И почему-то только тут я ощутила, что наконец дома.
– Ой, мама, какая Москва красивая!
– Ну, уж если тебе после Парижа так кажется, значит, и
вправду красивая, – засмеялась мама.
И тут вдруг я чуть не вывалилась из машины. На краю тротуара
стоял рекламный щит, а на щите…
– Мама, что это?
– Это я! – рассмеялась мама.
– Но почему?
– Ты же помнишь, меня приглашали сниматься в рекламе? И
проба оказалась удачной! Меня теперь каждая собака знает! Сколько лет и в
театре, и в кино, а они даже половины этой популярности не принесли, – не
без горечи сказала мама. – А уж платят за рекламу… Не те жалкие гроши, что
в театре…
– А у тебя сегодня нет спектакля?
– Слава Богу, нет! Я хоть смогу побыть с тобой!
– Мам, а что ты рекламируешь? Я не успела разглядеть.
– Чай!
– А папа в курсе?
– Слава Богу, нет! Он вернется не раньше августа, а до
тех пор, я надеюсь, все щиты уже снимут! А ты меня осуждаешь?
– Я? Ничуточки! Я тобой горжусь!
Тут я покривила душой. Мне было не по себе оттого, что мама
красуется на всех углах. Она у меня известная актриса, но все же…
Но вот наконец и наш дом! Сердце у меня екнуло. Я выскочила
из машины, схватила чемодан и бросилась в подъезд, мама едва поспевала за мной.
В лифте мы с ней снова обнялись. Едва дверцы лифта открылись, как я попала в
объятия тети Липы, которая в окно видела, как мы подъехали.
– Асюта, ненаглядная моя! Какая большая, красивая!
Совсем уже барышня! Родная моя! Как же я без тебя скучала!
– Я тоже, тетя Липочка! Если б вы знали…
– Ну довольно, – смеется мама, – а то от
ваших слез скоро наводнение будет. Идите уж в квартиру! Чего на лестнице
рыдать!
– Ой, и в самом деле, – спохватилась тетя
Липа, – скорее идем, я вас кормить буду! Тата нынче тоже от волнения
ничего не ела. А ты небось и вовсе с голоду помираешь!
– Да нет, нас кормили в самолете!
– Да разве ж это еда!
И вот я сижу на родной кухне с родными людьми, которые с
обожанием глядят на меня и слушают мои рассказы о Париже. Только Мефистофель
смотрит на меня, как на чужую – то ли не узнал, то ли обиделся на столь долгое
отсутствие. Но все равно – как хорошо дома!
– Тетя Липа, а Мотька? Как она?
– Да вроде в порядке твоя Мотька!
– Вы ей не проболтались?
– Боже упаси!
– А вообще все наши?
– Ну, про всех не скажу, а вот Митеньку встретила на
днях, такой взрослый стал, что ты! Школу закончил, в институт собирается!
Трудное у них нынче время, у ребят-то ваших…
– Липочка, по-моему, надо ее сейчас отпустить, –
со вздохом говорит мама. – А то, если она сегодня же Матильду не увидит,
до утра может и не дожить.
Я с благодарностью смотрю на маму. Все-таки она иногда
бывает до ужаса чуткой! Мне и в самом деле смертельно хочется видеть Мотьку!
– Что ж, если она дома, твоя Мотька, ступай! –
соглашается тетя Липа.
Мысль о том, что Мотьки может не быть дома, приводит меня в
ужас. Я набираю ее номер и после второго гудка слышу знакомый голос:
– Алло! Алло!
Я бросаю трубку, хватаю заранее приготовленный пакет с
подарками от меня и от деда с Ниночкой, чмокаю маму и тетю Липу и со всех ног
несусь к Мотькиному дому.
Только бы она не ушла куда-нибудь за это время. Поднимаюсь
на лифте. Вот и Мотькина дверь. Звоню.
– Кто?
– Свои!
Дверь распахивается. Мотька смотрит на меня, как баран на
новые ворота! И вдруг как завизжит:
– Аська! Ты?
– Нет, не я!
Мы бросаемся друг другу в объятия.
– Ты почему не предупредила? – спрашивает Матильда
немного погодя.
– Хотела сюрприз сделать!
– Аська, как здорово! Знала бы ты, как вовремя
приехала! Ты мне так нужна! Знаешь, как я скучала?
– И я! Ужасно!
– Да ладно тебе! У тебя там Париж, Игорь Васильевич с
Ниночкой ( Мотька с раннего детства обожает моего деда), а я… У мамы скоро
ребеночек родится…
– Правда?
– Конечно, правда! Ей тогда уж совсем не до меня будет…
Мотькина мама, Александра Георгиевна, в прошлом году вышла
замуж и переехала к мужу в Ясенево. А Мотька ни за что не пожелала переезжать и
теперь жила одна.
– Матильда, не горюй! Ты обязательно будешь обожать
своего братика или сестричку, я ж тебя знаю! А пока… Во-первых, ты поживешь у
нас на даче, как в прошлом году, а во-вторых… – Я таинственно замолчала.
– Чего во-вторых-то? – насторожилась Мотька.
– А во-вторых, дед сказал, что в сентябре возьмет нас с
собой в Италию на две недели!
– Кого это нас?
– Совсем, что ли, ты дура? Нас! Тебя и меня!
Мотька посмотрела на меня очумелыми глазами:
– Правда, что ль?
– А то!
– Ура! Аська! Ура!
– Конечно, ура!
Когда наконец мы немного успокоились и все подарки были
вручены, я спросила:
– Моть, а как вы тут без меня, ничего не расследовали?
– Нет… Ничего не подворачивалось… Да мы мало виделись…
– Мотька, а как Олег?
– Олег? – пожала плечами Матильда. – Да все
нормально. Ему сейчас не до меня. Сама понимаешь… В институт готовится!
– Матильда, не смей раскисать! Ты ж сама говорила: не
журысь!
– Да нет, Аська, это я так… Без тебя и пожаловаться
некому было! – улыбнулась она. – Ну фиг с ним, давай рассказывай про
Париж!
Часа через два позвонила мама и потребовала, чтобы мы с
Мотькой шли к ним.
– И пусть Мотя у нас ночует! – добавила мама,
прекрасно понимая, что мы сейчас не в силах расстаться.
Глава 2. Перстень с печаткой
Легли мы поздно, а когда утром встали, мамы уже не было.
Тетя Липа накормила нас завтраком и спросила:
– Девчонки, какие у вас планы на сегодня?
– Планы? – переглянулись мы с Мотькой. –
Никаких!
– Вот и отлично! Просьба у меня к вам – смотайтесь на
Рижский рынок и купите мне там кое-что, ладно?
– С удовольствием! – воскликнула я. – Так
охота по Москве прогуляться. А вам что-то срочно надо, или можно пешочком
прошвырнуться?
