«И все же, кто его задушил? Неужели в наших краях завелись
бандиты? Никогда ничего подробного не было. Залезают, конечно, в дома осенью и
зимой, когда городских нет, мальчишки яблоки крадут, но чтобы убийство… Да еще
не в пьяной драке, а так страшно».
Размышляя так, Надежда развесила белье, сорвала в теплице
два огурца и помидор, вскипятила чайник и, немного поколебавшись, отрезала
ломоть черного хлеба. Хрустя огурцом, она разгладила на столе бумажку. Да это
же целый план!
Вот волнистая полоса обозначает конец леса, от нее идет
пунктир, очевидно, это тропинка, потом пунктир сворачивает влево. Все
правильно, поле кончилось, тропа пошла параллельно шоссе, вдоль которого
расположена деревня. А это что за кружок? Камень, что ли?
Нет у них в деревне больших камней. Надежда представила себе
местность и поняла, что кружок — это огромный вяз у шоссе. Вяз был очень
старый, и каждый год деревенские думали, что он засох, потому что уж очень
долго он собирался распускать почки. Но все шло своим чередом, остальные
деревья были уже с листьями, и даже черемуха зацветала, когда в одно прекрасное
утро вяз весь покрывался листочками. Старики радовались долгожданному событию,
и с этого момента в деревне официально считалось, что наступила весна.
От вяза пунктир шел вправо и заканчивался возле четырех
квадратиков. Больше никаких указаний на листочке не было.
«Четыре квадратика — это, естественно, четыре дома, —
думала Надежда прихлебывая чай. — Там как раз четыре дома — два старых и
два достаточно новых, лет пять назад построенных. И к кому из четырех хозяев он
шел, интересно знать?»
Налив себе еще один стакан чаю, Надежда снова перебрала в
мыслях события сегодняшнего дня. А может, не стоит ей влезать во все это? Но
как же тогда записка и дискета? Нельзя же оставить все как есть.
Она представила, как завтра пойдет в милицию, как будет
доказывать капитану Свирбенко, что она не воровка, что с дискетой все вышло
случайно. Надежда явственно услышала все слова, что скажет ей злобный капитан,
и поежилась. Нет, в милицию она ни за что не пойдет. Лучше самой попробовать
вычислить, к кому же шел убитый мужчина, а там посмотрим. Итак, что мы имеем?
Сначала два новых дома. Один — огромный, кирпичный, построенный по
индивидуальному проекту, с забавными башенками по бокам. Хозяева приезжают с
гостями только на выходные, не было случая, чтобы в будни там кто-то был. Это
Надежде рассказывала мать, в деревне люди все про всех знают. Если Надежда в
деревне не потеряла счет времени, то сегодня четверг, поэтому вряд ли надо было
кому-то тащиться сюда, чтобы увидеть хозяина дома, его легче застать в городе.
Следующий дом рядом с этим — не дом, а баня. Когда семь лет назад в деревне
давали участки, цены еще были не те, поэтому народ отважно собрался строиться,
не зная, во что это выльется впоследствии.
Так и хозяйка бани, тетя Шура, решила наскоро соорудить
баньку-времянку. А потом уж не спеша отстраивать дом, большой и красивый. Но
судьба и инфляция распорядились иначе. Деньги кончились, и тетя Шура живет
теперь в бане, люто завидуя соседям. И дискета, и посторонний мужчина из города
ей без надобности. Остается еще два дома. Один — старый деревенский дом, живут
в нем чудные старички, пожилая пара. Сами они городские, но по полгода проводят
в деревне. Люди очень приличные, Надеждина мать с ними дружит, они часто ходят
друг к другу в гости чай пить.
А последний дом стоит заколоченный, года четыре назад умер
хозяин дед Коля, оставил все какой-то племяннице из города, та и глаз не кажет.
Вот и все, тупик.
"Ну что ж, — резюмировала Надежда, — не в
моих правилах останавливаться на полдороге.
Придется ориентироваться по ситуации. Вечером, когда спадет
жара, пойду в гости к Анне Ивановне и Сергею Петровичу, как раз шоколадные конфеты
еще остались".
— Мурм-м! — послышалось снизу.
Это кот недвусмысленно давал понять, что огурцы на обед он
есть не будет.
— Пошел вон! — заорала Надежда. — Из-за твоих
мышей чуть сотрясение мозга не получила. — Она потрогала шишку на затылке.
Бейсик обиделся и ушел.
Часам к семи жара спала — все-таки в августе ночи
прохладные. Надежда накрасила губы и надела новое платье. Платье подарила ей
приятельница Алка. И выбрала его по своему вкусу — поярче. Алка вообще любила
все разноцветное. Муж, увидев Надежду в новом платье, ничего не сказал, но
слишком уж быстро отвернулся, поэтому Надежда решила на всякий случай в городе
платье не носить, а привезла его на дачу. Старички возились в саду, потому что
днем для них было слишком жарко.
— Хозяева, гостей принимаете?
Анна Ивановна всплеснула руками и так обрадовалась Надежде,
что сразу стало ясно — хочет узнать все подробности утренних событий. Сергей
Петрович возился с яблонями, что-то ему там не нравилось, а из-за сарая
доносился стук топора.
— Кто же у вас дрова колет? Сын приехал?
— Дождешься его, как же. Это сосед наш новый, Алексей.
Дрова колет и денег не берет.
Мой-то дед уже не может, сердце у него.
— Это из какого же дома сосед? — заинтересовалась
Надежда.
— Да бывший дяди Коли дом. Хозяйка пустила Алексея
пожить. У нее самой дача в Васкелово, ей тут не нравится. А он, Алексей-то,
какой-то ей родственник. У него в жизни такая драма случилась. — Анна
Ивановна понизила голос.
— Анна! — послышался из сада строгий голос. —
Опять языком болтаешь? Лучше Надю чаем пои.
— Тут неудобно, я тебе потом расскажу, — шепнула
Анна Ивановна.
Алексея пригласили к столу, он не отказывался. За чаем
Надежда еще раз подробно изложила утренние события, умолчав о записке, дискете
и о том, что она видела на шее покойника кожаный ремешок.
Алексей во время беседы держался спокойно, вопросов не
задавал, но и не делал вид, что его не интересует предмет разговора. После чая
Надежда с хозяйкой уселись на лавочке, а Алексей опять отправился колоть дрова.
Надежда незаметно к нему присматривалась. Одет просто, бедно даже, но в деревне
многие так ходят. На вид лет сорока, может, чуть меньше.
Росту выше среднего и очень худой. Живет один, питается
плохо, сердобольно подумала Надежда. Однако дрова он колол умело и быстро,
Надежда даже засмотрелась. Ни одного лишнего суетливого движение. Вот он ставит
чурбан на колоду, взмах топора — пополам, потом каждую половину — взмах топора
и готово. Гора поленьев быстро росла. Анна Ивановна проследила за ее взглядом:
— Завидуешь? Вот какого мастера нашли!
— На три вещи можно смотреть бесконечно — на огонь, на
воду и на то, как другие работают, — засмеялась Надежда. — Однако
пойду, пожалуй, поливать еще.
— Как у тебя огород?
— Огурцов опять наросло — пропасть, — вздохнула
Надежда, — боюсь, банок не хватит.
