Девушка вышла. Я стал рассматривать наклеенные буквы. Они сильно отличались по размерам и виду и были напечатаны на гладкой бумаге. Вероятно, из какого-нибудь популярного журнала со страниц рекламы. Орфографические ошибки указывали на небольшую грамотность составителя, но это было лишь предположение. Некоторые образованные люди тоже пишут неграмотно, а может, это сделали нарочно, чтобы одурачить.
Вошел Грэйвс с Тэггертом и Мирандой, державшейся позади. Берт подошел ко мне. Я показал на стол.
— Это было в почтовом ящике.
— Миранда сказала.
— Письмо могли доставить несколько минут назад на машине, которая проскочила мимо меня на шоссе.
Грэйвс прочитал письмо вслух. Алан стоял рядом с Мирандой в дверях, не зная, желательно ли его присутствие, но тем не менее нисколько не смущаясь. В отличие от него Миранда была в ужасном настроении. Под глазами у нее появились большие синие круги, ее полные губы поникли. Она прислонилась к косяку, и поза ее была безутешной.
Берт поднял голову.
— Так, я позову помощника шерифа.
— Он сейчас здесь?
— Да, стережет в кабинете деньги. И позвоню шерифу.
— Может быть, он захватит с собой дактилоскописта.
— У окружного прокурора есть специалисты получше.
— Позвони ему тоже. Похитители, вероятно, достаточно сообразительны и не оставили явных отпечатков, но могут быть и скрытые. Ведь сложно делать аппликацию в перчатках.
— Верно! А что насчет машины, которая чуть не врезалась в вас?
— Об этом пока не стоит говорить. Я держу этот конец в своих руках.
— Полагаю, ты знаешь, что делаешь.
— Я знаю, чего я не делаю. Постараюсь, если смогу, не допустить, чтобы Сэмпсона убили.
— Именно это меня и беспокоит, — заявил Берт и вышел из комнаты так быстро, что Алану пришлось отскочить в сторону, чтобы пропустить его.
Я взглянул на Миранду. Она готова была расплакаться.
— Хэлло, Тэггерт. Заставьте ее что-нибудь поесть.
— Постараюсь.
Он подошел к холодильнику. Миранда не сводила с него глаз. На мгновение я почувствовал к ней неприязнь. Она была похожа на сучку в период течки.
— Наверное, я не смогу есть, — прошептала она. — Вы думаете, он еще жив?
— Да. Но мне кажется, что вы не очень любили его.
— Это письмо сделало все таким реальным. До сих пор все было не так.
— Да, все дьявольски реально! Теперь уходите. Идите и отдохните, пожалуйста.
Миранда вышла.
Вошел помощник шерифа. Это был грузный брюнет лет тридцати в коричневом костюме как бы с чужого плеча. Его косящий удивленный взгляд тоже не делал его красавцем. Правая рука вошедшего покоилась на кобуре, по-видимому, для того, чтобы напоминать о доверенной ему власти.
— Что тут происходит? — поинтересовался он с привычной воинственностью.
— Ничего особенного. Похищение и вымогательство.
— Что это?
Он протянул руку к письму на столе. Я едва успел удержать его, и черные глаза помощника шерифа тупо уставились на меня.
— А вы кто такой?
— Моя фамилия Арчер. Успокойтесь. У вас есть чемоданчик для вещественных доказательств?
— Да, в машине.
— Принесите его. Он понадобится дактилоскопистам.
Помощник шерифа вышел и через минуту вернулся с черным металлическим ящичком. Я бросил туда письмо, и он запер его. Казалось, это доставило ему огромное удовольствие.
— Смотрите за ним как следует, — напутствовал я его, когда он выходил из комнаты с ящичком под мышкой. — Не выпускайте его из рук ни при каких обстоятельствах.
Алан стоял перед холодильником с наполовину обгрызанной цыплячьей ножкой в руке.
— И что теперь? — спросил он меня.
— Будем слоняться поблизости. Видишь, дело закручивается. Пистолет при тебе?
— Надежная штучка! — он похлопал себя по карману пиджака. — Как вы думаете, когда они это обстряпали? Когда он выходил из аэропорта в Бербенке?
— Не знаю. Где тут телефон?
Он распахнул дверь в конце кухни, затем затворил ее за мной. Передо мной была маленькая комнатка, заставленная шкафами с посудой, с единственным окном и телефоном на столе возле двери. Я заказал разговор с Лос-Анджелесом. Питера Колтона я не мог застать, но надеялся, что он оставит мне записку.
Телефонистка соединила меня с его кабинетом. Питер сам взял трубку.
— Это Лью. Есть след. Несколько минут назад мы получили письмо с требованием выкупа. Тебе надо связаться с окружным прокурором. Возможно, похищение произошло на твоей территории, когда Сэмпсон вышел из аэропорта в Бербенке.
— Для похитителей они не слишком спешат.
— Значит, могут себе это позволить. У них есть план действий. Ты узнал что-нибудь насчет черного лимузина?
— Узнал. В тот день было взято напрокат двенадцать штук, но большинство вне подозрений. Все, кроме двух, были возвращены в тот же день. Две машины были взяты на неделю с оплатой вперед.
— Есть подробности?
— Первую взяла Рут Диксон, блондинка лет сорока. Живет в отеле в Беверли-Хиллз. Мы проверили, она зарегистрирована, но ее там не было. Вторую взял тип, уехавший в Сан-Франциско. Он еще не возвращался, но прошло всего два дня, а машина взята на неделю. Это некий Лоуренс Беккер, маленький, худой мужчина, не очень хорошо одетый.
— Может быть, он тот, кто нам нужен? Ты записал номер?
— Подожди минутку, он у меня где-то здесь… шестьдесят два восемьсот девяносто пять. «Линкольн» выпуска тысяча девятьсот сорокового года.
— Контора проката?
— Делюкс в Пасадене. Я собираюсь смотаться туда сам.
— Раздобудь более подробные сведения, если сможешь.
— Откуда вдруг такой энтузиазм?
— Я видел здесь на шоссе человека: по приметам вроде похож. Он проехал мимо меня на длинной черной машине примерно в то же время, когда пришло письмо с требованием выкупа. И похожий тип, а может, его брат, пытался раздавить меня сегодня в Пасифик-Палисадс. Он находился за рулем синего грузовика, и на нем была кожаная фуражка.
— Почему же ты его не задержал?
— По той же причине, что и ты. Если мы будем на них наседать, то ничего не узнаем. Дай мне слово, что будешь только следить.
— Ты учишь меня моему ремеслу?
— Как видишь.
— Ладно. Будут еще какие-нибудь указания?
— Направь человека в «Дикое Пиано». На всякий случай…
— Я уже сделал это. Все?
