета злые люди, они любят проливать чужую кровь и пренебрегают чужими
верованиями. И со стороны этих людей на нас обрушится великое зло, что бы ни
говорилось в письме.
Потом и мы с Мекаре дотронулись до письма и тоже уловили
присутствие зла. Но здесь была какая-то тайна, темный клубок, в котором зло
переплелось с элементом мужества, и это было неплохо. Короче говоря, речь не
шла о заговоре с целью похитить нас и нашу силу, но присутствовали и искреннее
любопытство, и уважение.
Наконец, мы обратились с вопросом к духам – к тем двум
духам, кого мы с Мекаре любили больше всего. Они приблизились и прочли письмо –
для них это было вовсе не сложно. Они объяснили, что посыльный сказал правду.
Но если мы отправимся к царю и царице Кемета, нас ждет ужасная опасность.
«Почему?» – спросили мы духов.
«Потому что царь с царицей станут задавать вам
вопросы, – отвечали духи, – а если вы ответите правду, царь с царицей
разгневаются и предадут вас смерти».
Конечно, мы в любом случае не поехали бы в Египет. Мы
никогда не покидали свою гору. Но теперь мы точно знали, что поступаем
правильно. С надлежащим уважением мы сказали посыльному, что не можем уехать из
того места, где родились, что ни одна ведьма из нашей семьи никогда отсюда не выезжала,
и просили его передать это царю и царице.
Итак, посыльный уехал, и жизнь вернулась в привычное русло.
Разве что через несколько ночей к нам пришел один злой дух –
мы называли его Амель. Громадный, могущественный, полный злобы, танцевал он по
поляне перед нашей пещерой, пытаясь обратить на себя наше с Мекаре внимание, и
говорил, что скоро нам может понадобиться его помощь.
Мы давно уже привыкли к льстивым речам злых духов; они
впадали в ярость из-за того, что мы не разговариваем с ними, как другие ведьмы
и колдуны. Но мы знали, что им нельзя доверять, что они не поддаются контролю,
и мы никогда не испытывали искушения воспользоваться их силой и полагали, что
такой момент никогда не наступит.
Этого Амеля особенно раздражало наше «пренебрежение», как он
выражался. И он без конца объявлял себя Амелем Могущественным или Амелем
Непобедимым, требуя от нас проявлений уважения. Потому что в будущем он может
нам понадобиться. Больше, чем мы можем себе представить, ибо грядет опасность.
В этот момент из пещеры вышла наша мать и спросила духа,
какие он видит неприятности.
Это нас потрясло, так как нам всегда запрещалось
разговаривать со злыми духами и, обращаясь к ним, она обычно либо проклинала
их, либо прогоняла, либо сбивала их с толку загадками и хитрыми вопросами,
чтобы они злились, чувствовали себя глупцами и уходили.
Амель Ужасный, Порочный, Вездесущий – как бы он себя ни
называл, а хвастовству его не было предела – заявил лишь, что грядет великая
опасность и нам стоит проявить мудрость и отнестись к нему почтительно. Потом
он начал похваляться всеми злыми выходками, которые совершал ради колдунов из
Ниневии. Он может мучить людей, изводить их и даже пронзать их кожу, как рой
мошек! Он умеет высасывать из людей кровь, заявил он, ему нравится ее вкус и
ради нас он тоже смог бы высасывать кровь.
Мать посмеялась над ним. «И как тебе это удается? –
спросила она. – Ты дух, у тебя нет тела, ты не чувствуешь вкус!» Именно
такие слова всегда приводят духов в ярость, ибо они, как я уже говорила,
завидуют тем, у кого есть плоть.
