– Нет, – наконец сказал я. – Я не верю, что он
способен преодолевать такие расстояния. Ты себе не представляешь, как иногда
пугает способность летать. В двадцать раз страшнее, чем внетелесные
путешествия. Никто из нас этого терпеть не может. Даже рев ветра вселяет
чувство беспомощности, опасной, так сказать, оторванности.
Я умолк. Такой полет знаком нам по снам, возможно, из-за
того, что мы знали его в некоем небесном измерении, еще прежде, чем родились на
свет. Но, будучи земными существами, мы не можем вообразить, что это значит, и
только я один знал, как он повлиял на мое сердце и душу, разорвав их в клочья.
– Продолжай, Лестат. Я слушаю. Я понимаю.
Я слегка вздохнул.
– Я научился этому только потому, что оказался во власти
бесстрашного создания, для которого полет был сущей безделицей. Некоторые из
нас никогда не пользуются этой силой. Нет. Не могу поверить, что он ее освоил.
Он путешествует другим способом, а в воздух поднимается лишь тогда, когда
добыча уже близка.
– Да, это, похоже, сходится с уликами, только бы знать…
Он неожиданно отвлекся. Вдалеке, в дверях, только что
появился пожилой клерк. Он направился к нам раздражающе медленно, добродушный
любезный человек с большим конвертом в руках.
Дэвид немедленно извлек из кармана купюру и держал ее
наготове.
– Факс, сэр, только что пришел.
– А, большое спасибо.
Он разорвал конверт.
– Ну вот, пожалуйста. Телеграмма с новостным сообщением
через Майами. Вилла на вершине холма, остров Кюрасао. Предположительное время –
вчера, ранним вечером, обнаружено только в четыре утра. Пять трупов.
– Кюрасао! Черт, это еще где?
– Ничего не понимаю! Кюрасао – голландский остров, на самом
юге Карибского моря. Это уже совсем бессмысленно.
Мы изучили сообщение вместе. Очевидным мотивом опять
являлось ограбление. Вор явился прямо с неба и разгромил две комнаты. Погибла
вся семья. Сама жестокость преступления оставила в ужасе весь остров. Два
обескровленных трупа, один из них – детский.
– Безусловно, дьявол не просто движется на юг!
– Даже на Карибах есть куда более интересные места, –
заметил Дэвид. – Смотри, он пренебрег всем побережьем Центральной Америки.
Пойдем, я хочу достать карту. Рассмотрим его маршрут наглядно. В холле я
заметил представителя турагенства. У него непременно найдутся для нас карты. Мы
все заберем к тебе в квартиру.
Агент оказался в высшей степени услужливым пожилым лысым
человеком с тихим интеллигентным голосом, который нашарил для нас в ящике стола
несколько карт. Кюрасао? Да, у него найдется одна-две брошюры об этих местах.
Не самый интересный из Карибских островов.
– Зачем же туда ездят? – спросил я.
– Ну, туда вообще-то никто и не ездит, – признался он,
потирая лысину. – За исключением, разумеется, круизных пароходов. В
последние годы они опять там останавливаются. Да, вот, например. Он вложил мне
в руку небольшую папку с материалами о кораблике «Корона Морей», очень
симпатичном на картинке, который блуждал среди островов и перед тем, как
направиться домой, делал последнюю остановку на Кюрасао.
– Круизные пароходы! – прошептал я, уставившись на
фотографию. Мой взгляд упал на огромные плакаты с изображениями кораблей,
которыми были увешаны стены конторы. – Надо же, у него весь дом в
Джорджтауне был в фотографиях пароходов. Дэвид, вот оно. Он на каком-то судне.
Ты что, не помнишь, что он мне рассказывал? Его отец работал в какой-то
транспортной компании. Он сам говорил, что хотел плыть в Америку на огромном
пароходе.
– Боже мой, – сказал Дэвид, – возможно, ты прав.
Нью-Йорк, Бол-Харбор… – Он взглянул на агента. – Круизные суда заходят в
Бол-Харбор?
– В Порт-Эверглейдс, – ответил агент. – Это совсем
рядом. Но мало какие суда отправляются из Нью-Йорка.
– А как насчет Сан-Доминго? – спросил я. – Там они
бывают?
– Да, это вполне обычный порт. Все пароходы меняют
расписание. Какой вас интересует?
Дэвид быстро набросал различные моменты, упомянул о ночах,
когда свершились преступления, не давая, естественно, разъяснений.
Но потом он упал духом.
– Нет, – сказал он, – вижу, что это невозможно.
Какой круизный пароход в принципе смог бы преодолеть расстояние от Флориды до
Кюрасао за три ночи?
– Что ж, такой пароход есть, – ответил агент, – и,
кстати, он отплыл из Нью-Йорка в прошлую среду, ночью. Это флагман компании
«Канард», «Королева Елизавета II».
– Правильно, – сказал я, – «Королева Елизавета
II». Дэвид, это именно тот корабль, о котором он мне говорил. Ты сказал, его
отец…
– Но я думал, «Королева Елизавета II» занимается
трансатлантическими перевозками, – возразил Дэвид.
– Только не зимой, – любезно сказал агент. – Она
пробудет на Карибах до марта. Вероятно, это самое быстроходное морское судно в
мире. Оно способно делать двадцать восемь узлов. Но смотрите, мы можем
проверить расписание прямо сейчас.
Он опять стал что-то искать среди бумаг на своем столе –
занятие на первый взгляд безнадежное – и в конце концов извлек большую, красиво
оформленную брошюру, открыл ее и разгладил правой рукой.
– Да, он вышел из Нью-Йорка в среду. Побывал в доках
Порт-Эверглейдса утром в пятницу, отплыл до полуночи, потом направился на
Кюрасао, куда прибыл вчера в пять утра. Но в Доминиканской Республике он не
останавливался – боюсь, здесь я ничем помочь не могу.
– Не важно, он прошел мимо! – воскликнул Дэвид. –
Прошел мимо Доминиканской Республики на следующую ночь! Посмотри на карту.
Конечно, это то, что нужно. Ах, дурак. Он практически сам все тебе рассказал
своей безумной, одержимой болтовней! Он находится на борту «Королевы Елизаветы
II», парохода, который столько значил для его отца, парохода, на котором старик
провел всю свою жизнь.
Мы красноречиво поблагодарили агента за карты и брошюры и
направились к такси, стоявшим у входа.
– О, для него это чертовски типично, – говорил Дэвид,
пока машина везла нас ко мне домой. – У этого сумасшедшего все символично.
А его самого уволили с «Королевы Елизаветы II» со скандалом и позором. Помнишь,
я ведь тебе рассказывал! Как ты был прав! Все дело в навязчивой идее, и демон
собственноручно дал тебе ключ.
– Да. Определенно, да. И Таламаска отказалась отправлять его
в Америку на «Королеве Елизавете II». За это он тебя так и не простил.
– Я его ненавижу, – прошептал Дэвид с горячностью,
изумившей меня даже при обстоятельствах, в которых мы оказались.
