Я с трудом заставлял себя прислушиваться к тому, что он
говорил. Где сейчас этот коварный дьявол? Я вспомнил его глаза – какими они
будут красивыми, если смотреть ими будет не он! Да, нельзя не признать:
отличное тело для эксперимента! И правда, где он его взял? Нужно разузнать.
– Дэвид, я ухожу.
– Нет, ты не уходишь! Оставайся на месте, или с Божьей
помощью я пошлю тебе вслед легион проказливых бесов и всех паршивых духов, с
которыми я имел дело в Рио-де-Жанейро! Слушай меня.
– Тише, тише, – успокаивал я его со смехом. –
Иначе нас вышвырнут из «Рица».
– Что ж, хорошо, давай заключим сделку. Я возвращаюсь в
Лондон, сажусь за компьютер и вытаскиваю из него все файлы, касающиеся обмена
телами. Кто знает, что мы обнаружим? Лестат, а что, если он действительно
каким-то образом оказался в этом теле, но теперь оно разлагается, а он не может
ни выбраться, ни остановить процесс? Ты об этом подумал?
Я покачал головой.
– Оно не разлагается. Я бы уловил запах. С этим телом все в
порядке.
– За исключением того, что он, вероятно, украл его у
законного владельца, а та бедная душа бродит где-то в его теле, и мы понятия не
имеем, как оно выглядит.
– Успокойся, Дэвид, прошу тебя. Поезжай в Лондон, покопайся
в файлах, как и собирался. А я отыщу мерзавца и выслушаю все, что он скажет. Не
беспокойся! Я ничего не сделаю, не посоветовавшись с тобой. И если я все-таки
решу…
– Ты не примешь никакого решения, не посоветовавшись сначала
со мной!
– Ладно, согласен.
– Клянешься?
– Клянусь честью кровожадного убийцы!
– Мне нужен номер телефона в Новом Орлеане.
Я пристально посмотрел на него.
– Хорошо. Я никому его не давал. Но тебе можно. – Я
продиктовал ему номер телефона моей квартиры во Французском квартале. –
Почему ты не записываешь?
– Я запомнил.
– Тогда прощай!
Я поднялся из-за стола, пытаясь, несмотря на возбуждение,
двигаться как человек. Двигаться как человек… Подумать только, оказаться в
человеческом теле! Увидеть солнце, увидеть его крошечный пламенеющий шар в
синем небе!
– Да, Дэвид, чуть не забыл – здесь за все заплачено. Позвони
моему человеку. Он все устроит – билеты на самолет и прочее…
– Меня это не волнует, Лестат. Послушай, давай немедленно
договоримся, где и когда мы встретимся, чтобы все обсудить. Только посмей
исчезнуть, я никогда…
Я с улыбкой смотрел на него сверху вниз. Стоял над ним и улыбался.
Видно было, что я его очаровал. Конечно, он так и не смог произнести вслух свою
абсурдную угрозу никогда впредь не разговаривать со мной. Уверен, мое обаяние
подействовало на него в полной мере.
– Чудовищные ошибки… – Я по-прежнему не мог сдержать улыбку. –
Да, иногда я их совершаю.
– И что с тобой сделают остальные? Что на это скажет твой
драгоценный Мариус, старейшие вампиры?
– О, они способны тебя несказанно удивить, Дэвид. Быть
может, их единственное желание – снова стать людьми. Быть может, все мы этого
хотим. Еще один шанс. Я вспомнил Луи в его новоорлеанском доме. О Господи, что
будет с Луи, когда я ему все расскажу?
Дэвид сердито пробормотал что-то неразборчивое, но лицо его
светилось любовью и тревогой.
Я послал ему воздушный поцелуй и удалился.
И часа не прошло, а я понял, что не могу отыскать хитрого
демона. Если он и был в Париже, то скрывал свое присутствие так хорошо, что я
не улавливал ни единого отблеска. И ни в чьих глазах не смог я увидеть его
отражения.
Это не обязательно означало, что его нет в Париже. Телепатия
либо бьет в цель, либо промахивается; а Париж – огромный город, в нем
кишмя кишат жители всех стран мира.
В конце концов я вернулся в отель и обнаружил, что Дэвид уже
уехал, оставив мне все номера для связи – факса, электронной почты и обычного
телефона.
«Пожалуйста, свяжись со мной завтра вечером, – просил
он в записке. – К этому времени у меня будет для тебя информация».
Я поднялся наверх, чтобы подготовиться к путешествию домой.
Я не мог торчать здесь в ожидании встречи с этим сумасшедшим смертным. И Луи –
я должен обо всем рассказать Луи. Конечно, он не поверит, что такое возможно, и
тут же выскажет свое мнение. Но он поймет, насколько заманчива эта идея.
Уверен, он поймет.
Я оглядывал комнату, пытаясь определить, что еще нужно взять
с собой, – ах да, рукописи Дэвида… Но не прошло и минуты, как на столике у
кровати я увидел самый обычный конверт. Его прислонили к огромной вазе с
цветами.
«Графу фон Киндергартену» – твердым мужским почерком было
написано на нем.
Едва увидев конверт, я понял, что это послание от него.
Текст написан от руки – тот же твердый характер письма, буквы глубоко врезаются
в бумагу:
«Не спешите. И не слушайте своего глупого приятеля из
Таламаски. Увидимся завтра вечером в Новом Орлеане. Не подведите меня.
Джексон-сквер. Там мы договоримся о нашем личном эксперименте. Думаю, вы
понимаете, что поставлено на карту.
Искренне ваш,
Раглан Джеймс».
– Раглан Джеймс… – я прошептал это имя вслух. – Раглан
Джеймс. – Имя мне не нравилось. Как и его обладатель.
Я набрал номер портье.
– Эта система факсовой связи, которую недавно
изобрели, – спросил я по-французски, – она у вас есть? Пожалуйста,
объясните, как ей пользуются.
Как я и надеялся, точное факсимиле записки можно было
отправить по телефону из офиса отеля на лондонский аппарат Дэвида. Теперь Дэвид
получит не только информацию, но и образец почерка – может быть, это окажется
полезным.
Прихватив с собой рукописи и записку Раглана Джеймса, я
спустился вниз, остановился у стойки администрации и подождал, пока текст
отправят по факсу, взял записку обратно и отправился в Нотр-Дам, чтобы немного
помолиться и таким образом попрощаться с Парижем.
Я обезумел. Совершенно обезумел. Никогда прежде я не
чувствовал себя столь безмерно счастливым! Я стоял посреди запертого в поздний
час темного собора и вспоминал, как много десятилетий назад впервые переступил
его порог. Перед церковными дверями тогда еще не было большой площади – только
маленькая Пляс-де-Грев, втиснутая между покосившихся зданий; не было тогда и
современных огромных бульваров, на их месте тянулись широкие грязные улицы,
которые казались нам великолепными.
